На какое-то время я замерла в нерешительности. Что лучше? Идти сразу в проход? Или все же завершить обход, а потом принимать решение? Есть ли тут другие ходы? Или этот единственный? Сознание мутилось. Тошнота накатывала волнами, мешая связно думать. Лицо Кассиана перед глазами нахмурилось сильнее. Я решила попытать счастья в проходе. В первую очередь потому, что силы мои стремительно таяли. Состояние ухудшалось. Я боялась, что мне попросту не хватит сил обойти полностью по кругу ту яму или пещеру, в которой я сейчас находилась. Будем надеяться, что мне повезет. Да не оставит меня местная богиня! Черт, так и не выучила ее имя.
На границе сознания кто-то скептически хмыкнул: «Выучишь еще. Куда денешься!» Я не обратила внимания на выверты своего подсознания. Не до этого. В проходе было куда темнее. Багровых прожилок в камне тут практически не было. Так, легкое марево у стен. Или мне это вообще кажется. Я осторожно ощупала здоровой рукой стены в начале прохода. Гладкий камень. Даже чересчур гладкий. Словно это старое русло подземной реки. «Или создано специально. Иди уже. Зря теряешь время. А у тебя его почти не осталось» Недовольный женский голос в голове воспринялся, как нечто само собой разумеющееся. Я, не задумываясь больше ни секунды, шагнула в проход.
Идти теперь было и легче, и сложнее одновременно. Легче потому, что пол был гладким. Как и стены. Ничто не мешало мне ставить стопы, как захочу. Сложнее потому, что было очень темно. Практически кромешная тьма. И, если бы не чистота пола под ногами, и не узость самого прохода, я бы уже триста раз споткнулась бы и упала. И я сильно сомневаюсь, что я бы в таком случае смогла встать.
Сколько я так плелась – неизвестно. Были ли по другую сторону каменного коридора боковые ответвления я тоже не знаю. Под правым плечом провалы не встречались. Силы стремительно убывали. И через некоторое время я уже перебирала ногами привалившись плечом к стене. Вяло подумалось, что если попадется боковой коридор, то я просто не успею среагировать и удержать равновесие. Но сил выпрямиться уже не было. И это сыграло со мною злую шутку. Автоматически переставляя ноги, я не сразу поняла, что пол пошел под уклон. И с каждым моим шагом угол наклона все увеличивается. Что происходит, я поняла слишком поздно. Когда сделав очередной шаг, я не сумела удержать равновесие. Стопа заскользила по гладкому, слишком наклоненному вперед полу. Я попыталась отлепиться от стены, но лишь больно проехалась по ней правым плечом и свалилась на бок. Теряя сознание от вспышки боли в израненном и измученном теле, я все же сумела понять, что пол уже слишком сильно наклонен и я не останусь лежать на одном месте. Со все увеличивающейся скоростью я начала скольжение вперед.
***
Очнулась я как от толчка. Наверное, скатившись вниз по желобу, в который превратился проход, я обо что-то ударилась. Обо что именно выяснилось очень быстро. Как только я сделала попытку встать на ноги. Мои ступни упирались в невысокий, чуть выше, чем мне по косточку, каменный брус. Настолько идеальной прямоугольной формы, что сомневаться в его рукотворном происхождении не приходилось.
Попытки подняться на ноги во второй раз заняли у меня очень много времени. Ухватиться, чтобы подтянуться, было не за что. Стены были где-то позади. Вывернуть настолько голову, чтобы осмотреться, у меня не получилось. От накатившей боли пополам с тошнотой я снова чуть не уплыла в беспамятство. Переждав приступ и чуть отдышавшись, я попыталась перевернуться на бок. Но на гладком полу с одной действующей рукой это оказалось очень непросто.
Силы таяли стремительно. И мне стало совершенно понятно, что если я сейчас не поднимусь на ноги, то так тут и останусь. Черт его знает, куда меня занесло. Даже если аргольцам и придет в голову дурная мысль поискать меня после такого взрыва, то тут они меня точно не найдут. Если хочу жить – нужно вставать. А жить хотелось.
Я пробовала перевернуться снова и снова. Потеряв счет попыткам. Постоянно оскальзываясь на отполированном до зеркального блеска камне. И вновь и вновь возвращаясь в исходное положение лежа на спине. Как какой-то несчастный жук! Ей богу!
Дурацкое сравнение невольно рассмешило. Я так явственно представила себе, как в виде огромного жука беспомощно барахтаюсь, лежа на спине и шевеля конечностями, что с губ сорвался полуистерический смешок. Настроение чуть поднялось. В мозгах прояснилось настолько, что я смогла придумать выход из своего положения. Перебирая ногами по ограничительному брусу, в который по-прежнему упирались мои стопы, я смогла выбраться за пределы ограничения скользкого желоба. И соскользнула на относительно неровный пол. Относительно потому, что над полом тут слишком явно тоже поработали люди. Вернее, аргольцы.
Дальше стало немного попроще. Чуть помучившись, и найдя за что зацепиться, я смогла перевернуться на живот. Потом села. Передохнула, пережидая очередной приступ головокружения, тошноты и боли. А потом, опершись на здоровую руку, с трудом поднялась на ноги.
Огромный каменный зал перед глазами немедленно завертелся, как центрифуга. Затошнило с утроенной силой. Я прикрыла глаза и попыталась дышать медленно и размеренно. Но легче не становилось. Стало жутко. Неужели конец? Если сейчас упаду, то, скорее всего, моя многострадальная головушка просто расколется от встречи с каменным полом.
Этот приступ оказался в десятки раз сильнее предыдущих. Наверное, падая в проходе, я снова ударилась головой. Или просто мой организм уже исчерпал все свои ресурсы. И таким отвратительным способом недвусмысленно сообщал, что дальше функционировать отказывается.
Во рту стоял мерзкий привкус желчи. На зубах скрипела пыль. Водички бы. Но чего нет, того нет. В ушах грохотала кровь, так безумно похоже на эхо от человеческих шагов, что я с неимоверной, глупой надеждой распахнула глаза. И замерла.
Мне не почудились шаги. Напротив меня с бластером в руке стоял… первый помощник.
– Выжила. – Вилсон прищурился. – Ну и живучая же ты, Энди! Прямо как кошка!
Я промолчала, не уверенная, что смогу ответить. Да и что можно тут сказать?
– Впрочем, я смотрю, ты в таком состоянии, что особо тебя опасаться не приходится. Останешься тут. Облегчишь мне работу. – Вилсон чуть помялся: – Ты мне действительно нравишься, Энди. Жаль, что все так сложилось. И хорошо, что мне не придется тебя убивать. Не уверен, что смогу. Хоть и получил такой приказ.
В моем больном мозгу вихрем закружились вопросы. Но сил хватило только на одно слово:
– Почему?
Мой голос оказался хриплым, ломким и едва слышным. Но первый помощник услышал. И понял верно:
– Почему я это делаю? Да потому что идиот! – Вилсон в отчаянии взъерошил себе волосы: – Надо было сразу во всем признаваться начальству! Работы бы лишился, но остался бы в живых. А теперь… Меня уберут. Я уже это понимаю. Такие, как я никому не нужны.
Я молча смотрела на кающегося мужчину. Сил говорить не было. Но Вилсону, по-видимому, достаточно было и безмолвного собеседника.
– Это случилось уже после того, как стало известно, что именно «Тацина» полетит с невестами на Арголу. Меня неожиданно пригласил на день рождения сокурсник. Сто лет с ним не общались. А тут вдруг… Я сразу заподозрил, что что-то нечисто. Но подумал, что будет у меня клянчить протекцию для устройства на звездный флот. В академии Джим был отстающим. Я даже думал, что его отчислят за неуспеваемость. Но он смог как-то закончить. Правда распределение у него было наземное, одно из худших. Вот я и подумал, что сокурсник решил попросить меня похлопотать за него и пристроить на местечко потеплее.
Я недоверчиво посмотрела на Вилсона. Он скривился:
– Что? Думаешь, меня нельзя о чем-то попросить?
Я облизнула сухие губы:
– А что, можно?
Грегори нехорошо усмехнулся:
– Смотря о чем попросишь.
Просить я не рискнула. Хоть и стояла уже с огромным трудом. Вилсон хмыкнул:
– Не будешь просить? Гордая? Или еще подумаешь?
