Нет, психологи, честно отрабатывали свой хлеб. Они пытались донести до моего детского, перепуганного сознания, запертого в обезображенном теле, что не всё так страшно. Мол, вырастешь, станешь взрослой, заработаешь на полное восстановление и превратишься в принцессу, которую ждёт не дождётся принц на белоснежной космической яхте. Конечно же они не так говорили. Более мягко, завуалированно, пространно. Но смысл был именно такой. Вот только предчувствия мои кричали, что нихрена подобного не будет. Ничего ещё не закончилось и так внезапно начавшаяся чёрная полоса моей жизни, уходит далеко за горизонт, не собираясь заканчиваться.
Там же, в стенах клиники, встретила свой шестой день рождения. Даже какие-то подарки были, от совершенно чужих людей. Но постоянное чувство тревоги, не позволило радоваться этому событию. Впрочем, я понимаю себя ту. Чему тут радоваться? И дело даже не в обезображенной внешности, а скорее в неизбывной, вязкой как патока тоске. Эта была тоска по той жизни, которая могла бы у меня быть, не случись нападения пиратов. Она, тоска в смысле, преследует и по сей день. Мне так не хватает мамы и папы. Кто-то скажет, мол сотни, тысячи, миллионы детей, вообще своих родителей не знали и живут как-то. Может быть..., может быть! Но я-то знала. Они у меня были. Просто их кто-то, походя, не испытывая при этом, никаких угрызений совести, отнял. И я глубоко сомневаюсь, что это были пираты. Теперь сомневаюсь. С высоты прожитых лет. Не верю я, что это были настоящие пираты. Не знаю почему. Просто чувствую.
Оно ведь как. Космос же. Просторы необъятные. А на таких просторах, разница между обычным, законопослушным к примеру торговцем и собственно пиратом, весьма относительна. Кто сильнее, тот и прав. Такие времена. Ничего нового. Подобное, в земной истории уже было, если вспомнить начало мореплавания или ещё раньше, когда славянские и не только ушкуйники, шныряли по водным артериям земли. Люди, всегда остаются людьми. Они никогда не меняются. Меняются лишь декорации. Древние фантасты - слишком идеалистически представляли себе общество будущего, шагнувшее к звёздам. Они, утверждали, что по мере развития Земной цивилизации в звёздную, на передний план, побуждающих людских мотивов, выйдет в основном добродетель. То есть лучшие качества человека преобладать станут. Ха-ха, три раза. Ничего не изменилось в этом смысле. Как было когда-то с меча жить вкусно, так и осталось. Никуда не делась зависть, жадность, злоба и прочие низменные страсти. Наивно было предполагать иное. Впрочем, то ведь были просто мечты хороших, честных, порядочных людей. А мечты, не всегда сбываются. Очень жаль, к слову.
Потом был приют. Из того времени, тоже мало что запомнила. Не успела просто. Разве что общее небрежение или даже неприкрытую брезгливость к уродцу. Как к слизняку. Меня боялись совсем маленькие, насмехались и травили сверстники. Те, что по старше, просто не замечали - слава Богу. Потому что, если бы ещё они за меня взялись, вообще б туго стало. Воспитатели, на травлю внимания не обращали. Видимо плевать было, что там между их подопечными происходит. И больше всех, старался один мальчик из группы, в которую меня определили. Димка Петров его звали. Так усердствовал, словно моё появление, как личное оскорбление воспринял.
То пайку в столовой перевернёт, а добавку взять негде, то ночью какую гадость устроит. Больше всего любил поджигать мне ноги. Только уснёшь, а он тут как тут. Сунет между пальцев ноги огрызок туалетной бумаги и подожжёт. Где только зажигалки брал? Когда огонь добирается до кожи, становится больно и ты начинаешь рефлекторно дёргать ногой, стараясь избавиться, а он ржёт заливается и вся группа вместе с ним. По причине небольшого возраста, по половому признаку ещё не разделяли воспитанников. Лет с семи только, когда начиналось постижение среднего образования, то есть школьной программы, мальчиков от девочек отделяют и дальше, они уже живут в разных комнатах. Но пока возраст совсем детский, вот так, все вместе.
Ему конечно доставалось от воспитателей за поджоги. И очередная зажигалка, показательно отбиралась. Правда подоплёка наказаний, со мной никак не связывалась. Ругали исключительно, за поджог в помещении вообще. Пожар ведь никому не нужен. А то, что этот ублюдок поджигал именно меня, никого не волновало в принципе. Подумаешь подожгли горелую. У неё вон, живого места на коже нет. Одним шрамом больше, одним меньше..., разницы ноль. По началу, я пробовала жаловаться воспитателю. В ответ на жалобу, брезгливый взгляд и совет, разбираться самой. Мол учись ладить со сверстниками. А как с ними ладить, если они даже разговаривать не хотят? Тогда я поняла, что помощи ждать не откуда. Впрочем, говорить, тоже проблематично. Ведь, вместо голоса, какой-то жуткий скрип изо рта. Медики говорили, что обожжённые связки, со временем восстановятся. А то, что певицей мне отныне уже стать не грозит, сущая мелочь. В мире хватает людей, которые и со здоровыми связками петь не умеют.
Однако, терпеть издевательства, которые никогда не закончатся, тоже не хотелось. Начала огрызаться. Не сразу конечно. Вот только мои потуги, ещё сильнее раззадоривали Петрова и его прихлебателей. А после очередной 'тёмной', это когда одеяло на голову и пока ты не видишь, тебя мутузят все, кому не лень чем попало, терпение лопнуло окончательно. Даже до шестилетнего ребёнка наконец дошло, что, либо я его, либо он меня. Вместе нам не ужиться. Слёз давно не осталось. Видимо выплакала все запасы, за полгода в больнице. После последней тёмной, с сотрясением мозга, два дня лежала в лазарете и снова никого не наказали. А когда вышла оттуда, ярость меня переполняла. Раз никто не желает вступиться, придётся вершить справедливость самой. Для этого, взяла в спортивном зале палку. Она сделана из твёрдого пластика и достаточно увесистая. Такой немудрящий, гимнастический снаряд. По утрам, нас воспитатель по физкультуре, заставлял с ними выполнять разные упражнения. Их много было. В смысле палок. Даже с избытком. Потому пропажу одного снаряда, никто не заметил. Это позже я узнала, что повсюду, имеется видеонаблюдение. Вот только единственный охранник, вечно спящий на посту, пропустил момент воровства.
Своё оружие, спрятала в чулане с шанцевым инструментом. Дроиды-уборщики, работают только в ясельных крыльях приюта и в столовой. А мы и все остальные кто старше, сами должны убирать свои комнаты, учебные классы и прилегающие коридоры. Так сказать, воспитательный процесс и заодно экономия на дорогостоящем оборудовании. Два дня ждала удобного момента.
Однажды ночью, Петров, после очередной попытки поджечь меня, неудачной кстати, наконец угомонился и таки лёг спать. Остальная группа, тоже уже сопела в шестьдесят дырок, по числу воспитанников. Из расчёта по две дырки на одного детёныша. Я же, продолжала бодрствовать. Длительные наблюдения показали, что урод этот, почти что всегда, один раз в течении ночи, ходит в туалет. Вот этого момента и ждала. Глаза слипались от постоянного недосыпа, но терпела, щипая себя раз за разом, чтобы не сомлеть и таки дождалась. Когда гад вышел, я тихонько отправилась за ним. По пути, прихватила свою дубину. Там, прямо в кабинке туалета и прихватила ссыкуна со спущенными штанами. А потом, долго лупила палкой по башке. Исключительно по ней. Упал он ещё после первого удара. Может от боли, а может от того, что сознание вышибла. Не знаю. Но продолжала бить уже лежачего. Остановилась только тогда..., вернее правильнее будет сказать, остановили. Кто-то вырвал палку из рук, но я всё продолжала пытаться, стараясь хотя бы ногой дотянуться и ещё разик ударить.
Что было дальше не знаю. В смысле что было с Петровым не знаю. Жив или таки сдох..., лучше б конечно сдох. Но увы, не в курсе. Да и не интересно было. А вот меня, заперли в карцер. Оказалось, что в заведении для воспитания сирот, есть и такой. Кормили надо сказать не плохо. В том смысле, что качество пищи, от местонахождения не изменилось. Что в столовой готовили, тем и меня потчевали. Другого наказания, кроме наказания одиночеством, не последовало. А как по мне, так и вовсе наградили. Неделя блаженства. Никто не мешал есть, спать, не донимал ежедневыми уборками помещений. Курорт блин, да и только.
