– Что же теперь? – сказала Эмма слабым голосом.
– Теперь ждать. Если вы не принесли никакой работы, – сказала Клэр.
Эмма покачала головой:
– Кара увела меня десять минут назад прямо с работы. Я и не подумала захватить что-нибудь.
– А меня вытащили из спального мешка. Я так устала сегодня.
Эмма рассеянно массировала свой живот круговыми движениями, такими знакомыми Клэр. Значит, девчата уже начали предродовые тренировки.
– Интересно, как это все начнется, – вздохнула Эмма, – и что получится. Где мы все будем через семь месяцев?
– Во всяком случае, далеко от Родэо, – твердо заявила Клэр. – Или умрем.
– Если мы умрем, исчезнут все наши проблемы, – сказала Пэтти, – если же нет… Клэр, а как проходят роды? На что это похоже?
Ее глаза настойчиво искали успокоения в материнском опыте Клэр. Она поняла это и ответила:
– Ничего особенно приятного, но нет ничего, чем бы вы не могли управлять. Доктор Минченко сказал, что мы рожаем намного лучше, чем нижние женщины. У нас более гибкий таз и широкая арка, а тазовое дно эластичное и упругое, несмотря на то, что ему не приходится противостоять силе тяжести. Он сказал, что специально изобрел все это, так же как и устранил девственную плеву, что-то непонятное, но причинявшее, я думаю, неприятности.
– Фу, бедняжки, – сказала Эмма. – Я удивляюсь, как только детей не вытягивает наружу из их тел силой тяжести?
– Я никогда не слышала такого, – сказала Клэр с сомнением, – он говорил, что у них бывают затруднения в последний момент беременности перед родами, так как ребенок своим весом передавливает циркуляцию крови, зажимает нервы и всякие органы.
– Я рада, что я не родилась внизу, – сказала Эмма. – Во всяком случае – не тамошней женщиной. Подумайте только, как там должны бояться бедные матери, зная, что акушер может уронить новорожденного.
Она даже вздрогнула при мысли об этом.
– Да, внизу ужасно, – с жаром сказала Клэр. – Но тебе бояться нечего. Здесь будет Кара и я – мы, конечно, поможем.
– С нами будет Лео, – Эмма пыталась говорить с оптимизмом. – Он настоящий человек.
– Я не уверена, что у него есть опыт в таком деле.
Клэр постаралась представить себе Лео в качестве акушера. Он говорил как-то, что не разбирается в гидравлических системах.
– Во всяком случае, все малейшие осложнения при родах Энди были тщательно проанализированы, так как я была одной из первых, и все медицинские методы уточняли на моем опыте. И вообще, произвести на свет ребенка не так уж трудно. В действительности ни доктор Минченко, ни я не управляли процессом. Мое тело само сделало это. Пожалуй, больше всего забот доставила уборка влаги пылесосом. Все будет хорошо.
«Если не будет биологических осложнений», – подумала она, но ничего не сказала.
Пэтти все еще выглядела грустной.
– Да, но роды – это только начало. «Галак-Тэк» заставляла нас работать, но ведь придется работать в три раза больше, когда начнется наш побег. А мы будем раздуваться как пузыри и с каждым днем терять силы. А потом? Трудностям не видно конца. Как мы вынесем работу и уход за детьми? Чем больше я думаю об этой свободе, тем больше сомнений лезет в голову. Лео расхваливает свободную жизнь, но свобода – для кого? У меня было бы больше свободного времени, работай я на компанию.
– Тогда иди на прием к доктору Кэрри, – предложила Эмма.
Пэтти только зябко повела плечами.
– Я не думаю, что свобода – это только свободное время, – задумчиво сказала Клэр. – Это гораздо больше. Это значит, что не надо работать на тех, кто может тебя убить, если захочет! – Голос ее стал жестким от болезненных воспоминаний, и она сознательно смягчила его. – Конечно, мы будем работать, но для себя и своих детей.
– В основном для детей, – грустно сказала Пэтти.
– Это не так уж плохо, – заметила Эмма.
Клэр показалось, что она уловила причину пессимизма Пэтти.
– А в случае, если вы захотите рожать еще раз, вы сами сможете выбрать отца своему ребенку. Никто не будет вам указывать.
Лицо Пэтти сразу повеселело.
– Правда…
Увещевания Клэр подействовали, и разговор стал оживленнее. Прошло достаточно много времени, прежде чем открылся люк и показалась голова Прамода.
– Мы получили сигнал от Сильвер, – просто сказал он.
Клэр вскрикнула от радости, Пэтти и Эмма, обнявшись, закружились в воздухе.
Прамод предостерегающе поднял руку:
– Мы не будем начинать сейчас. Вам еще нужно оставаться здесь.
– Но почему?
– Мы ожидаем специально оборудованный шатл снизу. Когда он причалит, это будет сигналом к действию.
У Клэр забилось сердце.
– Тони! Они привезут Тони!
Прамод покачал головой. Его черные глаза с болью смотрели на Клэр.
– Нет, только топливо. Лео требует топливо. Он боится, что его не хватит для отбуксировки поселка к туннелю.
– О, да, конечно.
Клэр опять замкнулась в себе.
– Наберитесь терпения, сидите и ни на что не обращайте внимания. Сирену вы услышите и здесь, – сказал Прамод. Его нижние руки сомкнулись в ободряющем жесте, и он улетел.
Клэр снова приготовилась ждать. Если бы не Пэтти и Эмма, она бы заплакала от горя, но кому нужен такой пример!
Брюс Ван Атта зажал пальцем одну ноздрю и сильно потянул носом: потом проделал это с другой ноздрей. Из-за проклятой невесомости внутренние ходы носоглотки не очищаются сами собой, и это ко всем прочим неудобствам. Он с трудом дожидался возвращения на Землю. Даже унылая Родэо была бы облегчением. Можно отправиться инспектировать бараки для квадди, которые уже, наверное, готовы. Дней на пять, по крайней мере, если правильно организовать дело. Он лениво раздумывал над этой проблемой.
Ван Атта медленно перелетел на другое место и расположился в углу клиновидного кабинета доктора Еи, напротив ее стола, зацепившись ногами за магнитную доску, на которой возвышались кипы бумаг и пластиковых листков. Еи с досадой поджала губы, оказавшись с ним лицо к лицу. Он поудобнее скрестил ноги, назло ей пихая бумаги и приводя их в беспорядок. Она отвернулась к дисплею, не поддаваясь на провокацию, а он еще сильнее завозился ногами в бумагах. Какая-то монашка! Хорошо, что осталось всего несколько недель работать вместе, и больше никогда не придется наслаждаться ее обществом.
– Так до чего мы уже добрались? – спросил Ван Атта.
– Я не знаю, до чего вы добираетесь, – ядовито ответила Еи и добавила. – Я вообще не знаю, чем вы занимаетесь…
Ван Атта понимающе ухмыльнулся. Червяк может извиваться в конце концов. Некоторые администраторы обижаются даже при намеках на непочтительное отношение – он мог поздравить себя с тем, что чувство юмора не изменяет ему.
