Отдаленный потомок, ты спросишь, конечно, при чем тут начало? И начало чего? Отвечаю. Дело в том, что и пятьсот лет назад обсуждались пути возвышения России. Мы были готовы менять мир. Но тогда все уперлось в качество человеческого материала. Человек биологически — зверь, прямоходящая хищная обезьяна. Это не изменить. Ну, мы этого не знали, но быстро убедились. Многие тогда разуверились в идеалах, потеряли надежду… Где взять силу, которая преобразит общество, если все люди — жлобы, жаждущие власти, продажное, подлое племя? Таким только дай власть, они такого напреображают — в крови захлебнешься. Плавали, знаем. Так все и заглохло, вместе с Россией. Потом… потом случился Фридман с товарищами, колонизация астероидного пояса, серьезное изменение условий обитания… и, как следствие, выход на арену жизни новой человеческой формации. На Земле их сейчас называют космическим мусором, генетической отбраковкой — и совсем не понимают. Потому что они, рожденные в бездушии инкубаторов, выросшие в тесноте жилых модулей — иные. В космосе любая ошибка — смерть для тебя и живущих рядом с тобой. Плохо заправил герметик в аварийную систему — и при первом же попадании метеорита кровь взрывается в венах у всех несчастных по эту сторону диафрагмы и у тебя лично, и ничего уже не изменить, только умирать в мучениях. Поленился сделать плановый осмотр оборудования — и вот уже какой‑нибудь генератор детонирует на внештате, и компрессия вышибает купол в пространство вместе со всеми, кто под ним сидит. Не пополнил в спас — нишах запас заправленных одноразовых скафандров, в просторечии пузырей, и… Потому взаимовыручка у рожденных в космосе — другая, и ответственность в работе — другая. И вообще все — другое. В космосе родилась и незаметно оформилась иная общность людей.
Я считаю, что началось все именно там, именно тогда, с фразы «хорошие люди должны помогать друг другу, иначе нам конец». Это — толчок и первая строчка священного писания новой религии. Мы‑то пятьсот лет назад друг другу не помогли, и нам пришел конец. Правда, помогать особо было некому. Хорошие люди, ау! Нет никого… А в космосе хороших людей немало нашлось. Хотя долгое время они были незаметны. Хорошие люди всегда незаметны в стаде агрессивных, нахрапистых прямоходящих. Почему именно в космосе? Может быть, клонирование — не такой уж простой процесс, как ныне представляется, и что‑то в клонах изменилось незапланированно. Может, новые условия выживания повлияли. Какая разница? Главное — результат. А результат таков: они ушли дальше от зверя.
Возможно, я единственный, кто это заметил.
Но знание мое не умрет со мной.
Впрочем, я умирать не собираюсь.
Раньше, лет пятьсот назад, Георгий 21–й все равно канул бы в пучину жизни без следа. Теперь кое‑что изменилось. Первый пророк новой религии, ее душа, он летел на войну, даже не подозревая, что встретит там ни много ни мало Руку Бога — впрочем, давно известную в космосе под именем «тринадцатый». Для становления новой религии — очень удачное событие. Когда люди видят материальное подтверждение божественной воли, их вера способна сама творить чудеса. Вообще немного мистики для любой религии нелишне, и христианство, к примеру, само поставило на себе крест, отказавшись от материальных чудес и полностью сосредоточившись на духовном. Впрочем, откуда бы им взяться, чудесам, во времена христианства? «Тринадцатого» тогда не было. Я видел, знаю.
Я многое вижу, потому что внизу.
Я — камень, лежащий в степи…
Шаг второй
Пространство боя «Внуков Даждь — бога», недалеко от Золотых Астероидов
— Совсем русские работать не хотят! — возмутился стрелок. — Где тральщик?!
На риторический вопрос никто не ответил, и молчание космоса объяло их. Бой закончился, как ни странно, закончился победой «Внуков Даждь — бога», уцелевшие экипажи давно вернулись на матку, ну а экипажу «семерки» возвращаться было не на чем, потому что после огневого контакта с полным крылом «Дьяболо» обломки их истребителя — прекрасного российского истребителя! — улетели куда‑то, и бронированное яйцо элементара кувыркалось в неизвестность, оглашая окрестности воплями о помощи. Кувыркания вообще‑то можно было прекратить, уж на это возможностей элементара хватало — но зачем? Или у кого‑то закружилась голова? Командир спросил, все уверили, что головы не закружились, и на том успокоились. Кувыркается куда‑то — да и пусть, а им без разницы. В элементаре поддерживалась слабенькая собственная гравитация, и кувыркания воспринимались просто как мельтешение звезд в обзорной полусфере, вполне переносимое до прибытия тральщика. Вот только тральщик что‑то не спешил на помощь.
— Хороший истребитель был, — меланхолично сказал пилот. — Надежный. Мне нравился.
— Ну… — задумался стрелок. — Зато у европейцев сервис. Знаешь, наверно, приятно после боя собраться вместе за рюмочкой: мягкое освещение, бархат, тихая музыка…
— Официанточка!
— И официанточка, — спокойно согласился стрелок. — Что плохого в официанточках? Особенно в таких, кого набирает Европа? Класс — он и для официанток класс. А у нас жилой элементар, по сути, бронированное яйцо, в котором мы трое упакованы спинами друг к другу вот уже вторую неделю, даже в лицо соседу не взглянуть, не плюнуть…
— И потому мы живы. До сих пор живы, заметь, зато твои европейцы с флагшипа улетают вместе с обломками за пределы радарной видимости, и бархат им не в радость, и ничего не в радость, потому что ресурс у скафандров — того, тю — тю.
— Так им и надо. Только официантку жалко. Ей наша война ни с какого боку. Заработать, наверно, мечтала девочка — и домечталась…
— У нас не корабли, у нас бойцы лучшие! — обрезал болтовню командир. — Потому что воюем пятнадцатый год!
— Четырнадцатый, — заметил пилот. — Я считал.
— А разница в чем?
Разницы действительно не было, и они снова замолчали.
Они были прекрасно слетанным экипажем малого истребителя «Чёрт» в составе бригады спецназ «Внуки Даждь — бога». Название бригады им не нравилось, и никому не нравилось, придурковатое название, но не менять же его из‑за мелочи. Первый командир бригады, давший ей название, по слухам, был из фанатов какого‑то редкого видеомира — но он давно перевелся в генштаб, а бригада с тех пор заработала известность под этим именем и отказываться от него не собиралась. Да и в архивах нечего путаницу наводить сменой названий — путаницы и без того у русских хватало.
Шел пятнадцатый — или четырнадцатый? — год войны всех против всех. Элементарный истребитель «Чёрт» пришел на смену маломощному «Уралу», самонаводящиеся ракеты исчезли из арсеналов воюющих сторон, замененные оружием ближнего боя типа трассеров, спасательные модули уступили место яйцам элементаров, технологии олл — аут выбили к чертям умную электронику из участия в боях и вернули ручное управление и военных космонавтов… а конца войны все не было видно. Как и не было видно способа победить. Как победить? Атаковать противника на земле? Ага, щас, а кто позволит? Руководство — оно же как раз там обитает. В смысле, на Земле. В смысле, всех воюющих сторон. А если и не обитает, то регулярно спускается для отдыха на курортах. Оно им надо, жить под бомбардировками из космоса? Эксцессы, конечно, случались, не без того — но и только. А так — шерстили друг друга в космосе без пощады. Перехватывали транспорты, громили конвои, рушили и восстанавливали лунные базы, все спутники изрыли, как кроты… На Земле это не сильно сказывалось, потому что основные военные производства давно были в космосе — их, кстати, громили тоже. Ну а ежели не сказывалось, то и заканчивать войну никто не собирался. Это же далеко. Можно наблюдать в безопасности, болеть за своих, гордиться победами, замалчивать поражения…
