Свинья улыбнулся своим мыслям: он очень хорошо тогда понял, что Бакс имела в виду. Он тоже не верил в чудеса. Но где провести границу? Ведь сейчас он стопроцентно уверен: Антуанетта была права не совсем. Для нее и Скорпиона чудес не бывает. А для других? Иногда необыкновенное просто берет и случается.
Он видел имена всех беженцев из системы Йеллоустона, которых они спасли. Одна фамилия бросилась ему в глаза. И сам человек произвел впечатление на свинью, когда тот следил за высадкой спасенных из шаттла. Скорпион помнил, с каким молчаливым достоинством держался этот человек. Наверное, его сразу же заморозили, как и остальных пассажиров шаттла. И теперь он где-то на орбите Хелы, среди восемнадцати тысяч момио.
– Надо бы придумать, как их спасти, – сказал он Хоури. – Я про замороженных.
– Вроде речь шла о шаттле…
– Да, шла.
Продолжать он не стал. Ана долго ждала ответа, пусть еще подождет.
Некоторое время все молчали. Глядя на собор, можно было подумать, что он простоит на мосту еще не одну тысячу лет.
По прикидкам Скорпиона, «Пресвятой Морвенне» оставалось еще минут пять.
– Я бы успел, – заговорил Васко… – Если бы побежал… Если бы мы побежали…
– Пошли, – сказал Скорпион.
Остальные посмотрели на него, потом на собор. Передок «Пресвятой Морвенны» был в добрых семидесяти метрах от края моста; пройдет еще три или четыре минуты, прежде чем он повиснет над пустотой. А что потом? Еще самое меньшее минута, прежде чем громадина начнет опрокидываться.
– Куда, Скорп? – спросила Хоури.
– Я уже насмотрелся, – спокойно ответил он. – День сегодня был трудный, а впереди еще долгий путь. Чем раньше выступим, тем раньше доберемся.
– А собор… – начала Рашмика.
– Уверен, зрелище будет впечатляющее. Потом расскажете, если найдется время.
Скорпион пошел назад по обломку моста. Низко висящее солнце двигало перед ним до комизма маленькую и неуклюжую тень. Та колыхалась перед идущим враскачку свиньей, словно плохо управляемая марионетка. Он сильно замерз: это был особый внутренний холод; вроде живого существа, которому впору иметь имя. Может, это он и есть, конец, о котором столько раз предупреждали Скорпиона? Как ни крути, он всего лишь свинья; ему ли ждать от жизни приятных сюрпризов? Хорошо уже то, что он оставил в этом мире немало своих отметин, поглубже, чем у других.
Он прибавил шагу. Вскоре три длинные тени окружили его короткую. Все четверо ни о чем не говорили, лишь задумчиво шагали и думали о своем трудном пути. Еще через несколько минут земля содрогнулась – словно огромный кулак гневно ударил Хелу, – но и тогда они не замедлили поступь.
А потом самый маленький из идущих споткнулся, и трое других кинулись, чтобы его подхватить.
После этого Скорпион почти ничего не помнил.
Эпилог
Она отдала новый приказ, механические бабочки разомкнули крылья, и образованный ими экран распался. Бабочки вернулись в трепещущее кружево рукавов и замерли. Взглянув в небо, она увидела лишь несколько звезд, самых ярких: их свет пробивался сквозь лунное сияние и сверкающую реку кольца. Зеленая звезда, которую показали ей бабочки, исчезла. Но она знала, что звезда по-прежнему там, просто светит слишком слабо.
Она также знала, что с этой звездой не случилось ничего плохого. Ядерные процессы не разбалансированы, и не было опасного вмешательства в атмосферную химию. Свет все так же ярок, как и век назад, а нейтринный поток из ядра не отражается на давлении, температуре и содержании нуклеотидов. Однако с планетами, которые обращались вокруг звезды, случилось что-то очень плохое. Они подверглись демонтажу, разложению на атомарный газ, который затем был собран и помещен в стеклянистые пузыри. Возникли бесчисленные обиталища с запасами воды и воздуха. Огромные зеркала, выплавленные в ходе все той же оргии разрушения и созидания, вылавливали каждый бродячий фотон и загоняли его в один из пузырей. Ничто не пропадало зря, все шло в дело. Внутри пузыря солнечный свет питал сложные, хрупкие биохимические сети замкнутого цикла. Там кишели растения и животные, и умные машины удовлетворяли все их потребности. Люди также были там желанны – собственно, для них и создавались изначально эти обиталища.
Но люди так и не получили приглашения.
Это солнце в зеленых тонах было не первым и не последним. Вокруг плавали сотни таких же. Машины создавали рои зеленых жилищ, перескакивая из системы в систему с бездумной методичностью саранчи. Машины появлялись, размножались копированием и принимались за демонтаж. Все попытки сдержать их распространение провалились. Достаточно было бы одной машины, чтобы начать процесс, а ведь они прибывали миллионами.
Их так и прозвали – саранча.
Неизвестно, откуда взялись эти машины и кто их придумал. Вот лучшая гипотеза: более тысячи лет назад, за века до прихода ингибиторов, была создана эффективная технология терраформирования и она вышла из-под контроля. Но для технологии-призрака саранча была слишком сильна и проворна. Ее загадочный предок очень долго учился выживать, опираясь только на собственные ресурсы, и этот процесс превратил его в свирепого хищника. Из той хитрой породы, кто прячется в зарослях и терпеливо ждет своего часа.
«И вот теперь, – подумала она, – этот час настал – по нашей вине».
Если
