– Я слушаю.
– Садитесь в кресло!
Он ступил на блестящий пол, отзывавшийся отчетливым стуком на каждый шаг. Ощущение – будто ты в зале суда, идешь слушать собственный приговор.
Клавэйн сел в кресло – как и ожидалось, жесткое, неудобное. Закинул ногу на ногу, поскреб в бороде:
– Скади, давайте поскорей с этим покончим. Я готов.
– Клавэйн, всему свое время. Понимаете ли вы, что с новым знанием приходит и ответственность за сохранение его в тайне? Что секреты, доступные Высшему совету, не должны попасть в руки врага? И передача их другим сочленителям недопустима?
– Скади, я представляю, во что ввязываюсь.
– Клавэйн, мы просто хотим удостовериться. Едва ли вы можете нас упрекнуть в этом.
Ремонтуар встал:
– Скади, он же сказал, что готов. Этого достаточно.
Женщина посмотрела на него с равнодушием, показавшимся Клавэйну куда страшнее открытого гнева.
– Ремонтуар, благодарю вас за пояснение.
– Он прав, – вмешался Клавэйн. – Я полностью готов.
– Тогда будьте готовы и к тому, что сейчас в ваш мозг поступят ранее запретные для вас сведения.
Клавэйн против воли стиснул подлокотники кресла, хотя и понимал, сколь нелепо это инстинктивное движение. Похоже он ощущал себя четыреста лет назад, когда Галиана впервые продемонстрировала ему Транспросвещение. Произошло это в Гнезде на Марсе; раненному в мозг Клавэйну внедрили нейроимплантаты. Поначалу Галиана лишь издали показала общность разумов – но за миг до того он будто стоял на берегу и видел приближение цунами, считая секунды до чудовищного удара стихии. И хотя сейчас навряд ли можно было опасаться изменений в разуме, ожидание было пыткой. Ведь он получит доступ к знаниям столь удивительным и опасным, что ради них создали иерархию в прежде однородном сообществе, разделяющем мысли всех его членов, в коллективном разуме равных.
Клавэйн ждал, но ничего так и не происходило.
– Данные переданы, – объявила Скади.
Клавэйн расслабился:
– Но я не ощущаю перемен!
– Данные переданы.
Клавэйн посмотрел вокруг. Ничего не изменилось, восприятие осталось прежним. Заглянул в память, – кажется, все лежащее на поверхности присутствовало и минуту назад…
– Но я не…
– Перед тем как вы приняли решение и пришли сюда, мы позволили вам узнать, почему считаем вашу помощь необходимой. Нам нужно вернуть утраченные ценности. Клавэйн, вы это помните?
– Но что за ценности, вы мне не сказали. Я и сейчас про них не знаю.
– Потому что не задаете себе нужных вопросов.
– И какие это вопросы?
– Клавэйн, спросите себя об «адском» оружии. Уверена, ответы покажутся вам очень интересными.
– Да я не знаю ничего об оружии…
Пробормотал – и смолк. Ведь теперь знал в точности, о чем идет речь.
Эти новые сведения помогли вспомнить: за свою жизнь среди сочленителей он много раз слышал о новом жутком оружии, спрятанном в каком-то тайнике. Даже заклятые враги шептали об оружии последнего боя, столь разрушительном, что даже испытать его толком не удалось. И в сражениях это оружие не применяли. Оно было очень старым, его создали на заре истории сочленителей. Слухи разнились в деталях, но сходились в одном: единиц оружия произведено сорок, и среди них нет двух похожих друг на друга.
Клавэйн всерьез эти слухи никогда не принимал, считая их отголосками давней военной пропаганды, фальшивки, изготовленной одним из отделов контрразведки Гнезда. О реальности такого оружия и помыслить было трудно. Не было ни единого официального подтверждения его существования за всю историю общества сочленителей. И Галиана никогда не упоминала ни о чем подобном. А если оружие по-настоящему старое, еще с марсианских дней, Галиана не могла не знать о его существовании.
Но ведь это оружие существует!
Клавэйн с энтузиазмом, но без удовольствия покопался в новых знаниях. Он всегда подозревал о секретах Материнского Гнезда, но и вообразить не мог, что столь масштабную тайну скрывают столько времени. Словно обнаружил потайную комнату в доме, где прожил всю жизнь. Обидно и горько. Ему не доверяли.
Древние слухи не солгали про сорок единиц. Каждая пушка – уникум, концепт, использующий глубокие и до сих пор не исследованные полностью физические явления чудовищно разрушительного действия. Галиана знала об оружии. Именно она в разгар войны с сочленителями, ввиду нависшей угрозы, приказала создать его. В то время враги побеждали лишь за счет численного превосходства, но не технического. С новыми пушками Галиана могла легко склонить чашу весов в свою пользу – но в последний момент отказалась применить их. Посчитала, что лучше погибнуть, чем совершить геноцид.
Но судьба благоволила сочленителям. Народ Галианы оказался на самой грани – но вычеркнуть его из истории враги не смогли.
После войны оружие спрятали в другой звездной системе, в астероиде-крепости. В памяти плыли смутные образы: укрытые бункеры, свирепые роботы-сторожа, опаснейшие ловушки, мины. Несомненно, Галиана боялась нового оружия не меньше, чем врагов, и хотя не пожелала его немедленно разобрать, сделала все от нее зависящее, чтобы исключить возможность необдуманного использования. Чертежи и технические характеристики пушек были стерты из архивов, чтобы предотвратить попытки создания новых единиц. С той поры таких
