как минимум, через две службы безопасности.
Я посмотрел на супругу, взяв её за руку. Она с трудом сдерживала слёзы, но, сделав усилие, кивнула мне.
Я тут же связался с директором Ченом и объяснил суть проблемы. Он вызвался лично привести устройство гиперпространственной связи к нам, в ресторан.
Пока мы ждали, решили ничего не обсуждать, видя волнение Анны, к счастью, директор приехал через десять минут в сопровождении внушительной охраны.
Когда его проводили к нам, он сказал:
— Как я понимаю, вы знаете о стоимости одного сеанса связи, деньги спишутся с вашего счёта по завершении отведённого времени, вне зависимости от того, будет соединение на той стороне или нет.
— Да, я уже ознакомился с вашим прайсом. Анна, отсядь чуть в сторону, чтобы не попасть в экран визора, ты сможешь смотреть всё на дублирующем экране, — сказал я и, дождавшись, когда она отсядет, кивнул головой, давая разрешение на подключение. Видя, как она переживает, мне пришлось взять её за руку, чтобы успокоить.
Ждать пришлось почти десять минут, пока линия освободится. Как пояснил директор, это говорит о нахождении абонента на другом краю Содружества.
После установления связи пошли длинные сигналы вызова, но на вызов никто не отвечал, и только на третей минуте голографический экран ожил, и я увидел лицо недовольного мужчины, смотрящего на меня.
— Кто ты? — спросил он.
— Мне нужна Омелия, где она сейчас? — спросил я.
— Ты не ответил на вопрос, кто ты?
Человек, общающийся со мной, вёл себя нагло, раз это он ответил на вызов, значит, шансов, что она жива, очень мало. Я молчал, пытаясь проанализировать ситуацию и что говорить.
— Можешь не скрываться, этот номер мог знать только один человек, которого я сейчас не наблюдаю. Вызов идёт с Фронтира, а значит, эта дрянь где-то рядом., передай ей, что её ждёт то же, что и её мать. Я не смог добраться до неё сейчас, но зато добрался до её матери, передай ей, что подыхала она очень долго и умоляла не трогать её дочь, но я обязательно доберусь до тебя. Ты слышишь? Тварь, я знаю, ты где-то рядом, я буду ломать тебе все кости, затем лечить тебя и повторять эту процедуру многократно до тех пор, пока ты не сойдёшь с ума. За то унижение, что ты причинила мне, ты не умрёшь лёгкой смертью, — кричал он, смотря на меня.
Анна вся задрожала, сжав мою руку, очень сильно, я же пытался сохранить холодный разум и запомнить множество деталей, параллельно проводя анализ и поиск в сети. Наследник из рода Корсаров, не самый первый в очереди, но один из самых амбициозных. Безжалостный, жестокий, на грани садизма, но с сильными псионическими возможностями, проявляющимися в управлении предметами, похожими на телекинез.
— Слушай сюда, если с Омелией что-то случилось, я достану тебя, где бы ты ни прятался, и оторву твою никчемную голову, — произнёс я.
— Ты — щенок, смеешь мне угрожать? Да ты знаешь, кто я такой? Да ты — уже труп, тебя найдут и приволокут ко мне в кровавых соплях, и ты будешь лизать мне ноги, а потом я лично вскрою твоё брюхо и буду наблюдать, как ты медленно подыхаешь, — брызжа слюной, прокричал он мне.
— Это говорит мне психически больной сосунок, который прячется за спину своего папочки. Не переживай, я приду к тебе и спрошу за всё и с тебя, и с него.
— О, захвати тогда эту сучку, я тогда не закончил, уверен, ей понравится, и в этот раз она будет покорной, я позабочусь об этом.
Услышав эти слова, Анна вся задрожала, а меня опять накрыли её эмоции, захлёстывая меня через край. Только вот её страх во мне преобразовывался в ненависть, кровавая пелена закрыла почти всё передо мной, только лицо этого сумасшедшего висело передо мной. Неимоверное желание убить эту мразь возникло глубоко во мне. Я сжал руку Анны, а второй рукой вцепился в стол. Я захотел, чтобы он покончил с собой прямо сейчас на моих глазах, на поясе говорившего что-то человека передо мной висел длинный кинжал, и я захотел, чтобы он взял его и ударил себя в висок. Мою голову пронзила дикая боль, от которой я даже зарычал, стиснув зубы и превозмогая её. Я видел только его, весь мир вокруг перестал существовать: звуки, движения вокруг — только он и его глаза. Из моего носа и ушей что-то потекло, но я не обращал на это внимание. Между нами установилась незримая связь и я, чувствуя, что могу влиять на него, произнёс:
— Возьми кинжал и заколи себя.
Человек на экране в ответ рассмеялся, но тут его рука потянулась к поясу и неуверенным движением, очень медленно потянула кинжал из ножен. Улыбка моментально спала с его лица, сменившись на испуг, а сразу за этим на панику. Тут он внезапно, резким движением, воткнул оружие себе в живот. Его истерический крик раздался очень громко.
— Ещё, — добавил я, чувствуя, что теряю контроль над ним.
С диким визгом он выдернул кинжал и с замаха воткнул его снова в живот, при этом истерично вереща. Тут в кадр попал одетый в форму гвардии солдат, и связь внезапно оборвалась, а я тут же потерял сознание.
Но долго мне в таком состоянии пробыть не дали, укол сильнейшего стимулятора привёл меня в чувство, как только я открыл глаза, мне стали заливать шипящий напиток из бутылки, прямо в рот. Вкуса я не чувствовал, но моё состояние стало немного лучше, вернулись звуки, а за ними и все чувства. Дикая боль в теле и особенно сильная в голове сковали меня намертво, что я не мог сделать даже вдох. Я увидел, как полковник вкалывает мне очередное лекарство.
— Он инициировался самостоятельно, обычно это происходит в Академии или под присмотром псиона из семьи, но тут он сам смог пройти инициализацию. Не напрягайтесь, скоро отпустит, — сказал полковник.
Я посмотрел направо и увидел сидящую на коленях передо мной Анну, со взволнованным выражением на лице, по которому текли слёзы. Видя, что я пришёл в себя. Она сказала:
— Спасибо, что попытался убить его, теперь он будет бояться тебя всю
