При встрече с наследным принцем мы с Эстер постарались как можно убедительнее разыграть сцену узнавания – от слегка недоуменного выражения на лице «где-то я его уже видела» до широко распахнутых от изумления глаз «ведь это же… да, точно!» Не знаю, насколько удачно получилось у меня, зато Эстер была неподражаема.
А цесаревич, пожав нам обеим руки, с места в карьер заявил:
– Меня зовут Павел. И обязательно на «ты». Только так и никак иначе. Договорились?
– Да, Павел, – ответила я, а Эстер лишь молча кивнула.
– Вот и хорошо, – сказал он. – Сразу чувствуется, что вы с других планет. Наши соотечественники, даже убеждённые республиканцы, поначалу робеют, когда я прошу их обращаться ко мне по имени. А вы спокойно смотрите на меня и, небось, думаете: «Надо же, демократа из себя корчит!»
– Если честно, то я действительно так подумала, – с милой непосредственностью призналась Эстер.
Павел повернулся к Ане и Олегу:
– Друзья, полетайте минут двадцать над лесом на моей тачке. Для отвода глаз, чтобы Вейдеру было легче дурить Транспортный Контроль. А я тем временем пообщаюсь с барышнями.
Оба поняли, что он просто хочет поговорить с нами с глазу на глаз, однако не стали возражать и послушно забрались в кабину. Когда флайер улетел, цесаревич опустился на траву, скрестив ноги, достал из кармана сигарету и закурил.
– Только не рассказывайте об этом никому, – произнёс он, пряча в карман зажигалку. – Если мама узнает, что я курю, то очень расстроится.
В ответ мы с Эстер неопределённо кивнули и присели напротив него. Где-то с полминуты Павел молча глядел на нас. Не пристально, не изучающе, а скорее с любопытством, как смотрят на редких зверушек. Затем решительно сказал:
– Ладно, девочки, у меня мало времени, так что обойдёмся без предисловий. Пожалуйста, назовите свои настоящие имена. И звания, если они есть.
От неожиданности я закашлялась. Весь мир померк в моих глазах, как будто меня огрели дубинкой по голове. Откуда-то издалека, словно сквозь плотный слой ваты, до меня донёсся озадаченный голос Эстер:
– Что… о чём ты говоришь?
Она продолжала играть, изображая святую невинность. А я так не могла. К тому же я понимала, что это бесполезно. Мы сели в лужу, нас раскусили. Весь хитроумный план главного командования пошёл коту под хвост…
– Нам известно, что вы не те, за кого себя выдаёте, – между тем продолжал Павел. – Ты, Рейчел, не с Аррана, а ты, Эстер, не с Земли Вершинина. Вы агенты свободного человечества. И не только вы двое – мы знаем и о других ваших товарищах.
Уже окончательно добивая меня, цесаревич назвал остальных членов нашей разведгруппы. Назвал по здешним, вымышленным именам, но назвал всех без исключения, в том числе и Валько. А на десерт он предположил, что я являюсь командиром отряда, поскольку другие ребята были внедрены либо в семьи местных подпольщиков, либо в интернаты, а я единственная, кто легализовался на Новороссии вместе со взрослыми агентами.
– Вероятнее всего, – подытожил Павел, – операцией руководит твой вроде-как-отец. А твоя вроде-как-мать ему помогает.
Он ошибся только в одном – назвав моего отца «вроде-как-отцом». Во всём же остальном попадание было стопроцентным.
Немного опомнившись от потрясения и взвесив все «за» и «против», я решила, что терять больше нечего. Всё и так уже потеряно, наша миссия потерпела фиаско и дальнейшее притворство бессмысленно. Поскольку нашей жизни или свободе пока ничто не угрожало, я не стала произносить кодовую фразу для активизации миниатюрного передатчика, встроенного в мою правую серьгу. В нештатных ситуациях мы имели право действовать по своему усмотрению, а сейчас как раз возникла эта самая нештатная ситуация. При данных обстоятельствах откровенность была лучшей из возможных линий поведения. Поэтому я напрямик сказала:
– Меня зовут Рашель Леблан, я мичман Военно-Космических Сил Земной Конфедерации.
После этого и Эстер ничего не оставалось делать, кроме как представиться.
Павел выбросил наполовину скуренную сигарету и удовлетворённо кивнул:
– Это уже лучше. Теперь мы можем поговорить начистоту.
– И первый вопрос, – подхватила я, – как вы нас вычислили?
– Насчёт этого могу вас успокоить: лично вашей вины здесь нет. Вы были разоблачены ещё в процессе внедрения информации о вас в планетарную сеть. Это заслуга Вейдера. Вы ведь уже слышали о нём?
– Да, слышали.
– Он-то и постарался. Мы уже давно ждали чего-то подобного.
– Что к вам подошлют агентов-сверстников? – на всякий случай уточнила я.
– Совершенно верно. Так что мы были начеку.
Я растерянно тряхнула головой.
– Но тогда… тогда я ничего не понимаю. Раз вы знали, кто мы, то почему просто не проигнорировали нас?
– Поначалу мы так и собирались поступить. Однако позже поняли, что это будет ошибкой. Если мы не пойдём с вами на контакт, то ваше руководство предпримет другие меры, возможно, самые радикальные. Поэтому мы решили принять вашу игру и позволить вам проникнуть в нашу организацию.
Я вспомнила, как вчера «обрабатывала» Олега Рахманова, и мне стало стыдно. Ведь я, дурочка, страшно гордилась тем, что так ловко подцепила его на крючок, а на деле оказывается, что он просто игрался со мной…
– Так Олег с самого начала знал, кто я?
– Нет, он как раз не знал. И до сих пор не знает. Правда о вас известна только мне, Ане, Вейдеру и ещё нескольким нашим товарищам. Что же касается Олега, то мы не стали вводить его в курс дела. Аня лишь посоветовала ему заняться тобой – мол, Вейдер кое-что разузнал о тебе интересное, и было бы неплохо привлечь тебя на нашу сторону. – Павел слегка улыбнулся. – Так что не переживай, Рашель. Олег тебя не дурачил, вчера он сам был в панике из-за того, как легко ты его раскусила.
Его слова немного утешили меня. Не так чтобы очень, но всё же…
– Зато Аня меня дурачила, – мрачно заметила Эстер. – А я ничего не заподозрила.
– Ну, вы с ней друг друга стоите. Одного поля ягоды. Аня говорит, что если бы она не знала, что ты «подсадная утка», то без колебаний поверила бы твоей легенде.
– Погоди, Павел! – собравшись с мыслями, произнесла я. – Всё это… очень и очень странно. Вы разоблачили нас и решили поиграть с нами, допустив в свою организацию. Здесь всё понятно, всё логично. Но зачем ты рассказываешь об этом? Ты же портишь всю вашу игру.
– Затем я и рассказываю, чтобы её испортить. Это не моя игра, это игра Вейдера и компании. Их план с самого начала мне не нравился, он слишком рискованный и может привести к прямо противоположным результатам, чем они рассчитывают. Однако я видел, что их не переубедишь, поэтому решил втайне от них сыграть по-своему.
