Как и большинство танбрандцев Холанн рос в неявном, но достаточно четком представлении — на Фрументе хорошо, и было бы очень славно когда‑нибудь накопить денег и переехать туда. Или хотя бы помечтать, потому что Теркильсен в полной мере пользовался правом планетарного правителя устанавливать 'excambium', то есть взносы за право купить билет с Ахерона. Но само по себе наличие Туэрки перед ним, ее грустные слова никак не вязались с мыслями о теплом дружелюбном рае, засеянном пшеницей цвета солнца. Кто в своем уме покинет такое замечательное место и переедет в ледяной ад Ахерона?..
— Там… не так хорошо, как говорят? — прозвучало довольно неудачно и скомкано, но Холанн не придумал, как выразиться яснее. Впрочем, девушка прекрасно его поняла.
— Там хорошо, — протянула она с затаенной грустью и посмотрела вверх, туда, где за склеенным пластиком скрывалось невидимое черное небо. — Фрумента прекрасна, это правда. Только вот… Понимаете…
Наверное, ей нравится это слово — "понимаете" — подумал Холанн. А может механесса низкого мнения о его умственных возможностях, поэтому регулярно призывает к внимательности и сосредоточенности… Первый вариант представлялся куда приятнее для самолюбия.
— Понимаете, это сложно описать, если коротко. Теркильсен суров, часто жесток. Но он относится к Ахерону как к собственному дому. И ведет себя как глава большого семейства. Кроме того, здесь мало людей, поэтому приходится поневоле беречь их. Фрумента же… Владетельная Семья считает ее кормушкой, кошельком, но не домом. Мечта Семьи — о ней все знают — выжать из планеты достаточно денег, подняться в администрации субсектора, получать доходы уже с нескольких планет и со временем переехать на Терру. Уже достаточно скоро, лет через пятьсот. Кроме того, на Фрументе всегда хватает людей, их можно не беречь. Поэтому…
Она передернула худыми острыми плечами под свободной синей рубашкой.
— Хаук как‑то обмолвился, что хуже Фрументы только Сеферис Секундус. А он знает, о чем говорит.
Уве почесал затылок. Название "Сеферис Секундус" ничего ему не говорило. Но судя по услышанному, место и в самом деле было преотвратным. Если уже Ахерон показался уроженке сказочной Фрументы куда более приятным местом… Интересно, как комиссар побывал на планете — житнице? Наверное, транзитом, по пути к Ахерону.
Холанн вспомнил последние слова девушки и отметил, как изменился ее голос. Что‑то здесь было не так. Словно Туэрка говорила о чем‑то очень личном… или пересказывала что‑то личное, услышанное от Тамаса. Быть может, это как‑то связано со странным черным пятном в биографии комиссара?
Он взглянул на девушку. Видимо Туэрка думала о том же, и поэтому Холанн прочитал в ее больших светящихся глазах отчетливый ответ.
"Не спрашивай — и не услышишь неправды… или грубости".
Взаимная психотерапия. Так, кажется, она сказала. Медик Александров — человек, лишенный дома. Комиссар Тамас — человек войны. Туэрка Льявэ — иммигрантка с планеты, которая, судя по ее словам, оказалась отнюдь не сказкой. а скорее наоборот. Интересно, какие демоны в прошлом священника Фация? Воистину, Волт и в самом деле прибежище странных людей.
Кружка в руках Холанна наконец показала дно, и тут в голову счетовода пришла новая мысль. Полоснула, как узким, бритвенно острым жалом.
А может быть это не гарнизон такой? Может быть все дело наоборот — в самом Уве Холанне? Холанн снова припомнил свою не сказать, чтобы короткую жизнь, перебрал ее основные события и вехи, как бусины четок на незримой нити. Ранняя смерть родителей, приют, школа. Затем самое важное событие для каждого танбрандца — Большая Распределительная Машина. И вот на заветной карточке прокол напротив "администрирование низ./ср. разряда; учет и бухгалтерия". А затем долгие годы однообразной службы. Иногда знакомства с женщинами, очень редкие. Обида на их невнимание и пренебрежение — тяжелая, медленно проходящая горечь. И снова работа.
Быть может, как раз люди, что собрались на Базе — совершенно нормальны? Именно у них — настоящая жизнь? Но кто тогда он, Уве Холанн… И что можно сказать о нем?
От этих мыслей Холанну показалось, что и без того больная голова сейчас закипит. Он стиснул пустую кружку и закрыл глаза, стараясь выгнать непрошенные сомнения. Впрочем, безуспешно.
И тут что‑то запиликало.
— Туэрка, ты дома? — скрипнул откуда‑то из‑под потолка голос комиссара.
— Да, — живо откликнулась механесса. — Прости, я сняла вокс. Не хотела мешать.
— Бери инструменты, — приказал невидимый динамик внутренней связи. — И беги к вокс — вышке.
— Что случилось?
Туэрка поднялась, поставила кружку прямо на чистый подметенный пол. Рукава на поясе развязались словно сами собой.
— То ли у нас что‑то с приемником или антенной, то ли…
Динамик передал тяжелый вздох комиссара. Вздох человека, который уже дошел до предела выносливости, но точно знает, что отдыха не предвидится.
— … то ли Танбранд только что прекратил вещание во всех диапазонах.
— Это невозможно, — Туэрка растерянно застыла — левая рука наполовину в рукаве, правая повисла в воздухе. — Там тысячи передатчиков… если только центральная ретрансляционная антенна… Но коротковолновые…
— Гайка, — жестко сказал Тамас. — Вещания нет. Вообще нет. Телеметрии — и той нет. Проверь антенну.
— Есть проверить антенну и приемники, — ответила Туэрка, совершенно не глядя собирая инструменты и складывая их в сумку, причем на секунду Холанну показалось, что железяки сами прыгают девушке в руки, — Сейчас.
Уве криво улыбнулся. За один день он увидел, пережил и переосмыслил больше, чем за всю взрослую жизнь.
— Комендант с тобой? — поинтересовался динамик.
— Да.
— Хватай его и тащи к плацу, там ткнешь, как пройти к воротам. Тем, что отвели под карантин. У нас здесь гости. И главный говорит, что знает нашего коменданта.
— Арбитр, что делать?..
Голос молодого энфорсера тверд и преисполнен осознания силы. Но только не для Владимира Сименсена.
— Арбитр, толпа идет по девятому проспекту, они хотят вырваться из города.
Боргар не стар, но умен и опытен. Он знает, чувствует всем естеством, когда за броней внешнего спокойствия бьется огонек потаенного страха. Страх в голосе энфорсера — едва заметный, почти побежденный. Страх в душе его.
— Командир, неизвестные штурмуют вещательный центр. Они просто разрывают полицейских на части. Это не люди… или не совсем люди.
Боргар знает, очень хорошо знает, что такое страх, что такое ужас. Слишком хорошо знает.
