В который раз оглядываюсь: надо признать, у меня очень странная свита. Смесь дарийцев, альтаирцев и союзных нам землян. Об этом лично позаботился Дэус Ромеро - посол Земного Альянса, друг моего отца и мой тоже. Неплохой человек. Живёт на Дарии уже лет десять. Мне кажется, ему можно доверять.
Мы с Дэмонионом едем верхом почти в самом начале процессии. Он на чёрном, как ночь, массивном коне. Я на точно таком же, но белом. Оба в дорожных плащах. Едем и мирно разговариваем. Впереди нас - несколько воинов из личной охраны Дэмониона и одна ведунья. Что-то мне подсказывает, что в случае нападения именно эта щупленькая на вид старушка станет куда более мощной защитой, чем все остальное сопровождение и охрана.
Император Дэмонион при всех своих явно недобрых намерениях по отношению ко мне (я не тешу себя иллюзией на его счёт: как только перемирие закончится, он лично отдаст приказ меня убить), на деле оказался весьма доброжелательным собеседником. Как только я поселился в Адейре у нас даже сложилась традиция: раз в неделю мы играем в его любимую земную игру – в шахматы и размышляем о бренности бытия, странности мироздания, а иногда просто о том, как могла бы сложиться наша жизнь, родись мы в обыкновенных семьях.
Признаться, для меня долгое время было загадкой, почему Дэмониону интересно общаться с мальчишкой, который ему по возрасту в сыновья годится? Ответ оказался весьма прост: у императора нет детей. А ему, видимо, хотелось бы.
Троюродный племянник Атарксис, который сейчас находится на Альтаире в качестве точно такого же "залога", как и я здесь, видимо, не в счёт. Что-то подсказывает мне, что Дэмонион с лёгкостью пустит его "в расчёт", если того будут требовать интересы империи. И это при том, что другого наследника у Дария нет. Имея множество наложниц, у Дэмониона так и не случилось ни одного отпрыска.
Я не раз слышал, как при дворе поговаривали: слишком сильная кровь. Поэтому ни одна из наложниц и не может от него зачать. Но однажды у императора всё же был шанс стать отцом. Его законная супруга, в чьих жилах тоже текла кровь древних - императрица Арасэли умерла от преждевременных родов. Ни её, ни ребёнка не удалось спасти.
Мне рассказывали: горевал весь Дарий. Арасэли любили. Искренне, до фанатизма. Молодую императрицу боготворили все за её доброе сердце и неравнодушие. Это она уговорила жестокосердного мужа, который обожал её, открыть начальные школы для бедных, отправить лекарей в каждое отдалённое поселение... Имя Арасэли до сих пор помнят и чтят. День её смерти, как и день гибели нерождённого наследника, каждый год для всех дарийцев - неофициальный траур. Наверное, поэтому Дэмонион невольно и относится ко мне с симпатией. Я лишь на немного старше его нерождённого сына.
Мы проезжаем мимо небольшого поселения. Издалека бросаются в глаза огни праздничных костров. Долетает весёлая плясовая музыка. Я слегка притормаживаю коня. Музыка! Веселье! Как же мне не хватает этого в чопорном Аскорэоре! Уже и не помню, когда в последний раз сам держал в руках скрипку.
- Хочешь посмотреть? – догадывается Дэмонион.
С удивлением замечаю хитрую улыбку императора.
- А можно?
- Предлагая наперегонки, - смеётся он, накидывая посильнее капюшон дорожного плаща.
Тоже посильнее закрываю капюшоном лицо. Не к чему пугать поселян появлением двух столь странных особ на их празднике. Дэмонион останавливает жестом обескураженную стражу, которая намеревается последовать за нами. Сейчас они нам точно ни к чему. Могут же, в кой веки, и императорские особы почувствовать дух свободы. Хотя бы на несколько минут.
Пришпорив коней, мчимся в кромешной тьме к огонькам поселения. От быстрой езды захватывает дух. В ушах лишь цокот копыт и ветер.
Сумасшедший ветер свободы! О, как же мне не хватало этого в Аскорэоре.
Подъезжаем к окраине деревушки почти одновременно. От души смеёмся. Всё-таки в этом что-то есть: хоть на пару минут позволить себе быть самим собой, а не высоко титулованной особой.
Надо же! Когда никто не видит, грозный Император Дэмонион, оказывается, умеет и любит смеяться. Причём от души.
- Подъедем ближе?
Осторожно пришпориваем коней, направляя их к центральной площади. Стараемся при этом держаться в тени, чтобы не привлекать лишнее внимание. Это не сложно: мало ли какие проезжие могли заглянуть в деревню на праздник.
Музыка становится всё громче. Жалею, что не взял с собой скрипку. С удовольствием присоединился бы к местным музыкантам, которые так самозабвенно отыгрывают плясовую.
- Иногда я завидую им, - задумчиво произносит Дэмонион, не отрывая глаз от танцующих. – Если хорошенько вдуматься, не имея свободы, они всё равно гораздо свободнее меня.
- Увы, понимаю, - не без самоиронии отзываюсь я.
Переглядываемся с Дэмонионом, смеёмся.
- Да, мой мальчик, и угораздило же тебя родиться в семье императора Альтаира.
- Сам не рад, - смеюсь в ответ. – Да и Вам особо не позавидуешь.
- Это точно.
Какое-то время мы просто молча наблюдаем за танцующими крестьянами. Каждый думает о своём.
- Надо же как отплясывает! - взгляд моего собеседника прикован к одной из юных поселянок, которая, беззаботно смеясь, кружится в танце. – Забавная девчушка. Кого-то она мне напоминает...
Император продолжает задумчиво смотреть на беззаботно танцующую девчонку, словно, и вправду, силясь понять, где раньше он мог её видеть.
- Наверное, это и есть свобода… - наконец, резюмирует он. - Танцевать, когда танцуется. Радоваться, когда радуется. Нам с тобой, боюсь, такая роскошь не дана.
Слежу за взглядом императора. Мне любопытно, какая из поселянок привлекла внимание самого Дэмониона. Выцепляю её взглядом и... замираю. Сердце словно начинает отстукивать обратный отсчёт.
Возле костра вместе с остальными поселянками танцует девушка. Стройная, невысокая, темноволосая. Беззаботно кружится в танце, поднимая руки к ночному небу. Я смотрю на неё и отказываюсь верить собственным глазам. Я узнал бы её из тысячи. Нет сомнений, это она – моя Ада.
Господи, как же она повзрослела! Из маленькой нескладной дарийской девочки она превратилась в красивую юную женщину. И это, честно говоря, шокирует меня. Знаю, это глупо, но я оказался совершенно не готов к тому, что Ада не всегда будет ребёнком…
Поддаюсь порыву: подъезжаю чуть ближе к площади, чтобы лучше рассмотреть её. Я настолько увлечён зрелищем, что не замечаю, как выезжаю на свет костра. А она всё кружится и кружится в весёлом задорном танце. Разлетающаяся юбка обнажает стройные босые ноги. Смеющиеся губы. Закрытые от восторга глаза. Она и есть пламя костра, возле которого танцует.
