– Сам знаешь, – проговорил Зоров. – Психотропное воздействие. Точнее, его попытка, ибо если клону Олвара ввели программу в базисные слои подсознания, то у нас ничего не получится. Необходимы стационарные ментаскопы и пси-сканеры… да и много чего другого. Но попытка – не пытка.
Попытка в самом деле не оказалась пыткой. Она оказалась кое-чем гораздо худшим. Миной замедленного действия.
…Вокруг горели костры – много костров. Сотни, тысячи костров. Костры подогревали чаны, в которых пузырилась вязкая темная жидкость с характерным запахом. Еще в чанах имели место грешники. Они жалобно стенали, высовывая бледные головы из кипящей смолы, и злые азартно-веселые черти лупили их по чем попадя – чтобы, значит, загробное существование раем не казалось. Зоров ощущал себя идущим сквозь это безобразие, но ничего не предпринимал (или не мог предпринять?). Черти пропускали его – правда, как-то странно косились, – но в основном его никто не беспокоил. Потом он подошел к громадным аспидно-черным Вратам, и сам Вельзевул спросил громовым голосом:
– Ты хочешь войти туда? Куда даже я входить не смею?
– Да! – твердо ответил Зоров.
– Ты смел, человек… Ну что ж, входи!
Врата распахнулись, и белая вспышка, соединившая весь спектр, ослепила его, но он успел увидеть прорезающую океаны света и тьмы, убегающую в бесконечность Зеленую Дорогу, и чью-то маленькую фигурку, одиноко бредущую по ней… Он рванулся следом… и упал, отброшенный невидимой могучей преградой.
Зоров проснулся, словно от толчка. Сердце колотилось о ребра, будто он только что пробежал марафон. Во рту стоял неприятный железистый привкус. Господи, опять кошмар…
Он открыл глаза. В комнате царил приятный глазу полумрак. После сеанса внушения Лада и Олвар мирно спали. В углу на своем матрасе в позе лотоса сидел Рангар и смотрел на него. Зоров напрягся, пытаясь нащупать контакт, – сейчас ему не хотелось говорить словами.
Мягкий, теплый свет в сознании – есть контакт! Глаза Рангара, воспринявшего видеоряд, непроизвольно расширились, словно из него выдернули болезненную занозу.
– Ложись спать, а я посторожу, – вслух произнес Зоров. – Мне теперь до утра не уснуть…
Рангар кивнул и уже было растянулся на матрасе, как вдруг сел, настороженно прислушиваясь.
Зоров тоже прислушался и где-то на грани восприятия уловил странные заунывные звуки. Пение?
– Посмотрим? – предложил Рангар. Зоров кивнул, и они бесшумно выскользнули в коридор. Звуки доносились со стороны зала с загадочным Оком Всевидящего. Когда они подкрались поближе, их глазам предстало странное, с флером недоброй мистики зрелище.
Возвышение в центре зала окружали неподвижные фигуры в синих балахонах, среди которых одна выделялась ярким белым цветом своего одеяния и его гораздо более элегантным покроем. Каждая Посвященная держала на руках младенца. Медленно, словно в трансе, под звуки заунывного пения подходили они к Посвященной в белом и по очереди передавали ей безмятежно спящих младенцев. Та на несколько секунд замирала, словно в трансе, и братья могли, поклясться, что в эти мгновения дрожащая бледно-золотистая аура окутывала ее голову, касалась ребенка… и пропадала. А затем происходило нечто непонятное и страшное. Часть младенцев (причем гораздо меньшая) передавалась Посвященной в синем, тенью маячившей за фигурой в белом, а вот остальные… их Старшая Посвященная бросала точно в центр пространственно-энергетической аномалии – и ребенок исчезал.
Зоров едва успел удержать рванувшегося вперед Рангара.
– Ты что?! – прошипел Зоров прямо в ухо брату. – Балбес!
Мышцы Рангара медленно утрачивали твердость.
Наконец он перевел дух и тихонько огрызнулся:
– Тоже мне умник нашелся! Они же детей убивают!
– Ты что, ничего не понял? Пошли отсюда.
– Так объясни хотя бы, если ты такой умный!
– Знаешь поговорку о чужом монастыре? Вот-вот… А происходит здесь и сейчас генетическая отбраковка потомства людей Синего мира. У этого общества просто нет иного выхода, капкан генетического вырождения – один из самых страшных для цивилизаций правой спирали… Но поскольку мысль о насильственной смерти здесь – табу, вся эта процедура воплощена в таком вот ритуале, торжественном и печальном, как обряд погребения.
– Ясно. Идем. Все равно смотреть на это тошно…
В комнате Лада и Олвар по-прежнему спали глубоким сном.
– Послушай, брат, мы давненько не связывались с Дальвирой, – сказал Рангар. – Может, она подскажет что-нибудь дельное?
– Завтра утром попробую. Очень важно знать, воспринял ли клон Олвара наше внушение.
Оказалось, воспринял. И сам первый объявил об этом, проснувшись:
– Мама, мне приснился вещий сон. Я должен идти с вами. И не на цепочке, естественно. Сейчас меня заботит только одно: как я смогу быть вам полезным в вашей борьбе против похитивших меня злых людей.
Зоров едва удержался, чтобы не хмыкнуть. Программа, вариабельно изменившись под действием ночного психоволнового внушения, так и перла наружу, и не заметить этого мог только слепой. Впрочем, Лада как раз была сейчас и слепой, и глухой…
Зато Рангар сориентировался сразу и спросил, осторожно подбирая слова:
– Это прекрасно, Олвар, что ты собираешься быть полезным… ты же не забыл моих уроков по искусству владения мечом и приемам рукопашного боя?
– Рангар! – с металлом в голосе произнесла Лада.
– Все, все. Ладушка, не буду, – мягко сказал Рангар. – Не сердись.
Мальчик, казалось, не обратил на реплику матери внимания.
– К сожалению, я этого не помню, отец. Но ведь ты научишь меня всему этому снова?
– Непременно! – с жаром заверил Рангар.
Тут дверь отворилась и вошла Гдара. В руках она держала поднос с тарелками и большим кувшином.
– Завтрак и вода для умывания, – сообщила она. Зоров принял поднос, поблагодарил и попросил после завтрака зайти, чтобы сопроводить их к выходу. Гдара кивнула с заметным облегчением и удалилась. “Мы им тут как бельмо на глазу”, – подумал Зоров и мысленно усмехнулся.
Перекусив, Рангар и Зоров тщательно проверили свою амуницию.
Наблюдавший за ними мальчик вдруг отложил вилку и спросил:
– А разве мне не дадут какое-нибудь оружие?
Рангар и Зоров быстро переглянулись. Лада заметила это и, твердо сжав губы, демонстративно отцепила ножны с кинжалом от своего пояса и пристегнула их к поясу Олвара.
Рангар фальшиво улыбнулся и потрепал мальчика по затылку.
…Когда они покинули Питомник, солнце уже прошло треть пути по небосводу. У разрушенных ворот кипели восстановительные работы – трудились Строители под бдительным присмотром Посвященных.
