— Постойте, — донёсся мягкий голос Йеллена, — простите, я совсем забыл. Сейчас прозрачность снизится.
Свет померк. Николас нервно выдохнул и медленно положил очки на стол. Огляделся — и против воли вцепился в скользкий стеклянный край.
Вокруг голубело ничто.
Маленькая платформа с ресторанным столиком медленно плыла над ущельями гор-городов. Её заключал в себе жемчужный пузырь силового поля. Высота была, кажется, что-то около трёх километров. Чуть ниже текли потоки машин, ещё ниже — прогулочные платформы.
— Мой любимый летучий ресторан, — с улыбкой пояснил Йеллен. — Знаете, совмещаешь закуску с обзорной экскурсией… — он помедлил и ласково спросил: — Боитесь высоты?
— Не люблю многолюдья, — устало парировал Николас. — Мы на Циа привыкли к уединению.
Директор удовлетворённо улыбнулся.
— Засчитано.
Николас почувствовал смутную злость. Этого, конечно, Йеллен и добивался, ни в коем случае нельзя было терять самообладание… Чёрт побери, подумал он, опустив взгляд и незаметно переводя дыхание, чёрт побери… разумеется, подобного следовало ожидать. Директор не разменивается на дешёвые подколки, он хорошо умеет сшибать спесь с возомнивших о себе провинциалов… Он заговорил о национализации. Вот что важно. В лифте своём, в первом послании он про это не упоминал.
— Давайте перейдём к делу, — попросил Николас. — Вы хотите получить от нас гарантии соблюдения правовых норм…
Йеллен рассмеялся — как-то очень мягко, чуть ли не по-отечески.
— Да кто же вам поверит? — сказал он. — Военной хунте, укравшей у нас наши заводы? Какие гарантии вы можете дать? Вы преступники, господин Реннард, неужели вы этого не понимаете? Я прямо сейчас могу вызывать полицию.
Николас мысленно выругался. Он понимал, что Йеллен намеренно раз за разом выбивает его из колеи, но не мог понять, зачем ему это нужно. В руках директора и так находилась вся возможная власть, он и так ставил условия!..
— Но вы вышли на контакт с нами, — терпеливо сказал он. — Вы пожелали наладить дипломатический контакт. Поэтому я здесь. Господин Йеллен, чего вы хотите?
Тот улыбнулся.
— А вы как думаете? — спросил он, лукаво приподняв брови.
Николас вздохнул.
— Я думаю, вы хотите вернуть свои деньги.
Йеллен сощурился и подпёр подбородок ладонью. Лицо его стало бесконечно ласковым, умилённым, словно он взирал на нечто очень трогательное. Он любовался собеседником, как ценитель любуется картиной. И молчал. Николас усилием воли подавил раздражение.
Наконец, Йеллен засмеялся.
— Полагаете, мы сильно на вас потратились? — поинтересовался он. — Знаете, сколько у нас таких как вы? Больше двух тысяч только в составе Союза. Теперь прикиньте бюджет, который мы выделяем на региональное развитие, и вашу долю в этом бюджете… Мы дарим вам эти заводы, господин Реннард. И мы даже будем с вами торговать.
— Вы очень щедры, — сухо проговорил Николас.
— Нет, — серьёзно ответил Йеллен, — мы преследуем свои интересы.
Николас прикрыл глаза.
— Вы не примете от нас никаких гарантий, — сказал он, — тем не менее, на что-то рассчитываете. Давайте обсудим этот вопрос.
Йеллен кивнул.
— Да, но не сейчас и не здесь, — он посмотрел на часы. — Ваше время закончилось, меня ждёт госпожа Тикуан.
Вот и всё, подумал Николас с каким-то удовлетворением, а следующую аудиенцию господин директор будет откладывать, пока на «Тропике» не кончится воздух. Как Доктор и предполагал. Господин директор просто решил устроить мне обзорную экскурсию. Заподозрил во мне недостаток трепетности.
Слева медленно приближалась стена небоскрёба, покрытая густым лесом. С утёса низвергался серебряный водопад.
— Я пришлю за вами машину, — со светской улыбкой сказал директор. — Буду счастлив встретить вас на своей яхте. Знаете, терраформированный астероид с двигателями, такие были в моде лет двадцать назад… очаровательное местечко. Завтра вы свободны?
Над зеленеющими предгорьями плыли пухлые белые облака. С беломраморного балкона открывался вид на реку, цветущие луга и далёкий лес. К востоку высились голубые горы, венчанные снежными шапками — настоящие горы, дикие камни, среди которых не ступала нога человека. Отрог выступал как протянутая длань великана, а над высочайшей горой, озаряя ледник, сияло солнце. Отсюда оно выглядело меньше, чем с Сердца Тысяч, и свет его не резал глаза.
Розы сада пахли так сладко и душно, что голова начинала кружиться… Алые, белые, золотые цветы вспыхивали в зелени, густо увившей деревянные решётки и арки, колонны и узорные своды галерей, перила лёгких лестниц… Над рекой поднимался широкий мост.
Вдали через луг скакали, утопая в разнотравье по холку, дикие лошади.
Дивную картину нарушал только горизонт, выгнутый слишком круто. Стоило оторвать взгляд от прелестных деталей и кинуть вдаль, как по спине катились мурашки. Всплывали в памяти древние мифы: казалось, здесь действительно можно упасть с края мира. Мир был слишком мал.
Йеллен, попивая апельсиновый сок, с улыбкой рассказывал о том, как всё это строили. Небесное тело подобрали правильной формы (благородной формы, как выразился директор), почти идеальный геоид. Но рельеф был пологий, а владелец заказывал моря и горы. Инженеры долго думали, как быть. Разогревать астероид и запускать вулканическую деятельность было слишком долго, кроме того, горячие недра сильно осложняли создание искусственной гравитации. В конце концов астероид рельеф сформировали примитивным, можно даже сказать — первобытным методом… Таким образом, говорил Йеллен, прижмуриваясь от удовольствия как кот, в недрах у нас центр управления и гравигенераторы, а вовсе не тяжёлое ядро. Он так и говорил — «мы», точно не разделял себя и свой астероид. Снаружи мы терраформированы, что называется, по коренные зубы. В другом полушарии у нас море, в нём дельфины живут. Мы воссоздаём кусочек Земли. Только земные растения и животные. Есть волки, медведи, в горах — барсы… прекрасные, сказочные создания. К сожалению, на климатические пояса территории не хватает. На полюсах чуть холодней, на экваторе чуть теплее, но в целом климат однообразный. Вода — частично космическая, частично закупленная во внешних сферах… Стройка продолжалась больше десяти лет. Знаете, говорил Йеллен, перед активацией я пешком прошёл по этому чудному, дремлющему, уже моему собственному миру и бросал семена в почву, как в том древнем рассказе. В школьную программу у вас входит этот рассказ? Да-да, верно, а ночью пошёл дождь, нано-манипуляторы заработали и с утра повсюду стояли молодые леса. Дивное зрелище. И кислород, кислород потоком.
