— А кто остается?
— Бриан, парень считает, что за свое спасение тебе по гроб жизни обязан. Бялецкий, ты ему местечко в клане Строговых обещал. Факундо, он все деньги родне перечислил, на гражданку уходить не хочет и домой возвращаться опасается. Ну и Эмиль Рогов с нами, он просто не знает, как и на что можно потратить такие огромные суммы.
— В общем, четыре человека и мы. Итого шестеро. Не так уж и плохо.
— Да, — Васильев кивнул. — Но ты сглупил.
— В чем?
— Знания поисковикам дал и денег не пожалел, а контрактом их службу не оговорил.
— Не до того было, майор. Мы уходили от неприятностей, и какие уж тут договора. Нет. Я с тобой не согласен. Поисковики рискнули. Они поверили мне, и я был с ними честен. А вот теперь все иначе. Мы никуда не торопимся и у нас есть возможность набрать экипаж и дружину по контракту.
— Ладно, спорить не будем. Лучше скажи, что ты Бялецкому пообещал?
— Должность управителя замка Строговых. Завтра все бумаги оформлю, официально стану главой клана, соберу родственников, и пусть Бялецкий восстанавливает мой новый дом.
— Ты его всерьез будешь отстраивать?
— Да. Стены выше подниму, башни красивые построю, много жилых помещений, подвалы и сад. Красота. А рядом батареи ПКО и ПВО, бункера, казармы для дружинников, наземные укрепления и собственный космодром с аэродромом. Что из всего этого выйдет, не знаю, но можно попробовать пожить жизнью небедного аристократа.
— Затратно будет.
— Ничего. Казна имеется, сам знаешь, а позже с Аякса еще денежка придет.
— Ага, — Васильев посмотрел наверх и добавил: — Кажется, за нами летят.
Действительно, в закрытом для полетов гражданской авиации чистом синем небе, обменявшись сигналами с охранниками космодрома, появился уже знакомый мне аэромобиль с гербом императора, а невдалеке кружила пара атмосферных перехватчиков. Вскоре аэромобиль приземлился, и мы с Васильевым, передав управление фрегатом и экипажем Бялецкому, вошли внутрь.
Мягкий взлет. Мы направились в просторный салон, и здесь нас ожидал невысокий, но одновременно с этим широкоплечий брюнет в униформе дворцовых слуг, который всплеснул руками. Сделал он это очень резко, и я интуитивно схватился за рукоять пистолета. Однако он поспешил меня успокоить:
— Ваше Сиятельство, не беспокойтесь.
«Надо же, Ваше Сиятельство, — отметил я, отпуская пистолет. — Приятно».
— Чего руками машешь? — обратился я к дворцовому служителю.
— У вас неподобающий вид, и это меня смутило, — он слегка поклонился.
— И что с того?
— Ну, как же!? — воскликнул слуга. — Ведь у Его Императорского Величества сегодня прием.
— Нас об этом не предупреждали. Поедем, как есть.
— Нет. Это невозможно. — Наш сопровождающий уперся и кивнул на один из шкафов, которые были привинчены в борту: — Вам необходимо переодеться. Ваши размеры найдутся.
Я кинул взгляд на Васильева, и тот кивнул, мол, придется подчиниться.
— Хорошо, — я махнул слуге рукой. — Доставай свои наряды.
Дворцовый служака действовал быстро и четко. Перед нами появились пакеты с новой одеждой, и мы переоделись. После чего появилось большое зеркало, и я увидел себя. Совершенно другой человек, молодой господин в ладно скроенном темно-сером пиджаке и лакированных туфлях. Непривычный вид, да и размер с моим немного не совпадал. Пиджак слегка жал в плечах, а обувь казалась жесткой, да и пистолет пришлось оставить, тоже нехорошо.
Впрочем, ощущение неудобства вскоре исчезло, а потом наш аэромобиль приземлился во внутреннем дворе дворцового комплекса, и уже другой служитель повел нас внутрь. Он что-то говорил и давал нам какие-то наставления по этикету, но я его не слушал. К черту условности, мне это ни к чему, да и государю, насколько я понимал этого старика, тоже. Церемонии, тыры-пыры, позвольте-подвиньтесь, простите-пожалуйста. Эта мишура (напыление цивилизованности) появилась во дворце только тридцать пять лет назад, по настоянию тогдашней императрицы Аглаи Фатеевой, а до того здесь все было по-простому, и на кое-что я в информсети посмотрел. Дуэли в саду, попойки и дебоши возле роскошных фонтанов, травля дикими зверями врагов империи в оранжерее, любовные похождения гвардейцев на крыше дворца (так называемый романтик на фоне звезд), кулачные бои между бывшими пиратами (ныне столпами общества и уважаемыми людьми) и так далее.
Такова неприглядная правда дворцовой жизни, которую император, как это ни странно, не прятал и не скрывал. Он был самим собой, и никогда ни на кого не равнялся, и за это его ценили и уважали. Сказал — сделал. Пообещал — выполнил. Слова не расходятся с делом — таким был его неофициальный девиз, и соратники у Серого Льва подобрались ему подстать. Это сейчас они виконты, бароны, маркизы, графы, князья и герцоги (после победы титулы выбирали кому и какой по душе), а было время, соратники императора зубами рвали своих врагов и соперников за кусок хлеба. Хотя они и сейчас особо не стесняются, только делают все чужими руками. Но в то же время, подобно своему вождю, они стараются жить по законам, которые некогда признали, и от своего прошлого не отказываются. Да, мы бывшие воры, дезертиры, беглые преступники, контрабандисты и жулики. Все это было, признаем, и власть нами получена в результате кровавой бойни. Однако не мы первые, и не мы последние. Власть у нас и все нам подчиняются, а кому не нравится, тот может валить на все четыре стороны.
В общем, обращать внимание на церемонии я не собирался. Во мне император увидел продолжение себя через Константина, а значит, я должен быть таким как он, хотя бы внешне. Мне это сделать легко, не надо притворяться, достаточно быть собой. Поэтому с моей стороны вежливость и следование общим устоявшимся правилам без уничижительных поклонов и пустословия. Пусть другие лебезят, а я внук Серого Льва — пирата, мятежника и государя; и этим все сказано, ибо яблоко от яблони далеко не падает.
Передо мной открылись широкие двери и хорошо поставленный громкий голос церемониймейстера, кажется, с должностью я не ошибся, объявил:
— Его Светлость Виктор Строгов!
Ни титулов, ни званий, коротко и четко, и это тоже знак моего положения. Титулы и звания для людей со стороны, а члены Семьи в них не нуждаются, ибо император своих потомков и так знает. Ну, а коли так, то ему не требуются напоминания, кто они.
Три десятка шагов прямо. Васильев за моим плечом. Останавливаемся и я, без всякого страха и смущения, оглядываюсь. Передо мной трон и на нем дед в строгом мундире, поверх которого красный плащ, а вокруг него, словно восковые фигуры, неподвижные сподвижники. Всего несколько человек, но зато какие. Ха! Прямо паноптикум достопримечательных личностей, фотографиями и биографиями которых забита информсеть столичной планеты.
