На высоте пяти тысяч иралов Брим проверил посадочные характеристики, которые уже проходил на тренажерах в Аталанте. Он имитировал процесс, чтобы вычислить оптимальную посадочную скорость и убедиться, что корабль при этом не перевернется вверх ногами и не выкинет еще чего-нибудь в этом духе. М-5 прекратил полет как раз на нужной мощности и уклонился под ветер со скоростью около 130 кленетов в час, почти не кренясь. После этого Брим совершил несколько крутых поворотов, проверяя управление.
Наконец, убедившись, что все важнейшие системы работают нормально, он направил М-5 обратно к озеру, запросил посадку и стал снижаться. Он смотрел, как постепенно увеличиваются в узких гиперэкранах деревья на одном берегу и шеррингтоновские ангары на другом, краем глаза поглядывая на альтиметр. М-5 — юркий кораблик и потребует долгого торможения.
За следующие несколько кликов он промчался через маленький островок и взялся за рычаги много позже, чем подсказывал инстинкт. Он и на тренажере это отрабатывал, опасаясь начать посадку слишком рано, скомкать градиент гравитации и хлопнуться оземь. Брим с облегчением услышал шум бурлящей воды в нескольких иралах под килем и мысленно улыбнулся. Вернуться целым — неплохо для первого раза.
Вырулив на пирс и сев на гравиподушку, он услышал громкое «ура»: снаружи, помимо механиков, собралась целая толпа. Громче всех кричали Романова и Валериан — их, как видно, очень порадовало то, что он вернулся благополучно.
* * *
Днем, когда механики устранили кое-какие мелкие неполадки, замеченные Бримом во время его краткого полета, он снова поднял М-5 в воздух. На этот раз его сопровождал «Шерринг-тон-225», везущий Валериана, Урсиса, Бородова и команду специалистов от «Шеррингтона» и «Красны-Пейча». После маневров с целью проверки утренних поправок Брим запросил разрешения на выход в глубокий космос и направился за двести тысяч кленетов в свободную зону, которую выделил себе «Шеррингтон» для испытательных полетов.
— Ну, Вилф Анзор, — спросил по шлемофону маячащий на экране Бородов, — готов ты взять «Колдуна»?
— Готов, доктор, — усмехнулся Брим. Гравигенераторы у него под ногами ревели на максимальном режиме, и счетчик световой скорости показывал 0,97. — Будут какие-нибудь инструкции напоследок?
— Все должно быть так же, как на тренажерах, за исключением температуры, — нахмурился Бородов. — С ней мы, к сожалению, справиться не смогли.
— Температурные проблемы меня не пугают, доктор. — Брим машинально затянул ремни и поставил гравитацию кабины на максимум. — Но приглядывайте за мной на случай, если «Колдун» вздумает двинуть в другую галактику, как его предшественник.
— Приглядим, — заверил Бородов. — Удачи тебе.
— Спасибо. — Брим посмотрел на приборную панель. Он уже знал, что плазменный дроссель отличается высокой чувствительностью из-за подвышенной потребности «Колдуна» в энергии. Само по себе это было не страшно. Плазму, поступающую по трубопроводу, либо потребит сам кристалл (напрямую преобразующий физическую энергию в гипертягу), либо она уйдет в космос через автоматический клапан, который активизируется, когда давление гравитронов превышает определенный предел. Проблема в том, чтобы умело регулировать количество поступающей на кристалл энергии. Слишком малая доза приведет к катастрофе — скорее всего расплавится выхлопная труба. Слишком большая часто приводит к взрыву, особенно когда подается на холодный кристалл. В любом случае последствия будут фатальны для корабля такого размера, как М-5.
— Индуктивность ноль шестьдесят четыре Теслы, — передал Брим, направляя высокочастотный импульс к источнику плазмы. Тон работы гравигенераторов слегка изменился, но счетчик световой скорости не превысил отметки 0,97.
— Ноль шестьдесят четыре индуктивность, — повторил Бородов.
С великой осторожностью Брим открыл дроссель до первой отметки. Целый сектор у него на панели сразу сменил цвет с зеленого на желтый — давление плазмы на кристалл стало расти, и гораздо быстрее, чем показывали тренажеры. Брим открыл клапан сброса, чтобы уменьшить поток. Счетчик давления крутился намного быстрее, чем Брим ожидал. «Колдун» проявлял резвость.
— Слишком большое давление для холодного кристалла, — тревожно предупредил Бородов с экрана.
— Знаю, — сквозь зубы ответил Брим. — Я открыл сброс, но давление продолжает расти. Никак не могу его понизить. — Он поморщился от мысли о том, как кристалл взорвется в нескольких иралах у него за спиной, открыл сброс пошире, и давление сразу упало ниже минимума. Пришлось начинать все сначала.
Брим нажал кнопку настройки гипердвигателя и откинулся назад, унимая расходившиеся нервы. Не «Колдун», а просто демон какой-то.
— Первым делом надо будет поменять этот проклятый плазмодроссель, — проворчал он Бородову.
— Я возьму это на заметку, Вилф, — кротко ответил медведь.
Глянув на счетчик давления — который больше ничего не показывал, — Брим снова закрыл сброс. Давление вернулось, и на этот раз индикаторы на пульте зажглись красным. Брим решил взять ситуацию в свои руки. Если он не может отрегулировать подачу энергии, весьма вероятно, что сам двигатель будет послушнее. Надо запустить его, испытать и отключить эту треклятую плазму. Так близко от дома он доберется назад и на одних гравигенераторах.
Стиснув зубы, Брим закрыл сброс до отказа. Давление плазмы начало нарастать как снежный ком — внезапно счетчик показал вполне безопасную цифру. Только мощные демпферы корабля препятствовали гипердвигателю развить свою устрашающую тягу.
— Он рвется в полет! — крикнул Брим Бородову.
— Вижу, — ответил старый медведь. — Полагаю, ты рискнул правильно — самим двигателем управлять куда легче.
— Я тоже так подумал, доктор. — Предупредив о прекращении постороннего движения в секторе, Брим проверил напоследок синхронизаторы времени — он наслушался жутких историй о том, что будет, если откажут они, — включил систему стабилизации массы, открыл выхлопную трубу и слегка убавил давление на демпферы. Ярко-голубое свечение за кормой наполнило кабину, и Бородов исчез с экрана — «Колдун» оставил далеко позади нормальные радиоволны.
Звезды впереди превратились в крутящийся калейдоскоп, а показатель световой скорости на пульте управления пошел вверх, как ракета. Брим включил гиперэкраны, и картина впереди прояснилась.
Ближние звезды превратились в яркие черточки, а дальние росли на глазах. Счетчик показывал семьдесят три мегасветовых, и отдача тепла кристаллом соответствовала феноменальному ускорению. Брим отрегулировал индуктивность, пользуясь регулятором скорости вместо никудышного плазмодросселя. На повороте он посмотрел назад и увидел ярко-бирюзовый след «Колдуна» за кормой. Брим усмехнулся: теперь-то Кирш Валентин призадумается!
