Вернувшись в убежище после прогулки, я из того материала, что был в наличии, начал делать трёхлитровый котелок с дужкой и крышкой. На эту работу у меня ушло двое суток. Да уж, без пси-имплантата работать сложно. Но при этом я заметил, что работать стало легче, чем раньше, да и дальность Взора на полметра увеличилась, три с половиной теперь. Проверил себя диагностом, подсчитал – опа, я уже не Д-8, а Д-9. Вот и сказалась непрерывная работа с пси, неплохой скачок получился. Будем дальше так совершенствоваться. Глядишь, через месяц десяточку потяну, а там и на Е перейду.
Кстати, с момента инициации я взял за привычку скрывать свой Дар: не знаю, как в этом мире к псионам относятся, лучше подстраховаться. Причём отработать скрытность до автоматизма, чтобы даже во сне и в медкапсуле не раскрыться. Вот так и держу, постепенно в привычку входит, и это хорошо.
На котелок я потратил два дня, но сделал; внизу приладил три ножки, чтобы ставить можно было. Потом изготовил чайник на три литра и сковороду с крышкой, не скажу, что маленькую: воды налить – литра три с половиной будет. Смастерил две ложки, две вилки, пару столовых ножей, две глубокие тарелки и две кружки. Среди мусора нашёл доску (похоже, столешница от старого стола), обработал её, убрал лак – и разделочная доска готова. Вещь нужная. Отремонтировал также коляску и зарядил у неё батарею.
На всё вышеперечисленное я потратил двенадцать дней. Скачка в Даре пока не было, но ничего, работаем над этим. С тех пор как у меня появился котелок, я часто варил супы. Тратя каждый день по часу на поиски, нашёл пластиковую банку с солью – вообще красота, с ней бульоны с овощами просто изумительны стали. Мясо крыс оказалось на удивление вкусным, чем-то на свинину похожим. Разок даже пожарил с овощами, сала не потребовалось, хватило того, что в мясе.
Ежедневные поиски приносили свои плоды. За девять дней из ценного я нашёл шлем аэробайкера, разбитый, но годный к починке, наручный искин с треснувшей платой, куртку моего размера, которую пси-силой отчистил от грязи, разбитый игольник и два запасных магазина с разрывными иглами к нему. Похоже, скинули палёный ствол в мусорный бак. Игольник я первым делом восстановил, тем более там работы на два часа, и, сбросив привязку, на себя установил. Надо будет к нему кобуру сделать.
По моим ощущениям, у гражданских в этой империи третье и четвёртое поколение, причём четвёртое достаточно редко. Буду знать. Найденный мною игольник был третьего поколения, голографического прицела, как у четвертых, у него нет. А вот искин точно четвёртый. Я его вскоре восстановил и запустил, теперь взломать осталось – и все секреты бывшего владельца мои.
Вот так эти дни и прошли. Я немного подлечил себя, убрал самый большой шрам на левой ноге, хотя их на теле ещё хватало. Продолжал активно работать, растрачивая силы до пси-истощения.
Через месяц нахождения на этой планете я понял, что готов к выходу, и двинулся в путь. Замеченные в первый день дымы я засекал в той стороне ещё дважды, всякий раз, когда прилетали мусоровозы. Нагрузился я хорошо, коляска с вещами чуть гудела компенсаторами от напряжения. Максимальный вес, который она брала, был пятьдесят кило (тут не только ребёнок, но и вещи матери), но я её модернизировал, и теперь она спокойно вытягивала сто. У меня было собрано вещей где-то на девяносто кило, плюс сумка на боку с личными вещами. Комбез я себе сделал – от заводского не отличишь, с климат-контролем. Правда, на ногах по-прежнему обычные кеды, но ничего, нормально.
В таком путешествии самое опасное – это бури. Их издалека можно заметить: тучи накапливаются, стеной идут. Но всё происходит очень быстро, и времени мало, чтобы найти надёжное убежище. Поэтому пока шагал, поглядывал, примечая места, где в случае чего можно укрыться вместе с коляской. Тут ведь ещё чёрт его знает, откуда буря будет дуть, она не с одной стороны появляется. На мой взгляд, лучше всего подходят расселины, пещерки или что-то тяжёлое. На крайний случай в мусоре закопаться, но тут можно и не успеть.
До того места, где кто-то подавал дымные сигналы, на глаз по прямой было километров семь. За день, думаю, доберусь, главное, сил бы хватило. Начало положено. Коляска двигалась следом за мной в автоматическом режиме, отстав метров на десять; я приписал её к планшету, рабочий коммуникатор был на руке. Три планшета я восстановил, остальные на материалы пошли. Работы по восстановлению техники ещё много, но этим можно заниматься в пути. Так, я рассчитывал в дороге починить один из пищевых синтезаторов, взятый с собой, необходимые к нему детали у меня имелись. Если починю, то вопрос с едой будет закрыт. С собой у меня были также шесть картриджей, два из них даже не вскрытые.
В пути я трижды делал остановки по полчаса. Тяжело мне давались эти километры, ох как тяжело. Я даже накачивал тело пси-силой, отчего, наверное, светился весь, и если бы кто на меня взглянул пси-взором, точно бы увидел. Но и это помогало слабо.
В одном месте пришлось обходить что-то вроде озера. Видать, скинули с орбиты глыбы льда, которые впоследствии растаяли. Это подтверждало мою версию о терраформировании. В периоды отдыха я чинил синтезатор, на третьем привале закончил и даже опробовал. Первые три блюда на выброс, а следующее, вполне приличное – яичницу с гренками, – попробовав, умял с удовольствием. Хотя суп из крысятины казался более настоящим, что ли. Картридж недорогой, некачественный, они там все такие, и, видимо, привкус химии всё же присутствовал.
Шлем у меня также был починен, но он работал в спарке с костюмом, а тут пришлось приписать к планшету. К счастью, среди разбитых нашёлся планшет программиста, там было множество разных программных болванок и разных программ, в том числе и взлома. С их помощью я два дня назад взломал наручный искин, прежде принадлежавший какому-то воровскому авторитету, и нашёл там много интересного.
Бури сегодня не было, ничто меня не задержало, и к вечеру я добрался до скал. Виднелись места костров, а кроме того и свежий был собран. Я осмотрелся. Пока шёл, видел чью-то шуструю фигурку, мелькавшую время от времени среди скал. Там были пещеры, вот в одной из них она, видимо, и укрылась. Кто-то из выживших там прятался. Я могу ошибиться, но, похоже, тут тоже одиночка. Сейчас меня явно изучали со стороны, и я снял шлем, давая наблюдателю возможность меня рассмотреть.
Вот из пещеры появилась фигура в пёстрой одежде. Осторожно ступая, она чуть приблизилась и громко спросила:
– Ты кто?
Судя по всему, девушка, и довольно молодая: голос звонкий.
– Ген. Ген Буров.
– Мальчишка. Ты из приютских?
– Не помню. Но когда я очнулся, на мне была синяя одежда, казённая такая. Обуви не было.
– Точно приютский. Ты один?
– Да. Месяц уже тут выживаю. Ничего не помню, что раньше было, но знания кое-какие есть. Электронику вот починил, видимо, раньше этим занимался. Помощь нужна?
– Я думала, ты сам помощи просить пришёл, – удивилась девушка. Она задумалась на миг и ответила: – Помощь нужна. У меня недавно молоко пропало, а ребёнка кормить надо.
– Так ты не одна?
– Нет. Дочка у меня.
– Ясно. Проблем нет: у меня пищевой синтезатор, там есть смеси для маленьких детей.
Девушка подошла ближе и широко улыбнулась, её глаза радостно сверкнули. Я дистанционно вызвал коляску, которая до этого была скрыта за скалами, а после девушка сопроводила меня в скалы. Сначала мы накормили голодную годовалую малышку, сидевшую в люльке, изготовленной из разной одежды, и только потом поели сами, заодно и пообщались.
То, что мир другой, я уже понял. Псионы тут есть, и градация та же. Д и Е никому не интересны, В состоят на учёте, а А и Б – это обязательная служба на государство. Так что придётся скрываться, я же расти планировал. Мы находимся почти в центре империи Госс. Ближайшая планета в семи часах лёта, девушка оттуда и парнишка, думаю, тоже. Вряд ли кто выдержит более дальний полёт без системы жизнеобеспечения. Про эту планету все знают. Тут, по крайней мере, запасы воздуха есть и тепло от мусора идёт.
