— Но какую цель они преследуют? — кусая губы спросила Деларми. Она чувствовала, что власть ускользает от нее, что Стол проявляет все больше интереса… участия…
— Подумайте… — ответил Гендибал. — Первое Сообщество со своим могучим арсеналом разыскивает Землю. Они сделали вид, что просто отправили двух ссыльных. Но снабдили их кораблем невиданной мощи, способным покрыть десять тысяч парсеков за полчаса. Разве Тревиц и его спутник могут быть просто ссыльными?
Теперь о Втором Сообществе. Мы Землю не искали, и без нашего ведома были сделаны шаги, чтобы скрыть информацию о Земле. Теперь Первое Сообщество гораздо ближе к тому, чтобы найти Землю, чем мы.
Гендибал остановился, и Деларми сказала:
— Ну и что? Кончайте ваши детские сказки. В конце концов, вы знаете что-нибудь или нет?
— Всего я не знаю. Я не проник в глубины сети, окружающей нас, но я знаю, что сеть существует! Я не знаю, какое значение имеет Земля, но я знаю — Второе Сообщество, а вместе с ним План Селдона и будущее всего человечества в опасности.
Деларми снова встала. Она больше не улыбалась и хотя владела собой, говорила напряженным голосом:
— Стойте! Хватит. Первый Спикер положите этому конец! Обсуждается предосудительное поведение, а он сочиняет сказки. Он не оправдывается, а просто заговаривает нам зубы, Я предлагаю проголосовать сейчас. Призываю к единогласному голосованию за осуждение.
— Постойте, — резко сказал Гендибал. — Мне обещали дать возможность защищаться. Есть еще один пункт. Позвольте мне представить его, а после можете переходить к голосованию. Первый Спикер устало потер глаза и сказал:
— Можете продолжать, Спикер Гендибал. Позвольте мне указать Столу, что осуждение обвиненного Спикера очень тяжелое и беспрецедентное дело. Мы не можем помешать полной защите обвиняемого. Если даже принятый вариант удовлетворит нас, он может не удовлетворить тех, кто придет после нас. Мы должны помнить об исторической перспективе. Давайте действовать так, чтобы нас одобрили в грядущих столетиях.
— Мы рискуем, Первый спикер, — горько сказала Деларми, — что потомки будут над вами смеяться. Решение продолжать защиту — ваше.
Гендибал глубоко вздохнул.
— В таком случае, в соответствии с вашим решением, Первый Спикер, я хочу вызвать свидетеля. Это молодая женщина, я встретил три дня назад, она помогла мне во время нападения фермеров.
— Известна ли эта женщина Столу? — спросил Первый Спикер.
— Нет, Первый Спикер. Она из народа этой планеты.
Деларми широко раскрыла глаза.
— Стрынка?
— Точно!
— Какое нам до них дело! Не все ли равно, что они скажут! Они не существуют!
На лице Гендибала появился оскал, мало похожий на улыбку. Он резко сказал:
— Физически они существуют. Они люди, и выполняют важную роль в Плане Селдона, служа щитом для Второго Сообщества. Я не поддерживаю бесчеловечное заявление Спикера Деларми и надеюсь, что оно занесено в протокол и может, рассматриваться как свидетельство несоответствия посту Спикера. Согласен ли Стол с диким заявлением Спикера Деларми, и лишаюсь ли я свидетеля?
— Вызывайте свидетеля, Спикер, — сказал Первый Спикер.
Оскал на лице Гендибала перешел в обычную улыбку. Его разум был настороже, но и за своим защитным барьером он почувствовал, что пройдена опасная точка и он победил.
34
Сура Нови держалась напряженно. Она стояла перебирая складки длинной юбки. Ее глаза были широко раскрыты, губы дрожали, а грудь заметно вздымалась. Ее волосы были гладко причесаны и собраны сзади в большой пучок, все ее загорелое лицо выражало испуг. Она торопливо оглядела Стол, взглянув в лицо каждому Спикеру, в ее огромных глазах было благоговение.
В ответ они смотрели на нее с разной степенью недоверия и неловкости. Спикер Деларми устремила взгляд выше головы Нови, не замечая ее.
Гендибал осторожно коснулся оболочки разума Нови, успокаивая ее. Он как бы похлопывал ее по руке или гладил по щеке, чего не мог сделать в этих условиях физически. Он сказал:
— Первый Спикер, я погружу ее в гипнотическое состояние, чтобы страх не исказил показания. Не посмотрите ли вы, не посмотрят ли остальные, если захотят убедиться, что я не изменяю ее разум?
При звуке голоса Гендибала Нови вздрогнула, и это его не удивило. Он знал, что она никогда не слышала, как разговаривают между собой представители Второго Сообщества. Она никогда не сталкивалась с этой смесью звука, тона, выражения лица и мыслей. Однако страх исчез после того, как Гендибал мысленно «погладил» ее. Лицо ее стало спокойным.
— У вас за спиной кресло, Нови, — сказал Гендибал, — сядьте, пожалуйста.
Нови сделала нечто похожее на маленький реверанс и села.
Говорила она вполне отчетливо, но иногда, если стрынский акцент становился слишком интенсивным, Гендибал заставлял ее повторять ответы. А поскольку он при этом продолжал формальную речь в свою защиту перед Столом, ему иногда приходилось повторять и свои вопросы.
Повесть о драке между ним и Руфирантом была рассказана спокойно и ясно. Гендибал спросил:
— Вы все это видели сами, Нови?
— Не, мастер. Иначе я бы все это предостановила. Руфирынт будь хороший парень, но не особенно сообрыжай.
— Но вы описали все, как будто видели сами. Как это может быть?
— Руфирынт после рыссказал. При вопросах. Он стыдись.
— Стыдится? Он когда-нибудь вел себя так?
— Руфирынт? Не, мастер. Он будь добрый, хотя большой. Он не будь дрычун и он пужайся мученых. Он часто говори, что они могущественны.
— Почему же он так не думал, когда встретил меня?
— Это будь стрынно. Это будь непонятно. — Она покачала головой. — На него найди блажь. Я сказала ему: «Ты чурбан, вам ли нападать на мученого?» А он сказал: «Я не знай, как это случилось. Это было, как будто я на стороне стою и смотрю не на меня».
— Спикер Гендибал, — прервал Спикер Ченг, — какую ценность имеют показания этой женщины о том, что сказал другой человек? Разве нельзя допросить его самого?
— Можно, после показаний этой женщины, если Стол пожелает. Я готов вызвать для этого Каролла Руфиранта. Если нет, Стол сможет перейти к вынесению решения, когда я закончу с этим свидетелем.
— Очень хорошо, — сказал Первый Спикер. — Продолжайте.
— А вы, Нови, — сказал Гендибал, — похоже ли на вас, вот так вмешаться в драку?
Некоторое время Сура Нови молчала. Между ее густыми бровями появилась маленькая морщинка. Потом лоб разгладился и она сказала:
— Я не знай. Я не хоти мученым ничего плохого. Меня понесло и я всерединилась без мысли. — Сна секунду помолчала. — Я сделай так снова, если придется.
