Восстановить внешний люк до конца полета было уже невозможно, но по сравнению с тем, что могло случиться, это выглядело мелким неудобством. Мы уже собирались взлетать, когда Белль сообщила о появлении мамаши. Они с детенышем стояли на краю леса, глядя на нас. Не удержавшись, я помахала им рукой.
Родной дом. Там мы когда-то жили и смеялись, взрослели, надеясь, что все будет хорошо, там мы встретили свою первую любовь, там перед нами простиралась бескрайняя жизнь. Но теперь он стал пустыней в нашем сердце.
Кори Тайлер. Размышления (412 год)
Гейб был полностью выведен из строя: его починка откладывалась до возвращения домой. Детеныш также разбил несколько ламп, разнес вдребезги пару приборов, выломал кресло и порвал несколько проводов. Ему повезло, что его не убило током. Что касается мамаши, то она уничтожила два комплекта наружных датчиков. Мы прорезали дыру во внешнем люке, так что шлюз сделался нефункциональным. На борту «Белль-Мари» имелась замена для всего, кроме Гейба и люка, так что ничего смертельного не было.
Алекс, к которому по окончании кризиса вернулась прежняя практичность, заметил, что в следующий раз нужно не забывать закрывать внешний люк, а если опять случится что-нибудь подобное, приканчивать животное на месте. Снова поднявшись в воздух – метров на триста, – мы облетели многоугольник. Алекс разглядывал здание, а я пыталась навести порядок в челноке перед подъемом на орбиту.
– Интересно, кто были эти люди? – спросила я.
Алекс открыл бутылку вина и наполнил два бокала. Протянув один мне, он поднял свой:
– За зеленых человечков.
– Которых там не было. – Я чокнулась и осушила бокал. Похоже, именно этого мне сейчас не хватало. Вокруг простирался бескрайний лес. – Думаешь, плита оттуда?
– Не знаю. Возможно, это часть надгробия.
– Может, стоит взглянуть?
– Только если бы мы имели приличные шансы на успех и плита была у нас. Сейчас я сомневаюсь, что нужные нам ответы найдутся на планете. Но в любом случае, кажется, стало ясно, почему у Таттла не было особых поводов для радости.
– Это точно.
Во время подъема нас мотало во все стороны.
– Понимаю, почему никто не основал здесь колонию, – сказала я.
– Ты про обезьяну?
– Нет. От крупных хищников никуда не деться. У этой планеты нет луны, и поэтому ее климат непредсказуем и нестабилен.
– Пожалуй, да. Я еще подумал, что она слишком близко от солнца. Мы приземлились почти на полюсе – там было холодно, но не морозно. Представь, что творится возле экватора.
Мы вышли из облаков, но порывы ветра по-прежнему швыряли челнок.
– Алекс, у меня есть к тебе вопрос.
– Да?
– Когда тебя спрашивают, веришь ли ты, что в Млечном Пути есть другие цивилизации, кроме нас и «немых», ты говоришь: «Не знаю. Возможно, есть». Если уж в Рукаве Ориона нашлось как минимум две, наверняка где-то есть и другие, но они встречаются очень редко. Но при этом ты обычно делаешь оговорку: может быть, ты не прав и в космосе нет никого, кроме нас и «немых». Это мало кому нравится.
– Знаю.
– Как ты думаешь, почему так происходит?
Алекс улыбнулся:
– Почему людям отчаянно хочется найти кого-нибудь еще?
– Да. Почему?
– Как говорят политики, когда не знают, что ответить, – «вопрос интересный». На мой взгляд, быть в одиночестве куда безопаснее.
– У тебя есть теория?
– А ты как считаешь?
– Точно не могу сказать. Если честно, не очень хочется жить в галактике, где больше никого нет.
– Почему?
– Не знаю. Просто мне кажется, что лучше встретиться с враждебным разумом, чем не встретиться ни с кем.
– Угу. – Алекс достал из кармашка на кресле новый коммуникатор и подвесил его к цепочке, которую убрал в карман. – Похоже, мы социальные создания, Чейз, и нам не нравится одиночество. Это относится и к отдельным особям, и к виду в целом.
Поставив бокал, я вернулась к настройке реле, испорченных детенышем.
– Видимо, да, – согласилась я.
– Есть другие мысли?
– Вселенная слишком велика.
– В смысле?
– Возможно, у нас есть некое духовное измерение. Не спрашивай, что это значит: я ни в чем не уверена. Может быть, это потребность верить в высшую силу, в то, что Вселенная необъяснимым образом создана для нас. Но когда Вселенная так велика, что свет из некоторых ее концов не дойдет до нас за все время существования человечества, возникает ощущение собственной незначительности. Мы – лишь случайность, побочный продукт, если не отходы.
Алекс спросил, не хочу ли я еще вина. Я уже нарушила свой зарок – не пить во время работы, к тому же нам пришлось пережить опасное приключение. Но все равно я решила, что с меня хватит, и отказалась.
– Никогда не считал тебя религиозной, Чейз.
– Вообще-то, подобные мысли посещают меня редко, и только здесь, в космосе. Но я подозреваю, что именно это кроется за нашим желанием найти иные цивилизации. Возможно, на самом деле мы ищем Бога, того, кто знает, в чем наше предназначение. Есть ли во всем этом некий смысл?
– Может быть. Не уверен. Для меня это звучит слишком отвлеченно.
– Я ничего не знаю, кроме одного: мысль о том, что во Вселенной есть только мы и «немые», вгоняет в депрессию. И не важно, в чем причина этого.
– Алекс, – сказала Белль, – подтверждаю наличие в биозоне еще одной планеты.
– Где?
– Расстояние от солнца – двести пять миллионов километров. Похоже, по размерам чуть больше Эхо Второй. Я не смогла разглядеть ее как следует, но в ее наличии нет никаких сомнений. Велика вероятность, что это планета землеподобного типа.
– С нее поступают электронные сигналы?
– Ответ отрицательный, Алекс. Полная тишина.
– Черт побери. – Он уставился в потолок, закинув голову. – Похоже, отдыха не предвидится.
Эхо III находилась по другую сторону солнца. Мы не спешили, экономя топливо. Я тем временем трудилась над челноком. Поврежденные детали я заменила, но кресло как следует закрепить не удалось, и Алексу пришлось сидеть сзади. С внешним люком я тоже ничего не могла сделать: забраться в челнок или покинуть его стало непросто. Так или иначе, приходилось довольствоваться тем, что есть.
Планета действительно оказалась земного типа – с большой луной, обширными зелеными континентами, сверкающими голубыми океанами. Вторая планета в системе, пригодная для жизни. Нечастый случай.
Мы приближались к ней с дневной стороны. В полярных областях лежал снег. Мы видели горные цепи, внутренние моря, гигантский каньон, протянувшийся едва ли не через весь континент. Далеко на севере извергался вулкан.
– Есть что-нибудь на орбите? – спросил Алекс.
– Ничего не вижу, – ответила Белль.
На дисплеях перед нами проплывали изображения лесов и равнин. Внезапно Алекс застыл.
– Смотри, – сказал он.
Город!
Я не могла поверить, пока мы не увеличили изображение. Действительно город – башни и прямоугольники зданий, вытянувшиеся вдоль побережья и сверкающие в солнечных лучах, врезающиеся в океан пристани, пересекающиеся улицы.
Есть!
Если даже не инопланетяне, то хоть что-то.
– Здесь никого не должно быть, – сказала я.
Возможно, мы не нашли иную цивилизацию, но по крайней мере обнаружили давно забытую всеми колонию. Я уже собиралась поздравить Алекса, но он лишь спросил:
– Почему нет электронной активности?
– Может быть, у них есть более совершенные технологии.
– Ладно. Тогда почему не заметно никакого движения?
Я снова посмотрела на улицы, на широкую набережную, что тянулась вдоль всего города, на сам пляж. На пустой берег накатывались волны. Ничто не двигалось. Ни в одной точке. Правда, я заметила на одной из улиц пару животных, но в остальном…
– Пусто, – подытожил Алекс.
Мы прибыли со стороны океана и теперь летели над городом. Внизу царила полная неподвижность. Впереди виднелся мост, пересекавший что-то вроде болота, – узкий, неустойчивый, на деревянных опорах. Один конец моста обрушился, и его частично смыло.
Здания в центре города были не такими высокими, как нам сперва показалось, – пять-шесть этажей, не больше. Их окружали тысячи строений поменьше, в основном жилых. Окраины города поглотил лес.
– Улицы без твердого покрытия, – заметил Алекс.
Мы не видели никаких транспортных средств, кроме повозок, громоздившихся на обочинах. Еще одна стояла посреди моста. Самые близкие к нам здания, похоже, наполовину развалились.
– Доиндустриальная эпоха, – сказала я.
Алекс кивнул:
– Где все жители?
– Я предполагала, что многоугольник построил кто-то с этой планеты, но теперь меня берут сомнения.
– Трудно сказать, Чейз. Планета большая. Если перед нами город, где технологии развиты слабо, это еще не значит… – Он посмотрел на меня и пожал плечами. – Слишком рано делать выводы.
Впереди виднелось большое открытое пространство – возможно, стадион. Он тоже был пуст. Наверное, когда-то его покрывала зеленая трава, но сейчас он зарос коричневыми кустами и сорняками.
