Политики, ученые и военные Солнечной ожидали прямого канала связи с Офелией. Лично в малой приемной «Гелиотропа» находились только сам Винцль, некоторые министры да бывший начальник Поисковой Базы Земли Джошуа Фергюсон. Остальные присутствовали в режиме видеоконференции — объемными изображениями.
Наконец в отведенном для представителей Офелии секторе сконцентрировалось несколько видеостолбов. Подключились президент системы Валерий Сытников, командующий флотом «Магрибба» адмирал Тонгусекав, шеф службы безопасности Рональд Рональд и еще несколько влиятельных лиц второго по значимости и первого по могуществу мира доминанты Земли.
С изображением не поздороваешься за руку, поэтому пышные дипломатические приветствия давно ушли в прошлое. «Прибывшие» на экстренный закрытый совет ограничивались кивками; лишь адмирал Тонгусекав отсалютовал рукой, в основном коллегам-военным.
— Доброе время суток, господа! Вы готовы? — Вернер Винцль не хуже других понимал: времени не то что нет — его нет совсем. Предсказать и упредить реакцию имперцев на произошедшее невозможно, а ведь придется это делать…
— И вам доброе время, господа! Да, мы готовы начать, — отозвался Сытников.
— Тогда начнем с вашей истории, если не возражаете. Пожалуйста подробности, и, полагаю, лучше в изложении военных.
— Адмирал? — Сытников чуть повернулся в сторону командующего сильнейшим из флотов человечества.
Аврелий Тонгусекав акцентированно кивнул и сделал быстрый знак кому-то невидимому. Из-за его спины, прямо из пустоты возник еще один военный в форме полковника. Он сделал несколько шагов вперед и застыл по стойке «смирно».
— Полковник Фоэ, начальник разведки одной из крейсерских групп «Магриббы», — представил его Тонгусекав. — Начинайте, полковник.
Тот кивнул и заговорил, пожалуй, чуточку суховато, но зато без отвлекающих подробностей, коротко и доходчиво:
— В задачу моего подразделения входил сбор полной информации по финишу армады шат-тсуров вблизи Офелии, как-то: примерная численность, состав, характер боевого строя, параметры ожидаемого ухода за барьер и тому подобные данные. Зону ожидаемого финиша мы спрогнозировали своевременно и не замедлили активировать локальные датчики; кроме того, были высланы разведчики-одиночки, почти тысяча катеров. С самого начала операция проходила в штатном режиме, ничего особенно необычного ни пилоты, ни датчики не зафиксировали…
— Простите, — вмешался один из научников с Венеры; кто-то из вновь назначенных, Винцль его еще не знал. — Что значит — особенно необычного?
Фоэ чуть приподнял брови, словно удивился, но ответил прежним тоном, ровным и благожелательным:
— Видите ли, космос велик, по-моему, это не нужно объяснять. Там всегда что-нибудь случается. На задание вылетела почти тысяча пилотов. Понятно, что были необъяснимые отказы техники, были рапорты о наблюдении несуществующих, как позже выяснилось, объектов — мы их называем миражами. Такое происходит сплошь и рядом. Я хотел сказать, что процент и общее распределение подобных случаев на этот раз не выходили за рамки средних значений.
— Спасибо, понятно, — поблагодарил настырный научник.
— Я продолжаю, — обратился Фоэ ко всем. — В течение примерно семи часов шла нормальная рутинная работа по сбору и обработке данных; произошло несколько столкновений с истребителями противника, но это тоже вполне обычное дело перед боем. В штатном режиме происходил и отход. Разведгруппа подобрала все катера и отступила в заданном — направлении. Говоря «все катера», я имею в виду «все вернувшиеся катера».
— А были и не вернувшиеся? — снова вмешался научник.
Фоэ слегка развел руки в стороны:
— Мы на войне, господа. А на войне бывают потери. Потери бывают и в мирное время, они так и называются — небоевые потери. Любая военная операция в мирное время допускает до трех процентов потерь личного состава. Обычно бывает меньше, редко, когда больше одного.
— И каковы были потери в вашем случае? — Вернер Винцль решил переключить внимание на себя. Откровенно говоря, потери его интересовали мало. То есть он, конечно, жалел погибших пилотов и, будь его воля вернуть их к жизни — как и всякий нормальный человек, сделал бы это, не задумываясь. Но сейчас вопросы чрезмерно любопытного научника лишь отвлекали, поэтому Винцль изящно и тактично возвращал полковника к изложению подробностей офелийского феномена. Второго за истекшие сутки.
— Мы потеряли десять кораблей. Чуть больше процента. Итак, мы подобрали всех вернувшихся пилотов и отступили, в срок передав собранные разведданные в штаб флота и в аналитический отдел. К тому моменту армада шат-тсуров справилась с дрейфом и перестроением и изготовилась к прыжку. Мы доложили о первой волне нелинейности в стартовых сферах, после чего получили приказ уходить в заранее заданную точку. Этот отход производился в досветовом режиме, без прокола барьера. Мы продолжали наблюдения до момента, когда около трех четвертей вражеской армады уже ушло в прыжок, внешне совершенно в штатном режиме. Однако уход арьергарда мы не зафиксировали, повторяю, покинув зону наблюдения в соответствии с полученным приказом. Дальнейшее можно выразить несколькими словами, но, думаю, все присутствующие осведомлены, что из прыжка ни один корабль армады так и не вышел. Никаких намеков на финишные сферы в ожидаемых областях также не наблюдалось. У меня все.
Ни Вернер Винцль, ни остальные члены совещания (вопреки не очень уверенным ожиданиям) ничего нового не услышали. Всего лишь более-развернутое изложение первой, короткой и растерянной депеши по дипканалу: «Сражение не состоялось. Противник исчез. Офелия». Несколько позже, разумеется, пришел аналитический комментарий, но особо аналитическим его назвать было трудно, ибо сводился он ко все тому же: «Вражеский флот ушел за барьер и не появился в расчетном объеме».
Интересно, получится ли у Солнечной удивить представителей Офелии? Вряд ли, хотя некоторые интересные факты, связанные с уходом вражеской армады от «Боро-Боро», действительно всплыли, однако о них у большинства присутствующих имелась также весьма скудная и непроверенная информация. В данный момент она уточнялась.
— Господа, прошу минутку внимания. Только что получено сообщение из аналитического отдела. — Фоэ вернулся на позицию оратора. — Меня попросили огласить. Неожиданно, но это касается того, что мы обсуждали буквально десять минут назад, а именно странностей в космосе. Так называемых миражей. Во время возглавляемого мною разведрейда некоторые из пилотов докладывали о визуальном наблюдении малых скаутов Роя. Более мощная аппаратура мониторов, однако, в указанных точках ничего не сканировала. Сообщений было семь, от шести пилотов — один из них наблюдал скаут дважды. Я даже боюсь делать выводы, господа. Все шестеро не вернулись из рейда.
