Казалось, ничто не заставит согнуться этого упрямого ваданца. Никто не убедит его, что провалили спасательную операцию аппаратчики, а не военные. Посвященный отправился с десантниками, невзирая на все возражения капитана, помахав императорской бумажкой, – так почему же капитан Зай не мог поверить в свою невиновность?
Можно было хотя бы представить собранные свидетельства в трибунал. Зай был героем, он принадлежал к числу возвышенных. Он не мог отдать свою жизнь просто так, ради какой-то жестокой и бессмысленной традиции.
Старший помощник Хоббс родилась на одной из утопианских планет, что среди военных было большой редкостью. Привлеченная ритуалами «серых», их традициями и дисциплиной, Хоббс отказалась от гедонистического образа жизни, царствовавшего у нее на родине. Жизнь «серых» была целиком посвящена служению, и из-за этого они казались Хоббс чуть ли не инопланетянами, хотя и ей тоже были чужды недолгие плотские радости. Для Хоббс капитан Лаурент Зай, стоявший рядом с нею здесь, в холодном блистере, такой спокойный и сильный, с лицом, не тронутым пластической хирургией, был воплощением стоицизма «серых».
Но под этой маской стоика Хоббс видела в нем израненную человечность: следы невероятных страданий, пережитых на Дханту, печальное достоинство, отражавшееся в каждом его шаге, сожаление о каждом из потерянных «парней».
И вот теперь понятия Зая о чести требовали, чтобы он покончил с собой. Неожиданно вся религиозная уверенность, все традиции «серых», которые так восхищали Хоббс, стали казаться ей попросту варварскими, приобрели образ грубой сети, в которую по собственной воле угодил ее капитан в своей патетической слепоте. Спокойствие и смирение Зая были еще горше, чем его гнев.
Капитан отвел взгляд от клавиатуры.
– Стойте крепче, – распорядился он.
Пол дрогнул так, словно корабль полетел с ускорением. Хоббс с трудом удержалась на ногах. Вся вселенная словно бы на миг сместилась. Но вот прозрачный пузырь блистера уравновесился, и Хоббс увидела, что произошло. Блистер действительно превратился в пузырь. Теперь он висел в пространстве отдельно от корабля, его удерживали лишь гравитационные генераторы «Рыси» и наполняли только те воздух и тепло, что заключались внутри оболочки. Ощущение притяжения казалось неправильным, хотя генераторы «Рыси» и старались создать некие произвольные «верх» и «низ» внутри этого маленького воздушного шарика.
Головокружение мстительно возвратилось к Кэтри.
– Теперь мы можем говорить свободно, Хоббс.
Она медленно кивнула, не решаясь вымолвить хоть слово, чтобы не беспокоить вестибулярный аппарат.
– Похоже, вы не понимаете, что сейчас поставлено на карту, – сказал Зай. – Впервые за шестнадцать столетий член императорской семьи умер. И не из-за несчастного случая, а в результате вражеской диверсии.
– Вражеской диверсии? – осмелилась переспросить Хоббс.
– Да, проклятье. Это все случилось из-за риксов! – прокричал Зай. – Не важно, кто нажал на курок этого бластера, – рикс, притворявшаяся мертвой, или этот сбрендивший после десантировочной травмы имбецил-аппаратчик. Не имеет значения. Императрица мертва. Они победили. Мы проиграли.
Хоббс уставилась на свои ботинки. Ей так хотелось, чтобы под ними появился нормальный пол!
– Очень скоро вам придется принять на себя командование этим кораблем, Хоббс. Вы должны понимать, что с командованием приходит ответственность. Я отдал приказ о начале этой спасательной операции. Я и должен ответить за ее исход, каким бы он ни был.
Хоббс посмотрела в сторону, оценила расстояние, отделявшее блистер от «Рыси». Эту пропасть не могли преодолеть звуковые волны, капитан обо всем позаботился. Она могла говорить свободно.
– Вы возражали против того, чтобы посвященный участвовал в десанте, сэр.
– У него имелось предписание Императора, Хоббс. Мои возражения были бесполезной позой.
– Ваш план спасательной операции был продуман верно, сэр. Император совершил ошибку, выдав этим тупицам предписание.
Зай со свистом вдохнул через стиснутые зубы. Каким бы он ни был осторожным, но таких слов явно не ожидал.
– Это подстрекательство, старший помощник.
– Это – правда, сэр.
Зай сделал два шага к Хоббс. Прежде ваданская сдержанность всегда удерживала его от чего-либо подобного. Он заговорил почти шепотом, старательно подбирая слова:
– Послушайте, Хоббс. Я мертвец. Призрак. Для меня нет такого понятия, как «завтра». И никакая правда меня не спасет. Вы, по-видимому, этого не поняли. И еще вы, кажется, полагаете, что правда защитит вас и всех остальных офицеров «Рыси». Нет. Не защитит.
Хоббс с трудом выдерживала взгляд Зая. Ее щек коснулись несколько капелек слюны, слетевшей с его губ, и обожгли ее, словно кислота. Такие горькие, такие обидные слова… Из-за кормы «Рыси» выглянуло яркое, слепящее солнце. Оболочка блистера была поляризованной, но все же внутри прозрачного пузыря сразу стало заметно жарче. Из-под мышки у Хоббс потекла струйка пота.
– Если еще раз вы устроите что-то наподобие такого брифинга, вы убьете и себя, и всех остальных офицеров. Я не позволю, не допущу этого.
Хоббс сглотнула подступивший к горлу ком, часто заморгала от неожиданно яркого света. У нее резко закружилась голова. Неужели так быстро кончался кислород?
– Прекратите попытки спасти меня, Хоббс! Это приказ. Вам все ясно?
Ей хотелось, чтобы он замолчал. Ей хотелось вернуться под надежную обшивку корабля. К уверенности и порядку. Подальше от этой жуткой пустоты.
– Да, сэр.
– Благодарю вас, – выдавил он.
Капитан Зай отвернулся и на шаг отступил. Он смотрел на зеленоватый шар Легиса-XV, висящий в черном космическом пространстве. Зай негромко выговорил команду, и Хоббс почувствовала, как «Рысь» потянула к себе блистер.
Все время, пока блистер приближался к фрегату, Хоббс и Зай молчали. Когда люк шлюзовой камеры открылся, капитан знаком позволил Хоббс уйти. Она заметила у него в руке черный прямоугольник дистанционного пульта. Его «клинок ошибки».
– Отправляйтесь на капитанский мостик, старший помощник. Скоро вы там понадобитесь.
Хоббс послушно покинула блистер. В ее легкие хлынул прохладный, свежий воздух. Ей казалось, что она непременно должна оглянуться и бросить последний взгляд на капитана – хотя бы для того, чтобы запомнить его лицо другим: не злым, брызгающим слюной. Но она не сумела обернуться.
Она утерла слезы и побежала.
Боевик
Дрон-библиотекарь передвигался от одного блока к другому, будто глуповатый ребенок, не знающий, какую игрушку выбрать. Он работал старательно и искал некую тайну, упрятанную внутри этих сухих, строгих кирпичиков. Х_рд, выпотрошив стеллаж-сейф, терпеливо сидела рядом и прислушивалась к любому звуку, какой бы ни донесся сверху.
