— По моему мнению, — сказал Лит, — он вернется. Моя идея заключается в том, чтобы, не трогая орудий, закончить установку энергетических барьеров на этажах. Седьмой готов, девятый — почти; займемся же восьмым. Получится три этажа. Что касается вероятности успеха этого плана, вспомните, помимо фон Гроссена монстр унес еще троих людей. И каждый раз мы видели его направляющимся вниз. Я предлагаю после завершения подняться на девятый этаж и ожидать врага там. Когда он захватит одного из нас, мы несколько мгновений подождем, затем мистер Пеннонс опустит ручку рубильника, подающего энергию на этажи. Монстр прибудет на восьмой и найдет его заряженным. Если ему удастся спуститься, выяснится, что и седьмой этаж заряжен. Поднявшись, он обнаружит то же самое. В обоих случаях мы вынудим его проходить сквозь барьеры в перекрытиях. — Капитан сделал паузу, задумчиво глядя на собеседника, потом сказал: — Вы, я знаю, считаете, что контакт с одним этажом, накачанным энергией, его не убьет. Но вы не были столь же уверенны относительно двух этажей.
Он замолчал, вопросительно глядя на Гросвенора.
Тот ответил:
— Давайте попробуем. На самом деле ничто не позволяет нам утверждать, что среагирует он тем или иным способом. Возможно, нас ожидает приятный сюрприз.
Он сомневался в этом, но хорошо понимал, что в данный момент нужно учитывать важный фактор, фактор уверенности и надежды людей. Только событие в силах изменить некоторые мнения. Когда их убежденность пошатнется под действием реальности, тогда — и лишь тогда — они будут готовы для более энергичных решений.
Медленно, но верно, как казалось Гросвенору, он обучается умению влиять на людей. Недостаточно знать и быть правым. Нужно еще уговаривать и убеждать. Случается, это требует больше времени, чем его можно потерять. Бывает, успеха совсем не добиваются. Так рушатся цивилизации, проигрываются сражения и пропадают в пространстве корабли, потому что те или иные люди, обладавшие спасительными знаниями, не дали себе труда и времени убедить других.
Но Гросвенор не позволит, чтобы так случилось на этот раз, по крайней мере, он сделает все возможное, чтобы того избежать.
— Мы можем оставить атомные излучатели на месте, пока не закончим заряжать перекрытия, — сказал он. — Затем их придется убрать. Накачивание энергией способно вызвать достижение «критической массы», даже если жерла орудий закрыты. Это приведет к взрыву.
Так, самым простым на свете образом, он заставил компаньонов отказаться от использования плана Гросвенора.
Икстл поднимался наверх два раза в течение часа с тремя четвертями, которые понадобились людям для завершения работ на восьмом этаже. У него оставалось шесть яиц, и он собирался использовать их все, за исключением двух. Единственное затруднение состояло в том, что захват гуулов требовал теперь больше времени. Противники, казалось, стали защищаться более ожесточенно, а присутствие атомных излучателей вынуждало Икстла выбирать жертвы только среди тех, кто приводил их в действие.
И все же, каждый его выход получался шедевром расчета. Он не чувствовал себя обеспокоенным. Надо, чтобы это было сделано. Людьми он займется в свое время.
Когда восьмой этаж закончили, орудие отвели, а весь народ собрался на девятом, Гросвенор услышал, как капитан Лит спросил:
— Мистер Пеннонс, вы готовы пустить энергию?
— Да, капитан, — ответил тот по переговорному устройству. Потом добавил мрачным тоном: — Для этого потребовалось выходить пяти человекам, и придется снова кого-нибудь посылать. Пока нам везло, но, по крайней мере, еще один должен будет отправиться на этажи.
— Вы слышите? Еще один. Кто-то из нас опять послужит приманкой, хочет он этого или нет.
Голос был знакомым, хотя и давно не слышанным. Он продолжил серьезно:
— Говорит Грегори Кент. К великому сожалению должен признать, что нахожусь в машинном отделении, то есть, ничем не рискую. Доктор Эггерт не желает меня отпускать раньше, чем через неделю. Говорю с вами сейчас потому, что капитан Лит передал мне бумаги Мортона и я хочу, чтобы Келли объяснил подробнее изложенное им в своей записке. Это прольет свет на один очень важный момент и позволит нам более ясно представить ситуацию. Лучше знать самое худшее.
— Ах!.. — в переговорном устройстве зазвучал надтреснутый голос социолога. — Вот мое рассуждение. Когда мы обнаружили это существо, оно плавало в пространстве в четверти миллиона световых лет от ближайшей звездной системы, не имея никакого космического средства передвижения. Вообразите себе это расстояние и затем задайтесь вопросом, сколько примерно потребовалось бы времени, чтобы какой-нибудь объект, движимый одной лишь случайностью, преодолел его? Цифры мне предоставил Лестер, и думаю, будет лучше, если он сам введет вас в курс того, что рассказал мне.
В свою очередь слово взял астроном.
— Большинству из вас, — сказал он на удивление сухим тоном, — хорошо известна распространенная ныне теория происхождения современной вселенной. Имеются факты, позволяющие считать, что она родилась в результате гибели другой вселенной много миллиардов лет назад. Существует мнение, что через несколько миллионов лет и наша вселенная, завершив свой цикл, распадется вследствие катастрофического взрыва. О природе этого взрыва можно только строить гипотезы.
Он продолжил:
— Что касается вопроса Келли, я могу лишь нарисовать вам картинку. Предположим, что пурпурное существо было заброшено в пространство, когда произошел Большой взрыв. И оно оказалось в межгалактической пустоте, без какого-либо средства изменить направление движения. В таких условиях оно могло бы плыть до скончания времен без надежды приблизиться больше чем на миллион световых лет к какой-нибудь звезде. Вы это хотели услышать, Келли?
— Именно. Многие из вас, наверное, помнят, как я называл парадоксом то, что существа, исключительно симподные, не заселили всю вселенную. Ответ, по всей логике, заключается в том, что если данная раса должна была править вселенной, она это и делала. Но теперь мы видим, что речь идет о предыдущей вселенной, а не о нашей. Конечно же, создание рассчитывает теперь овладеть вселенной, в которой живем мы. Это представляется, по крайней мере, правдоподобной теорией, если не больше.
— Уверен, все ученые на борту, — произнес Кент примиряющим тоном, — понимают, что лишь необходимость заставляет нас выдвигать гипотезы на темы, относительно которых мы располагаем очень малым количеством данных. Думаю, однако, мы не ошибаемся, предполагая, что столкнулись с выжившим представителем господствующей расы вселенной. Возможно, он не один в своем положении. Хочется только надеяться, что никакой из наших кораблей не натолкнется на другого выжившего. Биологически данная раса, вероятно, на многие биллионы лет опередила нас. Поэтому мы можем чувствовать себя вправе требовать от каждого человека на борту максимальных усилий и самопожертвования…
