Но, слушая вашу историю с середины, я не смогу как следует оценить ее…
– Нет, конечно, полного эффекта ты не получишь, – сказал Маккой, – Но
все равно, не лишай себя удовольствия.
Маккой прилагал страшные усилия, чтобы выглядеть серьезным. Джим вспомнил, что сказала ему Винона, – неужели это было всего два дня назад? – зато подходило к ситуации, – умей проигрывать. Он обещающе посмотрел на Маккоя и сел к столу.
Кокспер возобновил свой рассказ.
– Я сейчас рассказывал вашему экипажу, как я выступил в Кэмпбелле. –
Его голос падал на вас словно стена, – похоже, он никогда не умерял его с уровня полной сценической силы. Он приступил к описанию, – в мельчайших деталях –пьесы, которую он давал на Луне. Заявив при этом, что сам и написал ее. Сюжет показался Джиму смутно знакомым, но он был уверен, что, если бы он хоть раз лицезрел мистера Кокспера на сцене, он бы его запомнил. Если бы, конечно, не заснул, что могло случиться с ним и сейчас. Почувствовав это, Джим мотнул головой.
– Моя маленькая пьеса шла в течение шести недель на темной стороне
Луны. Огромный успех. Как вы можете видеть, у меня совершенно нет опыта путешествия в ваших космолетах.
Джим спросил себя, как мог Кокспер провести больше двух недель, –
длины лунной ночи, – на дальней стороне земной Луны и по-прежнему называть ее темной; и как его офицеры отнеслись к тому, что их назвали экипажем. Еще Джим был не в восторге оттого, что «Энтерпрайз» назвали космолетом.
– «Энтерпрайз» – это звездолет, мистер Кокспер, – мягко сказал Джим.
– Именно, – сказал Кокспер.
– То есть, я хочу сказать…
Кокспер перебил его.
– И довольно-таки обширный и дорогой космолет, по правде говоря,
чтобы его использовать в качестве транспортного судна, – он прочистил горло, – для водевильной труппы – или для того, чтобы нести какое-либо иное искусство, – к пределам Вселенной.
Хотя Джим и думал то же самое, он оказался в странной позиции, когда он
предпочел бы не согласиться.
– Ну, к пределам Вселенной и вообще так далеко мы пока не собираемся, – сказал он.
– Тем не менее, ваше время и ваш корабль нашли бы лучшее применение в сражениях с врагами Федерации.
Джим постарался сдержаться перед этим никогда не видевшим дальше
Земли, с которой он и не вылазил, дурачком, который полагал, что все, чем занимались корабли Звездного Флота, – это палили направо-налево по кораблям и планетам.
– Мы ни с кем не воюем, мистер Кокспер.
– А, но впереди миры, зовущие к победе…
– Вы когда-нибудь были на войне?
– Не имел этой чести.
– Чести?!… А я-то думал, – сказал Джим, – что теперь, в наше время,
цивилизованные существа ушли в своем развитии за пределы мыслей о насильственной колонизации и введении геноцида.
– Капитан, вы принимаете это слишком близко к сердцу.
– Да, принимаю. И по причине того, что я видел собственными глазами, и
потому, что в жилах моей матери течет кровь сиу. История ее рода…
– Капитан, капитан! Вы говорите о событиях, которые имели место сотни лет назад! Какое, в самом деле, отношение они могут иметь к нам, здесь, сейчас?
– Прямое отношение. – Как это он ввязался в этот спор? Джим подумал, а
нельзя ли сослаться на должностные обязанности и сбежать, не показавшись таким грубым, каким ему хотелось бы сейчас быть? И так уже все чувствовали себя не в своей тарелке, за исключением мистера Кокспера. Мистер Кокспер начал читать Джиму лекцию о колонизации.
Поперек стола упала тень. Джим поднял глаза. Рядом, молча, сложив руки за спиной, стоял коммандер Спок.
Присутствие вулканца заметил даже Кокспер. Он замолк и уставился на него так, будто Спок был мальчишкой, из озорства сорвавшим лучшее в истории театра представление.
– Не окажет ли мне капитан любезность, – сказал Спок, – ответив на один вопрос?
– Конечно, мистер Спок. Прошу прощения, – сказал он Коксперу, скрывая облегчение. – Дела службы.
– Простите меня, капитан, – сказал Спок. – Возможно, я неясно выразился…
– Нет-нет, вовсе нет, – сказал Джим. – Я не могу ставить свои развлечения
превыше совещания с моим первым офицером.
Он чуть не ухватил коммандера Спока за локоть, чтобы оттащить его от стола и удержать от изничтожения Джимова предлога, позволявшего ему ускользнуть. Но сдержался, памятуя, что вулканца не следует касаться. Они со Споком отошли от стола с пленной аудиторией Кокспера.
– Мне нужна всего минута, – сказал Спок. – В мои намерения не входило лишить вас вашего… развлечения.
– Моего развлечения, мистер Спок? – Джим засмеялся. – Я слышал, что у вулканцев странные представления о развлечениях.
– Оценив ситуацию таким образом, что белые могут поставить мат в три
хода…
– Извините, что вмешался.
Спок поднял бровь.
– Значит… белые не могут поставить мат в три хода?
– Почему? могут. Вы подумали, я пошутил?
– Никогда нельзя быть совершенно уверенным, – сказал Спок, – шутит человек или нет.
– Обычно мы при этом смеемся, – сказал Джим.
– Не всегда.
– Да. Не всегда. Но все же я не шутил.
– Если капитан сделает мне одолжение… ваше замечание возбудило мое любопытство.
– В этом случае, конечно, я рассмотрю с вами этот случай. – Шахматы в
алькове находились все в той же расстановке. – Коммандер Спок, я думал, вулканцы не испытывают эмоций. Однако же вы сознались в любопытстве.
– Любопытство не эмоция, капитан, – сказал Спок, садясь, – но движущая
сила в поисках знания, которая отличает мыслящие существа. Ваш ход, капитан.
Джим сделал ход королевской ладьей.
Спок оглядел доску. Его черная бровь слегка приподнялась. Он осматривал расстановку так, будто производил компьютерный расчет в голове, словно рассчитывал последствия всех возможных ходов на доске. Джим увидел мат в три хода во вспышке озарения. Теперь, внезапно засомневавшись, он тоже стал шарить глазами по доске в поисках какого-то хода, который он проглядел, какой-нибудь глупой, школьной ошибки.
Спок протянул руку. В ожидании его хода, – хода, который, очевидно, интуиция Джима не приняла в расчет, – Джим изо всех сил старался держаться так же хладнокровно, как держатся вулканцы.
Спок слегка толкнул своего короля, опрокидывая его.
– Я сдаюсь, – сказал Спок.
Джим попытался заметить хотя бы намек на хмурый вид, или на легчайшее выражение смущения, на лице вулканца.
– Ваш ход, – сказал Спок, – поставил под угрозу вашего ферзя и ладей. Он был… нелогичен.
– Но эффективен, – сказал Джим.
– В самом деле, – мягко сказал Спок. – Какой способ вычисления вы используете? Метод Синхока? Или метод вашего собственного изобретения?
