Несмотря на плотный график работы и массу новых обязанностей, Генрих Клаус фон Йодли не спешил передавать управление корпорацией в другие руки. Почти каждый день он наведывался в штаб-квартиру «Фарм Гэлакси», выслушивал отчёты, подписывал важные бумаги, давал новые указания и не только.
Не до конца доверяя Скиннеру, вице-председатель предпочитал вести тёмные дела из офиса корпорации. Там, в этом он был уверен на сто процентов, его никто не мог подслушать, а значит, все секреты и переговоры оставались в тайне.
На сегодня как раз намечался один из таких важных разговоров. Время, данное Витторио Ди Чинелло на поимку диверсантов, истекало, и Генрих ожидал получить отрадные известия.
Отправка группы спецназа на Низебул явилась для него неприятным сюрпризом, хорошо Бэйли успел вовремя предупредить. Правда, несмотря на все усилия Генриха, им всё-таки удалось добраться до места назначения и теперь всё зависело от Ди Чинелло. Он должен остановить их любой ценой, иначе тщательно выстроенная операция провалится, и казавшаяся такой близкой цель станет недостижимой.
Автомобиль плавно притормозил возле парадного крыльца штаб-квартиры. Первым вышел водитель. В тёмно-синей форменной одежде и фуражке с лакированным козырьком он сильно смахивал на пилота гражданской авиации, не хватало нашивок на рукавах и «крылышек» на пиджаке. Шофёр обогнул чёрный лимузин, распахнул дверь.
— Прош-у-у вас, сэр, — протянул он.
Генрих покинул комфортный салон, посмотрел на убегающий в небо зеркальный фасад здания. Высоко вверху горели неоновым светом пятиметровые буквы «Фарм Гэлакси» и вращался символ компании — восьмиконечная звезда в овале из змеи, кусающей себя за хвост.
— Жди меня здесь, — бросил вице-председатель и двинулся к стеклянной карусели, сквозь которую проходили возвращавшиеся с обеденного перерыва служащие. На крыльце его обогнала стайка весело щебечущих девушек в светлых блузках и серо-голубых юбках и несколько клерков в такого же цвета костюмах. Они немного потолкались возле роторной двери, поочерёдно проходя в здание.
Когда Генрих подошёл к входу, возле него уже никого не было. Он толкнул одну из четырёх створок с жёлтым кругом по центру. Дверь медленно провернулась, увлекая за собой в просторный холл с декоративным водоёмом посередине.
Генрих зашагал к искусственному пруду, в центре которого пузырился маленький фонтан. Задержавшись на мгновение у водоёма, с наслаждением втянул насыщенный освежающей прохладой воздух, полюбовался большими красно-белыми рыбинами с выпуклыми глазами и похожим на полупрозрачную вуаль хвостом. Они величественно плавали в голубоватой воде, лениво шевеля плавниками. Из усеянного камнями дна вырастали кустики подводных растений, рыбы иногда подплывали к зелёным веточкам и, выпуская изо рта редкие пузырьки воздуха, откусывали кусочки листьев.
У дальней стены наполненного светом холла царила шумная суета. Обед вот-вот должен был кончиться, а потому возле лифтов образовалась настоящая свалка. Сумевших пробраться в кабины осаждали орды наступающих клерков. Женщины визжали, царапались и кусались, мужчины пускали в ход кулаки, иногда награждали друг друга пинками. Под каблуками хрустели стёкла очков, одежда трещала по швам, лифты дзинькали в безуспешных попытках закрыть двери.
Свара длилась до медного звона гонга под пятиметровым потолком. Опоздавшие разом сникли, створки лифтов наконец-то захлопнулись, кабины покатились вверх, развозя счастливчиков по этажам. Оставшиеся в фойе приводили себя в порядок, одни прилаживали оторванные рукава, другие занимались пострадавшими в бою брюками. Женщины возвращали растрёпанным причёскам прежний вид, поправляли юбки, некоторые судорожно прижимали к груди блузки, поскольку пуговицы потерялись во время драки.
Генрих строго оглядел столпившихся.
— Что происходит? Почему вы здесь, а не на рабочих местах?
Застигнутые врасплох клерки повесили головы, все знали его пунктик насчёт дисциплины, даже секундное опоздание каралось увольнением с работы. На этот раз им повезло, сегодня директор оказался в хорошем расположении духа. Это было видно по его довольному лицу, с каким он рассматривал потерпевших поражение в битве за лифт.
— До конца квартала забудьте о премиях и дополнительных выплатах, пусть каждый напишет объяснительную. — Генрих заметил облегчение, промелькнувшее в глазах некоторых служащих и добавил с нотками лёгкой угрозы: — И не надейтесь улизнуть, у меня хорошая память.
Йодли хотел сказать что-то ещё, но в этот момент двери персонального лифта распахнулись, он вошёл в кабину, оставив сотрудников наедине со смешанным чувством радости и тревоги.
Скоростной лифт за сорок секунд доставил его на сто двадцатый этаж, где располагался офис президента корпорации.
В приёмной Генрих застал привычную картину: затянутые в блестящую лайкру ножки Брунгильды Майерс покоились на полированной столешнице, сброшенные туфли небрежно валялись под столом. Сама секретарша сидела спиной к занавешенному вертикальными жалюзи окну, перелистывая глянцевый журнал и слушая гремевшую в наушниках музыку.
Напольный вентилятор гонял по приёмной потоки воздуха. Когда он поворачивался к девушке, искусственный ветер шаловливо заглядывал под блузку, играл длинными волосами, шуршал уголками страниц. В такие мгновения полоски жалюзи осуждающе перешептывались, пока ветер, устыдившись, не убегал в сторону. На какое-то время воцарялся покой, но вентилятор поворачивался, и всё начиналось сначала.
Генрих с минуту любовался стройными ножками Брунгильды. Он любил её и надеялся когда-нибудь добиться взаимности, хотя врождённая скромность и робость по отношению к девушкам практически не оставляли шансов на счастье.
Вдоволь насмотревшись, Генрих бесшумно приблизился и пощекотал пальцем розовую пяточку. Брунгильда Майерс вскрикнула, отброшенный журнал прошелестел страницами, шлёпнулся на пол и раненой птицей замер в углу.
Спустя мгновение она уже стояла на ногах, сорванные наушники болтались на шее, а серо-зелёные глаза выразительно смотрели на босса. Ноздри точёного носа трепетали, вишнёвые губы слегка приоткрылись, показывая жемчужную полоску ровных зубов.
Генрих услышал под столом негромкую возню. Сначала на его лице отразилось недоумение, затем одна бровь поползла вверх, а губы искривились в лёгкой усмешке. Он понял: девушка наощупь надевала туфли.
Не желая ещё больше смущать секретаршу, Генрих Клаус фон Йодли шагнул к двери с табличкой «Президент».
— Брунгильда, приготовьте мне, пожалуйста, кофе. Ко мне никого не впускать, я буду занят в ближайшее время.
