— Включены. Три зеленых.
— Закрылки?
— Тридцать три, тридцать три, зеленый свет.
— Это все, — сказал Ридо.
— Тогда вперед. — Брим полностью сосредоточился на своей задаче. Впереди горел яркий рубиновый огонь. Порывы ветра положили корабль на левый борт, и огонь разделился на горизонтальные линии. Брим качнулся на правый борт, и линии стали вертикальными. Он выровнял машину — и они снова слились. Справа в залитых дождем гиперэкранах промелькнул целый лес подъемных кранов и складские здания.
Высота составляла всего сто иралов. Брим осторожно включил рулевые двигатели — корабль был верткий, но слушался, несмотря на сильные порывы поперечного ветра. Рубиновый вектор колебался между вертикалью и горизонталью, а Брим смотрел на волны, бегущие под легким углом к курсу корабля. Они несколько затрудняли дело… но не слишком. Брим еще раз проверил приборы: порядок снижения… скорость… тангаж. Все не совсем в норме, но близко к ней при такой турбуленции. Он несколько убавил обороты рулевого двигателя. Нос корабля отклонился по ветру, и Брим чуть накренил корпус, компенсируя снос. Чуть-чуть приподнять носовую часть… Следя за бегом волн, Брим держал нос задранным и выровнял корабль лишь за мгновение до того, как фонтаны серой озерной воды ударили в боковые гиперэкраны. Струи немного улеглись, потом снова стрельнули в небо и так остались — Брим поставил гравитационные ноги корабля на воду. Они прошли еще сквозь две большие волны, потом Брим осторожно включил гравитормоза и пустил вперед длинные тройные потоки гравитонов, срезавшие волну. Корабль остановился, раскачиваясь над самой поверхностью штормового озера. Счастливый Брим расслабился.
— Корабль ваш, — сказал он Ридо. — И спасибо.
Ридо принял управление с выражением полнейшего изумления на лице.
— Святая матерь Вута, — почтительно прошептал он. — Как это вам удалось?
— Что удалось? — Брим оглянулся на Локхарта — тот тоже был потрясен.
— Имперский В4050 благодарит вас, вышка. — Ридо настроился на другой канал. — Имперский В4050 совершил посадку, запрашивает гравибассейн.
— Да что я такого сделал? — спросил его Брим.
— Посадили нас, адмирал. — И Ридо, все еще под впечатлением, порулил к низким строениям и ремонтным мастерским флотской базы.
— То есть как «посадил»? А что мне было делать — оставить его наверху, что ли?
— Извините, адмирал, — засмеялся Ридо. — Полагаю, мы должны кое-что объяснить вам.
Брим подождал, когда Ридо укажет гравибассейн, и хмуро осведомился:
— Так в чем, собственно, дело? Я что, где-нибудь напортачил?
Ридо заметно покраснел и оглянулся на Локхарта.
— Нет, адмирал, не напортачили.
— Это была великолепная посадка, — добавил Лок-харт.
— Чего ж тогда вы оба смотрите так, точно я нарушил все законы термодинамики?
— Видите ли, адмирал, — помолчав, пояснил Ридо, — наш малыш ДХ-98 не зря считается пилотским кораблем.
— Иначе говоря, управлять им непросто, — подхватил Локхарт. — Меня он всегда заставлял попотеть.
— Меня тоже, — признался Ридо. — А вот вы, Вилф Брим, вели его так, словно проделывали это в тысячный раз. Каким образом, черт побери? Вы уже летали на этой модели?
— Нет, — удивился Брим. — Признаться, я вижу эту колымагу второй раз в жизни.
Ридо посмотрел на экран с изображением усатого диспетчера и сказал:
— Мы знаем, нам сказали по радио. — И хмыкнул:
— Одним словом, вы оправдали свою репутацию. Мы думали, вы запросите у нас помощи еще на половине пути через атмосферу.
— Да, — подтвердил Локхарт. — А вместо этого мы только следили за вами во все глаза — но у вас все получалось так легко, что я ничего не запомнил.
— Не знаю, о чем вы толкуете, — засмеялся Брим.
— Вот в том-то и беда с вами, проклятыми «отприродниками», — добродушно проворчал Ридо. — У вас все получается само собой.
— И все-таки я не понимаю, — с легким раздражением произнес Брим.
— Адмирал, — объяснил наконец Ридо, — только лучших пилотов допускают летать на этих наших красавцах — да и то после продолжительной подготовки. Это коварные аппараты… нервные. А вы берете и производите безупречную посадку без единого метацикла на тренажере. Это впечатляет, знаете ли.
Брим почувствовал, что краснеет. Он провел столько времени в пилотском кресле, что состояние полета стало казаться ему столь же естественным, как и ходьба, — особенно когда он «окончил» содескийскую летную школу.
— Ну, спасибо, — пробормотал он, меняясь местами с Локхартом. Верно говорится, что лишняя тренировка никому не повредит.
* * *
Меньше метацикла спустя ДХ-98 стал на гравибассейн в транзитном секторе базы, и Брим свел свой чемодан по трапу, глядя, не прислали ли транспорт за ним и Барбюсом. Внизу он с наслаждением вдохнул в себя влажный, ароматный воздух поздней весны (вместе с неизбежными авалонскими примесями) и направился к общественным голофонам, чтобы связаться с транспортным отделом базы. Не прошел он и дюжины шагов, как перед ним возник молодой матрос в летней флотской форме.
— Адмирал Брим? — спросил он, заглянув в свой электронный блокнот.
— Он самый. — Бриму казалось, что он уже миллион лет не видел летней военной формы. — Чем могу помочь?
Рядовой сконфуженно улыбнулся.
— Мне приказано доставить вас прямо в Адмиралтейство, адмирал.
— Хорошая мысль. Я уже высматривал какое-нибудь транспортное средство. Кто вас послал?
— Не знаю точно, адмирал. Я просто был следующий на очереди перед окошком диспетчера.
— Понятно. Подождем старшину Барбюса. Ему в ту же сторону.
— Барбюса, адмирал? — выпучил глаза водитель. — Это не тот ли самый главный старшина на Флоте?
— Тот, — с усмешкой подтвердил Брим. Здесь, в Авалоне, этот парень наверняка возит адмиралов каждый день, но самый главный на Флоте старшина — это дело другое.
Барбюс появился на трапе и заторопился вниз, ведя за собой свой багаж.
— Ну что, адмирал, есть попутка? — спросил он.
— Едем прямо в Адмиралтейство. — Брим забросил свой чемодан в багажное отделение. — Кто прислал за мной служебный глайдер. Ага… — нахмурился он, — кажется, я догадываюсь, кто устроил мне эту машину… старшина.
— Я думал, что вам не захочется ждать на поле, — смущенно заухмылялся Барбюс. — Да еще после такой посадочки, с разрешения адмирала.
Брим с улыбкой покачал головой.
— Не знаю как, но ты всегда опережаешь меня на пару шагов, старшина.
— Это моя работа — я так ее понимаю, адмирал. — И Барбюс сказал совершенно обалдевшему водителю:
