– Насколько я понимаю, Боунз, мне следует заняться игрой в шахматы по переписке?
Маккой усмехнулся:
– Корректировка особенностей собственной психологии по переписке? Боюсь, что у вас возникнут большие осложнения. К тому же в медицинских школах не обучают игре в шахматы. Особенно, в четырехмерные. Кстати, Лиа – единственный человек из всех, кого я знаю, который может применять в своей медицинской практике трехмерные шахматы. Она играет пару партий со своим пациентом и делает соответственные выводы. Кстати, она не слишком хороший игрок и сама знает это, но против победы никогда ничего не имеет. Хотя у нее-то другая цель. Ей удается узнать о человеке, с которым она играет, практически все. – Боунз улыбнулся и открыл дверь в помещение для отдыха. – Видели бы вы, какую партию она разыграла на прошлой неделе с Джерри Фрименом! Бедняжка Лиа! Она узнала о Джерри немножечко больше, чем ей самой хотелось бы! Поначалу Джерри отнесся к партии с пренебрежением, и Лиа тотчас же поставила его в затруднительное положение. Тогда он запрограммировал кубик на катастрофу. Лиа сделала ход, а в кубике произошел взрыв. Все фигуры взлетели в воздух. Знаете, я хотел бы посмотреть, какое у нее в этот миг было лицо.
Джеймс покачал головой:
– Я тоже хотел бы посмотреть, какое у нее было лицо. И какой же вывод сделала из этого Лиа?
– Не знаю, но, скорее всего, такой же, как и я, после того, как пару раз сыграл с ним, – доктор похлопал себя по карману куртки. – Неординарная личность. Очень высокого мнения о себе. Часто совершает опрометчивые поступки. К тому же не любит выглядеть дураком в чужих глазах. Для того, чтобы спасти свой престиж, готов прибегнуть к оригинальным решениям.
Джеймс хмыкнул:
– Вы думаете, что так можно спасти свой престиж?
Маккой кивнул:
– Для него именно это и является характерным. Свою следующую игру с Лиа...
Джеймс перебил доктора:
– А что, была еще и следующая игра? Да я бы на месте Лиа убил его сразу же после первой партии!
Маккой пожал плечами:
– Она его не убила. Видимо, поэтому женщин и называют "слабым полом". Хотя посмотрим, что будет делать Фримен, когда в следующий раз ему преподнесут сюрприз. Так вот, в следующей игре он разгромил ее в пух и прах. Он принес Лиа выпить и вел себя супергалантно.
Джеймс усмехнулся:
– Доктор.., а вы не могли бы сделать мне маленькое одолжение?
Боунз с любопытством посмотрела на капитана:
– Одолжение? Какое?
– Сыграйте с Эл в четырехмерные шахматы!
Боунз помрачнел и тревожно огляделся по сторонам. Вокруг никого не было. Маккой опустился на один из стульев, стоящих в небольшой нише, и посмотрел на капитана большими горестными глазами:
– Все дело в том.., что я уже сделал это.., несколько часов назад.
Джеймс взялся за сердце. Значит, слова Эл о том, что у нее есть несколько минут для того, чтобы научиться этой игре, не были пустым звуком. Чертова женщина!
– Ну, и?..
Маккой опустил глаза:
– Она разбила меня в пух и прах!
Джеймс недоверчиво посмотрел на приятеля:
– Она разбила вас?
– Не надо меня жалеть! – Маккой недовольно засопел. – Из этого поражения я извлек гораздо больше, чем из победы. Хотя.., картина была довольно-таки плачевной.
– И что же она сделала? – Джеймс не сводил глаз с доктора.
– Не надо об этом, – опять засопел Маккой. – Запись игры можно найти в моем кабинете. Под шифром "троянский конь". Кстати, она ведь знала, что я записываю эту игру.
– И что?
Маккой махнул рукой:
– А ей было все равно. Она знала, что я прекрасно играю, но ей было все равно. Поразмыслите-ка над этим, Джеймс!
– Потом! – Джеймс встал и беспомощно осмотрел помещение. – Я разыскивал Ухуру и специалистов по взрывам.
– Конечно, конечно, – хмыкнул Боунз. – Никто из нас не искал Эл.
– Конечно. Пойдем скорее! – махнул рукой Кирк.
– Минутку, Джеймс. Я должен еще кое-что сказать. – Боунз схватил капитана за локоть.
– Что? – Кирк нетерпеливо оглянулся.
– Вам нужно поспать. У вас разбитый вид. Ваш мозг полон молочной кислоты и других продуктов распада. Он должен отдохнуть и очиститься.
– Понятно! – Джеймс кивнул и нетерпеливо двинулся вперед. Они подошли к голографическому экрану для показа развлекательных программ. Здесь мало что изменилось. У пульта сидела Ухура. Лейтенант Фримен сидел на полу, по-турецки скрестив ноги, и, как всегда, разбирался в схемах. Боунз толкнул Джеймса в бок: рядом с Ухурой стояла Эл и с интересом смотрела на экран.
– Готово, Ниета! – крикнул Фримен и положил на пол огромный гаечный ключ. – Попробуй еще раз!
– Хорошо!
– Ухура посмотрела на Джеймса.
– Скажите хоть что-нибудь, капитан!
– У меня такое ощущение, что сейчас вы должны находиться в командной рубке! – Кирк посмотрел на нее с мрачным недоверием.
– "Командной рубке"... – повторили приборы:
– Что за черт! – Маккой почесал затылок. – У вас тут какие-то технические неполадки?
– Доктор, да мы полчаса возились, добиваясь такого эффекта! – Ухура посмотрела на Джеймса.
– Капитан, мы обнаружили, где происходит утечка сигнала на связи.
– Я весь внимание. – Кирк подошел ближе. – Но погодите. Мистер Фримен, вы просто стесняетесь, или Ухура запретила вам подниматься с пола?
Фримен захохотал, встал и отряхнулся. Ему было лет тридцать, но Джеймсу он казался самым молодым членом экипажа. Видимо, такое впечатление создавалось потому, что Фримен всегда был чем-то заинтересован. Например, сейчас он увлекался старыми видеофильмами.
– Объясните, что вы тут затеяли? – Джеймс вопросительно посмотрел на подчиненных.
– И, если можно, изъясняйтесь попроще. Желательно односложными словами, – добавил Маккой.
– Доктор Боунз! – захохотала Ухура. – Рано или поздно вам придется освоить и сложные слова. Э-лект-рон! Вы можете это выговорить? Ну конечно можете!
Фримен пригладил растрепанные волосы.
– Я кое-что изменил в системе связи, – пояснил он. – Капитану требовалась более эффективная система связи для субкосмоса. Флот пытался решить эту проблему, используя коды и гиперкогерентные волновые пакеты. Но все, что производится с помощью технологий, рано или поздно расшифровывается и объясняется.
Ухура оперлась на руку и с интересом посмотрела на Эл.
– А решить эту проблему можно так, – продолжила она. – Флот игнорировал способ передачи информации в открытое космическое пространство. Для них это слишком дорого и слишком сложно. А мы с Джерри попытались сделать космическое пространство более податливым, более сжатым, более удобным для связи.
