Казалось бы, по прошлым их стычкам в парламенте, Яринг должен был бы броситься в словесную атаку. Но он по-прежнему сохранял спокойный тон и продолжал рассуждать как бы сам с собой, не замечая партнеров, медленно вышагивая по ковру кабинета президента.
– Цепь связей причин и следствий, вызванная вашим нынешним или прошлым желанием, смотря откуда наблюдать, поведет вас, словно по лабиринту. Но только тому понравится окончательный результат желания, кто следовал, слушаясь своего инстинкта, кто шел, согласно подсказкам своего инстинкта, словно ухватясь за нить Ариадны. То есть тот, кто прислушивается к своему бессознательному, второму "Я"; или к тому, что мы называем судьбой. Мне не понравился окончательный результат, который я увидел в глубине туннеля. И вот почему я сейчас здесь. Нам надо совместно решить некоторую проблему, так чтобы решение всех устроило. Я уже не тот Яринг, которого вы раньше знали. Да, вы об этом, видимо, уже наслышаны.
Закончив монолог, сенатор вновь опустился в свое кресло.
Президент почувствовал, что наконец-то в его руках, кажется, появляется полная власть. Чтобы не спугнуть эту мысль, он все же пустил пробный шар:
– Все же я еще не понял, в чем состоит проблема, которую нам в таком составе необходимо обсудить?
– Все достаточно банально, проблема в исполнителях наших решений. Я это понял только там, на астероиде. Я не мальчик, и мне не стыдно признать, что мотивы моих предшествующих действий были не всегда верными.
Венс при этих признаниях своего противника по парламентским слушаниям онемел. Он не знал, что думать. Может, это очередная политическая провокация представителя всесильной компании, с помощью которой они хотели бы сделать из него парламентское посмешище. Но монолог, а главное – манера поведения нынешнего Яринга на это не указывала. Напротив, действительно, с ним что-то произошло. Но, вот, что? Это для Венса оставалось загадкой. До прихода в кабинет президента он имел массу доводов против политики, проводимой в парламенте и правительстве ястребами. Убийственной, как он глубоко был уверен, для всех землян, и готов был разразиться целой речью в пользу своей позиции, но сейчас он молчал. Настолько для него было неожиданным перевоплощение Яринга.
Президент решил не настаивать на своем вопросе. Возможно, поддержав направление рассуждений Яринга, ему удастся взять в клещи оба крыла оппозиции, подумал он. Тем более, как видно, Венс еще не пришел в себя от признаний Яринга. Надо попытаться сделать их обоих союзниками. Поэтому он поддержал нить рассуждений сенатора.
– Инстинкт – это, по моему, что-то, что присуще нашим меньшим, так сказать, братьям по разуму – животным. Нам, мыслящим, он, конечно, необходим. Но мы, земляне, находимся на таком этапе цивилизации, когда мы больше должны доверять разуму. В данном случае разум мне подсказывает, что мы можем прийти к согласию в определенных аспектах проводимой политики.
При этих словах президента Яринга покинула отрешенность, и он бросил острый взгляд на президента.
– Вы ничего не поняли. Я говорю именно об этом, об упущении землян, о пренебрежении всеми нами инстинкта. Инстинкт – это наш внутренний компас. Если хотите, это личный компьютер. Через сотни и тысячи сенсоров, незаметных для нашего сознания, – колебания воздуха, изменение давления, различную степень влажности сейчас и спустя минуту, или, напротив, сухости, на различных участках кожи разных частей нашего тела и так далее и тому подобное – он опознает окружающую наше тело среду на близкое, а иногда и на дальнее расстояние, в зависимости от силы света и звука, и выдает окончательный результат. И этот результат может оказаться гораздо точнее предсказаний машины. Да что там говорить, все наше тело – это огромный необъятный сенсор, который не снился ни одному создателю компьютерных программ. Все люди этим обладают. Но не все, даже не большинство, научились сознательно или инстинктивно обрабатывать получаемую их телами информацию, прислушиваться к ней и следовать ей. А следование полной информации об окружающем мире и есть следование судьбе.
Венс после этого монолога Яринга, наконец, пришел в себя.
– Если, наконец, до вас дошло, что надо помочь судьбе землян, то почему вы защищаете интересы компании? Не пора ли пересмотреть всю свою политику?
– А я и пересмотрел. Поэтому я сейчас здесь…
* * *
– Линкс, найдите Говарда. Я хочу знать, что произошло с сенатором Ярингом, – президент расслабился в кресле в ожидании ответа секретаря. Спустя долгих пять минут в коммуникаторе прозвучал его голос:
– Сэр, его не могут нигде найти. Видимо, он ушел в свою "берлогу". В коммуникаторе почувствовалось волнение Линкса. Видимо, он переживал за допущенную оплошность по поводу неформального термина.
– Сэр…прошу извинения, через десять минут я вам доложу все подробности, – голос секретаря в коммуникаторе смолк.
Янис откинулся на спинку своего кресла, смотря сквозь огромные полукруглые окна, которые обрамляли его кабинет с видом на широкое пространство, как бы ограждаемое с двух сторон высокими соснами и открывавшее вид на тихую спокойную гладь залива. Здание, в котором находилась резиденция президента самой могущественной страны планеты Земля, по меркам транснациональных корпораций было непрезентабельным. Во-первых, оно не являлось небоскребом в двадцать и более этажей, что уже само по себе было недостатком в глазах глав могущественных корпораций. Во-вторых, его расположение в естественных природных условиях, среди огромного соснового массива с видом на океан и выходом к нему указывало на патриархальные черты характера его хозяина. А это последнее давало повод главам могущественных компаний для снисходительных ухмылок. Любой из них видел себя потенциальным правителем Земли. А здесь какой-то провинциальный "выскочка" Янис – президент. Одно только это обстоятельство вызывало злобу не только по отношению к личности президента, но и по отношению к проводимой им политике. Они являлись реальными властителями судеб миллионов землян, но формальной власти не имели.
И Янис это понимал. Он специально выбрал эту территорию местом своей резиденции, поскольку считал, что свою политическую линию ему легче будет осуществлять, если, с одной стороны, могущественные корпорации будут считать его патриархальным простачком. А с другой – расположением своей резиденции он давал понять миллионам подданных о своей близости к простому люду. В этом были свои плюсы и минусы. Но здесь, среди сосен на берегу океана, ощущая простор, Янис приобретал твердость в решениях, как если бы сама природа давала ему карт-бланш.
