«Граница…» — Кейла растерянно оглянулась. Поглощенная приготовлениями к походу, она совсем забыла о самом походе. Сопровождающие много говорили о его цели, о необходимости отыскать источник чуждого, и Кейла кивала, говорила такие же правильные умные фразы… но все происходящее не оставляло никакого эмоционального отклика, будто происходило не с ней. Но сейчас от походного лагеря к ней пошли наставница с последней порцией одуряюще пахнущего зелья в руках и страж, который должен сопровождать распознавательницу за Границу — грозная тень ее будущего убийцы, и Кейла вздрогнула и опять, как на ритуале обмена эньо, пришла в себя.
«Я уже на Границе. Осталось найти источник чуждого и передать его среброликим, лишившись жизни. Так недолго мне осталось! Ужас! Позади уже больше, чем впереди!»
Мудрости и спокойствия старейших в последней мысли Кейла не почувствовала. Был лишь страх и чрезвычайно, ненужно ясное ощущение своего пока еще живого тела. Так недолго осталось. Как жаль! Ни семьи, ни детей, конец всем простым мечтам!
Наставница почувствовала состояние ученицы и шагнула к ней, приподняла голову за подбородок, разжала стучащие в страхе зубы и влила в горло последнюю порцию зелья распознавателей.
— Вспомни, как нас провожал Наао! — настойчиво приказала старшая. — Вспомни!
…Любимый, дарующий покой и ощущение своей нужности запах родного. Единоликая толпа, скандирующая имена будущих спасителей: где-то в ней растворились и мать, и отец, и Аки, и Лереми, и Энжет… И красные как кровь лепестки юлсинты — цветка времени вперемешку с золотыми перьями сенрито дождем проливаются над уходящим отрядом, когда они проходят главные ворота. Лепестки юлсинты — символ краткости их пути и перья сенрито — пожелание удачи на нем…
Зелье было безвкусным и маслянитым, как предыдущие. Кейла по привычке облизала губы и уставилась сухими, блестящими от ужаса глазами на наставницу.
— Ты обучена хорошо и поход станет легкой прогулкой для тебя, — тихо сказала старшая. — Не бойся чуждого, помни: у тебя одной на Сенте есть сила, останавливающая его. Трое распознавателей со стражами разойдутся сейчас по Границе. Твое направление — по правую руку от Эдо.
— Да, я помню.
Старшая распознавательница почувствовала волнение и ужас ученицы, и, мягко улыбнувшись, обняла ее.
— Таких юных не отправляли раньше к Границе. Очень жаль, что тебя не успели обучить всему, чему учат распознавателей. Ты не познала мир, познала лишь чуждое миру. Но на твоей сегодняшней отправке за Границу настояли среброликие. Конечно, всезнающие не открывают нам тропы своего предвидения… — добавила она благоговейным шепотом, — но ходит слух, что Деале, старейшей, открылось в беседе с Великими: юная Кейла найдет источник опаснейшего в истории Сенты чуждого и… новые поколения всезнающих будут советоваться с юной распознавательницей в зале памяти, как с величайшей из великих!
Кейла согласно наклонила голову. Зелье уже начинало распространятья по жилам — в животе стало горячо, тепло растекалось оттуда по телу. Дурманящий туман мириадов запахов чуждого вновь заполнял голову.
Лереми
Видение моря ничто на месте Наао настигло Лереми в самый неожиданый момент, на свадьбе Энжета и Кейлы. Брат и подруга уже обменялись шариками эньо, и разочарование обоих оказалось так велико, что они отказались продолжать ритуал. Кейла сразу же отвернулась от друзей и по дороге к родительскому дому ни разу не обернулась к ним. А Лереми все глядела вслед уходящей фигурке подруги… и внезапно полуразрушенные колонны дворца Наао в море серебистой вязкой субстанции — подарок просыпающегося дара предвидения, будто пронзили ее острыми копьями.
Она видела, как отверстие в высочайшем куполе дворца затворилось, и зелье, поддерживающее постоянство родного Сенты перестало поступать в воздух. Сенториане на площади вдыхали и морщились от его вкуса. Это же отвращение ощущала и Лереми — горечи желчи и тошнотворная сладость, будто съела тухлое мясо или гнилой плод. Подул ветер с Границы, облака волнами пошли по небу, меняющему цвет с обычного розоватого на багровый. Небо кровоточило, его, будто кинжалы, вспарывали золотистые всполохи молний.
Горизонт заблестел серебристым… Ничто шло с приграничья на Наао!
Лереми задохнулась. Видение было ужасно реальным, но самым ужасным было то, что она почувствовала слабую связь между Кейлой и будущим морем ничто в центре столицы. Но должна юная распознавательница предотвратить катастрофу или, наоборот, она будет виновна в ней — это Лереми еще не научилась определять.
Сейчас, когда Лереми шла через знакомую колонаду дворца Наао к месту совета среброликих, ее преследовало то же видение. Она то и дело вскрикивала от ужаса и хваталась за колонны, бросала панические взгляды вниз, на ступени. В ее видении ступени в этот же самый момент времени захлестывало безликое, серебристо поблескивающее ничто.
Лереми толкнула тяжелые деревянные двери зала, предваряющего зал совета. Здесь в ожидании окончания собрания толпились просители. Бывшие среди них молодые всезнающие жадно ловили изредка прорывающиеся сквозь мысленный блок старейших яркие эмоции и выкрики. Прислушалась и Лереми. Она недавно получила первую порцию зелья, облегчающего чтение мыслей неродственных ей сенториан, и чужие яркие мысли, эмоции уже начинали оставлять различимые отпечатки на ровном поле ее дум.
— Увеличение моря ничто на темной стороне Сенты связывают с этим же чуждым, — в голосе незнакомого Лереми старейшего был страх: он помнил, что на темной стороне род чуждого не удалось установить, жители готовились к катастрофе, но чуждое вдруг исчезло… Исчезло, чтобы объявиться на светлой стороне!
— Оно не поддается никакому нашему воздействию, — четкий равнодушный голос всезнающего.
— Море ничто реками струится в наши приграничные земли, — крылатый всевидящий.
— Верны ли слухи: недалеко время, когда ничто разольется по нашим землям? — спросил какой-то решительный всемогущий, и этот вопрос вызвал настоящую мысленную сумятицу у присутствующих, море их чувств заволновалось, даже Лереми сполна глотнула пены его паники:
«Это чуждое ужасно сильно! Пусть всемогущие замкнут его в кольцо гор, нельзя пропускать его сюда!»
«Но такое воздействие на природу не пройдет незамеченным — еще одна катастрофа!»
«Его не замкнуть. На темной стороне уже пытались. Оно стремится к нам и, я думаю, стоит дать ему дорогу», — знакомый фон мыслей — ровный и светлый… Деала?
Эта осторожное замечание вызвало настоящую бурю негодования:
