Но в остальное время…, в общем, он смотрел на нее словно со дна очень глубокого колодца. Его взгляд был таким странным, будто он мог видеть собственное будущее. Очевидно, это было весьма неприятное и нежеланное будущее.
Сейчас, приближаясь к кабинету императора, Сенна надеялась, что ей удастся застать Лондо в более-менее хорошем настроении. Тогда она смогла бы поделиться с ним своими опасениями относительно будущего Примы Центавра. Во всем дворце больше не было никого, с кем бы она могла поговорить сколько-нибудь откровенно. Остальные, к сожалению, либо относились к ней лишь как к куколке, в соответствии с традициями центаврианских мужчин, либо были прожженными политическими интриганами, которые, не задумываясь, использовали бы то, что она им сказала, против нее самой. Она не собиралась давать своим потенциальным врагам оружие против себя. Но император…
Императора, по некоторым причинам, она не боялась. Напротив, она боялась за него.
Она заглянула в кабинет и увидела, что он лежит, навалившись на стол. На короткое мгновение она подумала, что он умер. А потом Сенна услышала храп и поняла, что Лондо все еще пребывает в мире живых…. хотя, кажется, держится здесь еле-еле.
Затем ей в голову пришла ужасная мысль: «Жаль, что он не умер. Тогда бы он хоть недолго, но оставался бы в покое». Она тут же одернула себя за такую мысль. Что за глупости приходят в ее голову, особенно сейчас, когда императору так тяжело на душе.
Она задумчиво рассматривала его. Было бы здорово, если бы она могла прочитать, что у него на уме. Она бы почувствовала, что он думает, сумела бы унять его боль. Сделать все, что в ее силах, чтобы помочь этому, в сущности, хорошему центаврианину. Или, по крайней мере, понять, что же его гложет.
Затем она заметила, что он над чем-то работал.
Его рука на чем-то лежала. Она не осмелилась дотронуться до него, отодвинуть руку, чтобы лучше разглядеть, что там было, но вдруг он, будто почувствовав ее взгляд, пошевелился. Рука соскользнула со стола и повисла плетью.
Сенна присмотрелась и увидела, что это была книга. Книга, которую он, по-видимому, писал от руки. Как это старомодно. Как ей казалось, большинство предпочитало инфокристаллы и тому подобное. Ей оставалось только гадать, зачем он решил работать в такой архаичной манере. Возможно, он чувствовал, что таким образом вкладывает в эту работу что-то личное. Или, возможно, его вдохновили известные исторические книги: большинство из них были написаны прежними императорами от руки. Вон они — стоят рядами на полках в его личной библиотеке. Тогда, продолжая эту традицию, он устанавливал, в некотором роде, живую связь с прошлым.
С чисто практической точки зрения идея собрать все свои записи в одной книге, которую можно всегда носить с собой, тоже имела смысл. Тогда все мысли и наблюдения всегда останутся достоянием хозяина. И только его. Если записи хранятся в компьютере, пусть даже в защищенном личном файле, всегда существует вероятность того, что кто-то сумеет проникнуть в систему и получить доступ к этому файлу.
Ей очень захотелось взять эту книгу и посмотреть, что там написано. Что может ей сейчас помешать сделать это? Разве что совесть. Было ясно, что книга еще не закончена, и вряд ли Лондо придется по душе то, что кто-то увидит его труд до того, как он сочтет его готовым.
Но, даже если так…
Ну… а если не трогать книгу руками, это же не будет столь явным вмешательством? Она просто посмотрит на уже открытую страницу. И потом… кто ее обвинит в этом? Она же не специально пробралась сюда. К тому же, Лондо, наверняка рано или поздно, опубликует свой труд. Зачем писать исторические хроники, если их никто не будет читать? В том, это были исторические хроники, она не сомневалась. Потому что она…, в общем…, так вышло — она слегка приподняла титульный лист и увидела слово, осторожно выведенное почерком.
Лондо. Затем, еще более осторожно, она положила книгу обратно, чтобы взглянуть на то место, над которым Лондо работал сейчас. Похоже, книга уже была наполовину дописана. Очевидно, Лондо упорно трудился.
Она принялась читать, не дотрагиваясь до книги. Но, прочитав всего пару фраз, она удивленно расширила глаза.
Минбар! Император был на Минбаре! Она вспомнила, что он таинственно ненадолго исчез с Примы Центавра месяцев пять тому назад. Его поездка не афишировалась и была весьма неожиданной. Дурла пытался делать вид, будто он об этом знал заранее, но даже его поступок Лондо, кажется, застал врасплох.
Лондо отсутствовал около трех недель, и это вызвало некоторое смятение и пересуды при дворе, хотя Дурла великолепно справлялся со всеми то и дело возникавшими проблемами. А потом, спустя некоторое время, император вернулся.
Сенна поняла, что именно тогда она заметила, насколько он изменился. Лондо, казалось…, стал ниже ростом. Он будто съежился. Она не смогла бы указать на что-то определенное, но была уверена в том, что все это ей не почудилось.
Произошло что-то очень скверное, и теперь она знала, что, какая бы гадость не приключилась с императором, а похоже, это было что-то ужасное, раз он так пал духом, это наверняка случилось именно на Минбаре.
Забыв про свое прежнее намерение, Сенна отбросила осторожность и принялась взахлеб читать. Она по-прежнему не прикасалась к книге. Если не трогать страниц, может, это не будет считаться вмешательством в личную жизнь и предательством доверия Лондо к ней? Поэтому она оперлась локтями о стол и погрузилась в чтение.
Похоже, Лондо летал на Минбар для того, чтобы встретиться с Деленн и.
Шериданом. Деленн ждала ребенка, и на этой странице, в самом ее начале, Лондо описывал встречу с президентом Межзвездного Альянса и его, по определению.
Лондо, «милой женой».
Сенна продолжила чтение:
Было ясно, что в моем присутствии они вели себя настороженно. Я видел это по глазам Шеридана, чувствовал даже тогда, когда он не смотрел на меня. Он был подозрителен и недоверчив. Полагаю, мне не стоит винить его за это. Они не ожидали, что я вот так запросто приеду на Минбар. Но я был здесь, и они не знали, чего можно от меня ждать. Особенно трудно было Шеридану. Он считал себя отличным стратегом, а мое появление на Минбаре не вписывалось ни в одну из предполагаемых им схем развития событий.
Что же до меня… у меня были собственные трудности, мне следовало заботиться о сохранении собственных «секретов». Не то, чтобы я был взволнован больше обычного, но я, определенно, был более оживлен, чем диктовалось моментом. Это, конечно же, только усилило их подозрения.
Мы сидели в гостиной, которая, должен заметить, не отличалась особой роскошью. Во дворце на Приме Центавра я ощущал себя, скорее, как в тюрьме, нежели дома. Но, по крайней мере, это была роскошная тюрьма. Еда здесь, как я и подозревал, оказалась совершенно несъедобной. Даже самые изысканные минбарские деликатесы были, в лучшем случае, бледным подобием наших. Но я с улыбкой все это ел, пока мы снова разговаривали — уже в который раз — о том, насколько Деленн и Шеридан удивлены моим визитом. Удивлены… и даже несколько смущены. Когда я отметил это, они, конечно же, стали все отрицать. Они старались быть вежливыми. Учитывая цель моего пребывания здесь, в этом их беспокойстве было даже что-то очаровательное.
