— Обычное дело для сухопутных, — объяснил бывалый инструктор старший матрос Доминик Рошто, — за долгие годы в твою башку вбились определенные рефлексы, поэтому ты так и действуешь. Для того пилотов и учат не менее двух лет, во внеземном пространстве и в условиях невесомости. Чтобы стать классным пилотом, надо не менее пяти лет постоянных тренировок и учебы.
— Нам не нужен ас, Доминик, — весело ответил инструктору Грего, — нам требуется только вылететь и вернуться обратно.
— Думаешь, старик разрешит полет?
— За ним должок, дружище. Так что без проблем! Ал, пойдем бриться, пора примерять шлем.
Карт кивнул, начинается серьезная учеба. Лысые головы у пилотов появились неспроста. Дергать в скоротечном бою ручки и педали управления было делом в космосе несподручным и ужасно не эргономичным, поэтому земные психотехники пустили в дело старинные наработки спиральщиков, используя специально сконструированные для пилотажа шлемы. Те напрямую улавливали нервные импульсы и управляли машинами, минуя невысокие возможности тактильности. Точность и маневренность пилотажа становились выше на порядок. В космосе обычно скорости движения намного больше, поэтому и отклик реакции должен быть выше.
Через полчаса Карт демонстрировал выбритые виски и тыльную часть головы. Волосы оставили только сверху.
— Ха, ну ты и ирокез! — засмеялся Ларсен.
— А это кто еще? — обернулся от зеркала на друга Алекс.
— Ну, ты даешь. Это же на северном континенте те ирокезы и жили, должен бы знать.
— Я не специалист по старой истории Континента, — пожал плечами новоиспеченный пилот.
— Зря, прикольные были ребята. И эти прически, говорят, оттуда.
— Сам куда намылился?
— Так ты весь в учебе, а мне скучно. Вот и замутили с Домиником небольшой турнир. Тут, оказывается, много любителей подраться.
— И, кажется, я догадываюсь, — Алекс хитро посмотрел на друга, — что турнир этот имеет некий материальный приз. И ты, собакин сын, не предупредил местных о своих регалиях.
— Это их проблемы, — засмеялся Олд, показывая великолепные зубы.
Вечером Карт провел много времени в камере гипно-учебы. Каждый землянин с малого детства умел работать с этим «даром небес». С помощью умных машин знания стало получать гораздо проще. Ведь человеческий мозг очень гибок и мощен. Обычными средствами его невозможно загрузить полностью, но и вмешиваться в его работу следует предельно осторожно. Неумелое общение с камерой гипно-учебы приведет не только к неослабной головной боли, но и, в конце концов, к психическим расстройствам. Но земляне, привыкшие еще в малой и старшей школе пользоваться чудо-техникой, обычно не сталкивались с тяжелыми проблемами.
После учебы новоявленный пилот прошел на очередной этап турнира, который собрал несколько сот свободных от вахт космофлотских. Турнир проходил в посадочном ангаре, прямо под ионными шлюзами. На расчищенной от техники площадке сходились в схватках самые крепкие парни крейсера. Главным судьей назначили старпома корабля Гуннара Грена. Высокий и худощавый командор торчал на подъемной стреле, внимательно наблюдая за борцами, вокруг, сидя на технике, вися на передвижных технологических платформах или кранах, свистели, орали, пропросту весело бесились члены экипажа. Длительные полеты в космосе оказались не по нутру человеческой натуре. Бесконечные внеземные пространства очень утомляли людское воображение, а длинные вахты здорово отупляли. Поэтому иногда людям требовалась разрядка. Алкоголь во время боевого дежурства был под запретом, по этой причине занятия всевозможными видами спора командованием приветствовались. Во флоте же прописалось множество адептов древних «восточных практик», неоднозначно воспринимаемых некоторыми командирами.
Ларсен и тут оказался на высоте. Шутя, он раскидал первых трех соперников. На четвертую схватку ему выставили огромного механика— сверхсрочника. Здоровенный как бык и сильный как медведь, старшина попытался взять сухопутного нахрапом. Но тут уже сказала свое слово более изощренная техника старого борца. К тому же ушлый норвежец очень многому научился как у шалшианцев, так и других жителей «замиренных» планет. Благодарные инопланетяне охотно делились знаниями с непревзойденным земным бойцом. Так что продержался механик чуть больше остальных. Крики в ангаре стали просто оглушительными, зрелище великолепных по качеству схваток завлекло всех без остатка. Командор Грен только поморщился от неудачи своего протеже, но турнир остановил до следующего вечера. Таков был регламент.
— Пестрый, один, — назвал голос диспетчера позывной «пестрой» эскадрильи, — взлет разрешен.
Карт осторожно двинул джойстиком, дальше уже работал шлем. Ионный шит, мерцающий над взлетной палубой рассекся, и шустрая летающая машина взмыла вверх. На боковых экранах стала видна темная громада крейсера. Звезды в этом секторе находились далеко, поэтому освещался корабль очень слабо. Кое-где на борту в районе регламентных работ, виднелись мощные прожектора. Крейсер-матка спокойно дрейфовал в заданном квадрате, неподалёку от навигационного маяка спиральщиков.
Экраны на передней панели мерцали зеленым, там светилась пространственная сетка, обозначая окружающую пустоту понятными только специалистам метками. Иметь оптические иллюминаторы в космосе было совершенно бессмысленно, расстояния и скорости огромны. Поэтому навигация в целом шла по искусственно заданным параметрам. Пилоты сидели как бы в центре искусственного информационного кокона, управляя буквально мыслью движением рейдера.
— Курс на мадженту минус пять.
— Принял, — спокойным голосом ответил Карт. В чрезвычайных обстоятельствах пилоты общались между собой заученными заранее нервными импульсами, которые система внутрикорабельной связи переводила в оптические символы. Их легче было считывать. Алекс понимал, что он еще недостаточно подготовлен к чему-нибудь по-настоящему серьезному. Усиленная учёба заставила опытного водителя проникнуться искренним уважением к этим истинным бродягам космоса. Пилоты рейдеров всегда считались элитой Космофлота. Их относительно небольшие машинки могли причинить огромный ущерб противнику, но управлять ими было чертовски затруднительно.
Сидеть в скафандре пилота было очень непривычно. Хотя эту обтягивающую одежду, вообще, сложно назвать защитным скафандром. Внутри кабины пилот помещался в противоперегрузочную камеру, а одежда скорее служила предохранителем от синяков и пролежней. Ну и, конечно же, имелись на скафандре трубки для вывода мочи и более твердых отходов. Ведь дальние рейды могли продолжаться несколько дней. Алекс, осторожно работая виртуальным джойстиком, вернее, мыслительными импульсами через шлем, развернул рейдер в нужную сторону.
Земляне в этих искусственно заданных координатах использовали собственные цветовые шкалы, от фиолетовой до красной части видимого спектра. Цвета назывались старинным языком Континента и зачастую имели более древнее происхождение. Маджента являлась, по сути пурпурным цветом и на шаре цветового охвата была впереди, немного правей и выше координаты «Прямо», то есть идущей поперек оси горизонтали Галактики. Минус пять означало, что стоит опуститься на пять уровней от заданной в начале пути нулевой «цветовой» точки. В этом трехмерном цветовом пространстве намного сложнее обозначить принятую среди сухопутных водителей трассировку, поэтому проще двигаться сразу к определенной точке, дополнительно корректируя по ходу движения высоту. Близость больших Гравитационных объектов привносила в трассировку свою сложность, заставляя двигаться изогнутыми от воздействия больших масс маршрутами. Вычислительные центры в таком случае услужливо предоставляли различные варианты трасс, а пилот уже действовал дальше самостоятельно. Чем-то это было похоже на работу космодесанта. Ты, и только ты в ответе за собственные действия. Цена ошибки — твоя смерть. Ну а смерть влекла за собой невыполнение боевой задачи и соответствующие проблемы твоих же товарищей по оружию. В Большом Космосе можно выжить, только действуя сообща. Таковы уж были правила этой жестокой игры.
