– Да какая разница как… Важно то, что на нее ты можешь полагаться так же уверенно, как и на меня. В том смысле, что больше, нежели на простого туриста.
– А на тебя, стало быть, я могу полагаться?
– Можешь. Для меня шат-тсуры – противники. Думаю, ты знаешь о воинской присяге, Вадим. Я принимал присягу на верность доминанте Земли, и я верен присяге. Что бы ни случилось.
Семенов говорил так твердо и серьезно, и в то же время так буднично, что Скотч невероятно остро почувствовал громадное облегчение. Темная лошадка, скрытый козырь, человек-тайна Владимир Семенов заодно с ним. С гидом «Экзотик-тура», замыслившим хорошо попортить нервы захватчикам на оккупированной планете. Скотч поверил Семенову – есть вещи, которыми так и в такой ситуации не шутят.
– А теперь, Вадим, я буду безмерно благодарен, если ты посвятишь меня в свои планы на ближайшее будущее. То, что ты намерен сохранить группу, я уже понял. А еще?
– Ну, для начала, я думаю, надо отсидеться в укрытии, – с воодушевлением начал Скотч. – Туда я, собственно, всех и веду. Есть тут неподалеку одна пещерка. Бункерочек такой небольшой. Чужие ведь нас искать будут. Особенно после того, как ты постарался. Если у них нет чувствительных биодетекторов, можем и отсидеться.
– Глупо на это рассчитывать, Вадим.
– Надо же хоть на что-то рассчитывать. А потом я хотел наведаться на турбазу и поглядеть, что там и как. Все-таки там у меня тоже остались подчиненные, за которых я в ответе.
– Я и без визита могу рассказать тебе, что там и как. На турбазе – оперативный штаб шат-тсуров. Твой персонал схвачен и либо заперт, либо вывезен.
– Тогда тем более я хотел бы наведаться, – заявил Скотч. – Партизанить так партизанить!
Семенов покачал головой, то ли недоверчиво, то ли одобрительно:
– Решительный ты малый! А к бункерочку вашему сперва наведаться нужно, причем без группы. Раз склад у Мангрового залива вскрыт, могли и бункерочек распотрошить. Если хочешь, подсоблю, прикрою.
– Вот это разговор! – оживился Скотч и потянулся за ружьем. – Пошли тогда?
Он ожидал иной реакции от Семенова. Вопроса какого-нибудь вроде: «Что, прямо сейчас?»
Семенов просто безмолвно кивнул и полез под колючие лапы полисаула.
Покинуть естественную крепость было заметно легче, чем попасть в нее.
– Поосторожнее там, – напутственно буркнул из зарослей невидимый Валти.
– Обязательно, – пообещал Скотч, перехватил ободряющий взгляд Семенова и, не оборачиваясь, потрусил вдоль по тропе. Семенов тенью последовал за ним.
Чем ближе они подбирались к оврагу, тем медленнее и осторожнее бежали. Вскоре и вовсе двинулись шагом, вслушиваясь в предательскую тишину леса. Собственно, тишиной ее и назвать-то было трудно: лес всегда полон звуков, что днем, что ночью. Но Скотч давно привык к его голосам и сейчас пытался уловить как раз чужеродные звуки. Свист рассекаемого кораблем воздуха. Шипение гравилифтов. Топот непривычных к лесу ног и певучие голоса скелетиков. Но в обычный лесной концерт не вплетался ни единый посторонний звук. Причем по голосам жаворонков, парящих высоко в небе над оврагом, можно было предположить, что все спокойно. Спокойно минимум пару часов – только в этом случае жаворонки выползают из нор в склонах оврага и вылетают на дневную охоту. Хотя… Шат-тсуры могли оставить в овраге засаду. И если она расположилась в верхней, узкой части да не шумит почем зря, жаворонки с ней смирятся.
Скотч послушал еще немного и показал Семенову, что нужно забрать немного правее.
Он решил выйти к оврагу именно с узкой части. Сверху. Оттуда и видно лучше, и если вдруг стрелять придется – удобнее, и вообще…
Спешить не стоило. Скотч и не спешил. Один ненароком задетый камень, одно неосторожное движение – и все их скрадывания моментом пойдут насмарку. А это непозволительно. Поэтому лучший гид «Экзотик-тура» не спешил, перестраховывался на каждом шаге. Умница Семенов схватывал все на лету, подстраивался по ходу дела, причем никакие слова для этого не требовались.
И правильно они подстраховывались, как выяснилось.
Нет, в овраге они никого не увидели, сколько ни смотрев ли с разных точек. Но… Скотча не оставляло чувство, будто сквозь колючие кусты на самом дне кто-то недавно продирался. Совсем недавно – буквально вчера; даже вечером. И Семенов, кажется, это тоже заметил.
На голом месте было до жути неуютно. Скотч поминутно обозревал небо, но ничто не нарушало его глубочайшей голубизны. Скелетики если и носились над Табаской в своих мобильных корабликах, то где-то далеко от заветного оврага.
На какое-то время гид и его добровольный помощник замерли в десятке метров друг от друга. Снова и снова Скотч зыркал в овраг, словно из укрытия в пещерке мог кто-нибудь показаться. Поэтому когда откуда-то снизу вынырнул юркий худощавый человечек в незнакомом, но явно форменном комбинезоне, Скотч с трудом удержался от вздоха облегчения и мельком взглянул на Семенова. Лицо спутника не выразило ни единой эмоции.
«Вот те на, – подумалось. – И впрямь гости. Вроде человечек. Или, мать его, перевертыш? Не видно…»
Человечек завертел головой, в свою очередь осматривая небо.
«Боится, поди, – подумал Скотч, морщась. – Раз боится вполне может оказаться другом, а не врагом. Но спешить с выводами все равно не следует».
Скотч неожиданно осознал, что успокоился. До того холодного и расчетливого состояния, в котором совершают подвиги, предают друзей и входят в историю. Такое состояние годится для всего: и для героизма, и для злодеяний. Оно всего лишь навсего гарантирует успех любого начинания, будь оно добрым, будь оно злым. Возможно, на Скотча благотворно подействовало присутствие Семенова – рядом со столь неординарным человеком и впрямь чувствуешь себя спокойнее. Когда он на твоей стороне, конечно.
Человечек тем временем отбежал к потревоженным кустам и пристроился по малой нужде. Неслышно хмыкнув, Скотч знаками разъяснил свои намерения Семенову; тот кивком высказал одобрение. Скотч покинул свой наблюдательный пост молниеносно продвинулся по одной из сторон оврага к темже кустам. Таким образом, чтобы зайти незнакомцу за спину.
Семенов остался на подхвате.
Незнакомец облегчался и знать не знал, что через какие-то секунды станет пленником. Языком.
Последнее, что сделал Скотч перед стремительной атакой, это обернулся ко входу в пещерку (никого) и зачем-то взглянул на обувь будущего языка. Язык был обут в пустотные ботинки.
Он как раз застегивал свой невоенный комбез, когда Скотч бесшумно соскользнул по склону и от души угостил ребром ладони по шее. Парень – а язык был даже моложе Скотча – тихо, как-то до жути по-домашнему уютно всхрапнул и наладился осесть на рыжий овражный суглинок. Скотч, понятное дело, упасть ему не позволил: подхватил за локоток, забросил руку за шею, напрягся и втащил вверх по склону. Там быстро прикрепил гравикомпенсатор, наспех подстроил, дал энергичную отмашку Семенову и бегом побуксировал бесчувственного незнакомца к лесу.
