— Впустите.
Он покажет им, как работает настоящий лидер. Он будет работать, не покладая рук, на благо государства — так же беззаветно, как до того трудился на благо семьи и септа. И, если принять во внимание, какую роль играет его септ в экономике государства, легко понять: то, что выгодно и хорошо для семейства Конселлайн, будет выгодно и для всех остальных. По крайней мере, для большинства.
Вошел Бай-Дарлин, по-молодецки отдал честь и щелкнул каблуками. Да, настоящий военный. Но умен ли он? Умеет ли работать?
— Милорд, я подумал, вы захотите узнать новые факты относительно расследования обстоятельств гибели лорда Торнбакла…
— Это же дело рук террористов Нового Техаса, — ответил Хобарт. — Не понимаю только, почему вы их все еще не поймали.
— Милорд, предварительные расследования показали, что с тех пор, как в системе появилась группа рейнджеров, ни один их представитель не бывал на Касл-Роке.
— Значит, вы проявили полную некомпетентность. Неужели вы думаете, что они начнут разгуливать по планете, раскрасив лицо красной краской? Они грозились убить Спикера. Спикер убит. Какие еще доказательства вам нужны?
Бай-Дарлин посмотрел на него таким взглядом, что Хобарту стало не по себе.
— Мне действительно нужны доказательства.
— Они у вас есть: это, в первую очередь, труп лорда Торнбакла. И раненый сер Мэхоней, и покореженная машина.
— Конечно, милорд, но это вовсе не доказательство того, что покушение было совершено Богопо-слушной Милицией Нового Техаса. У нас нет никаких сведений, что они вообще были на планете. Ни в корабельных списках, ни в журналах регистрации прибывших нет никаких подозрительных записей.
— Значит, они наняли кого-то.
— По нашим сведениям, они никогда не пользуются услугами наемных убийц и не применяют такие виды оружия, которые были использованы при покушении. Они предпочитают действовать открыто. Их стиль — подойти на улице к намеченной жертве и расстрелять в упор.
— Это все слова, — твердо констатировал Хобарт. — Хотя если покушение не дело рук Милиции, то я, кажется, знаю, кто еще мог это сделать.
— Кто же, милорд? Я весь внимание…
— Эйджеисты, — сказал Хобарт. — Лорд Торн-бакл прошел омоложение, его жена тоже, причем не один раз. — Бай-Дарлин перевел взгляд на ухо Хобарта. Тот покачал головой. — Это просто украшение, полковник. Я значительно моложе лорда Торнбакла. Человек в моем положении должен следить за собой. Я тоже, естественно, поддерживаю омоложение и, как любой благоразумный человек, обязательно пройду его лет через десять. А пока я ношу эти небольшие кольца в ушах… — И он дотронулся до своего уха. — Чтобы те, кто уже прошел омоложение, знали, что я их вполне поддерживаю.
— Понятно, сэр. И вы считаете, что эйджеисты убили лорда Торнбакла потому, что он был приверженцем омоложения? Значит, они могут быть опасными и для вас?
— Я считаю, что покушение совершено Милицией Нового Техаса. Я вам уже это говорил. Но если это не так, кому, кроме эйджеистов, могло быть выгодно убийство лорда Торнбакла?
Бай-Дарлин явно сомневался.
— Я надеялся, милорд, что вам могут быть известны некоторые обстоятельства… недовольство среди династий — членов Совета… возможно, лорд Торн-бакл восстановил кого-то против себя? Он был очень популярен среди большинства, но всегда найдется кто-нибудь…
Хобарт махнул рукой.
— Недовольство есть всегда, но ничего серьезного я не замечал. Конечно, кому-то могло показаться, что он превысил полномочия, поставив на карту благополучие всего государства ради спасения дочери. Мы тогда прямо высказали свое мнение. Но я не знаю никого, кто желал бы его смерти, хотя, конечно, я не очень в курсе дел септа Барраклоу.
— Прекрасно, сэр. И спасибо, за аудиенцию, милорд.
— Поймайте убийц, полковник, а я позабочусь о наградах.
Бай-Дарлин мрачно посмотрел на Хобарта, потом развернулся и вышел. Странный человек. Наверное, с ним будет сложно сработаться.
Спустя несколько дней Хобарт сидел за тем же письменным столом, но уже в очень невеселом настроении. Вечно так, когда приходится иметь дело с глупыми и упрямыми людьми. Человек в его положении имеет право выбирать себе министров, с которыми можно работать. Почему люди, которых назначил Банни Торнбакл, считают, что они должны остаться на своих местах и вставлять ему палки в колеса? Могли бы уж понять, что он шутить не любит… Но, похоже, они ничего не желают понимать. Больше он не собирается с этим мириться, не хотят — не надо. Когда выкорчевывают корень, вместе с ним погибает все дерево.
Хобарт мысленно представил, на кого он может рассчитывать. Кого из министров сместить первым? Министр обороны в последнее время слишком много говорит об омоложении личного состава Флота, что-то там не в порядке со старшим офицерским составом. А их идиоты-медики решили всерьез обследовать всех, кто прошел омоложение, и докопаться до причин нарушений. Он не раз говорил Ириону Солинари, что длительное обследование подобного рода будет очень дорогостоящим и, скорее всего, не принесет желаемых результатов, что гораздо разумнее сократить расходы и просто-напросто отправить всех пострадавших в отставку под предлогом профессиональной непригодности. Но Солинари не соглашался с ним, он вообще вечно с ним спорил. Он вспомнил, что министр обороны всегда спорил и с Банни, хотя именно Банни назначил его на этот пост. Видимо, у него просто сложный характер, а люди с подобным характером не должны занимать пост министра обороны.
Если убрать Солинари, а на его место поставить своего человека… тогда будет легче справиться и с наиболее упрямыми из адмиралов. Возможно, и их можно будет убрать из Флота под предлогом профнепригодности. В то время омолаживающие препараты получали из Республики Гернеси. Если удастся доказать, что что-то было не в порядке именно там, можно будет переключить внимание общественности с Пэтчкока на что-нибудь другое. На самом деле адмиралов не обязательно отправлять в отставку. Если, конечно, Флот найдет способ сделать так, чтобы они не совали нос не в свои дела… В настоящее время и медицинское управление Флота, и старший офицерский состав ведут себя крайне неблагоразумно, а Солинари всячески их поддерживает. Солинари однозначно должен уйти.
Хобарт открыл блокнот и начал писать письмо Солинари. Он пробовал объяснить причины, по которым отправляет министра в отставку. Он хотел без резкости дать понять Солинари, что тот просто-таки некомпетентен. А даже если и компетентен, то недостаточно дипломатичен. Хобарт еще раз напомнил себе, что письмо должно быть грустным, но не злым. Конечно, может, и не стоит из-за этого Солинари так переживать. У него нет влиятельных друзей, его окружает свора злобных, мстительных ничтожеств из малозначимых семейств. И скоро они поймут, с кем имеют дело.
