— Не мог ли ты, суйбаши, — проговорила хатун Басанг, — выставить охрану у входа в покой. И принести сянцы или Шатрандж Аль-Хасан. Во что предпочитают у вас играть в городе?
От упоминания древних игр, Кайрат вздрогнул. Не всякий мужчина предпочитал в них играть, а уж женщины так они тем более обходили их стороной.
— В городе не знаю, — признался суйбаши, — а вот во дворце играют в обе игры. Вам какую из них, хатун?
— Шатрандж Аль-Хасан.
— Хорошо, хатун. Я распоряжусь, что бы игру доставили вам.
Он уже собирался уйти, но вдруг его посетила мысль. А для чего хатун Басанг стража из дворца, когда с ними прибыла в город личная гвардия хана Улзия? Достаточно было выставить воинов.
Кайрат невольно вопросительно взглянул на хатун.
— Зачем тебе кебтеулы, хатун? — Не выдержав, поинтересовался он. — У тебя ведь есть собственная гвардия. Да и чего вам с дочерью опасаться во дворце?
— Мы никого не боимся, — заявила Басанг. — И за себя постоять, если нам будет что-то угрожать — сможем. А кебтеулы мне твои нужны, так как они знают во дворце всех. И постараются не пустить, если им будет приказано, в наши покои Великого хана.
— Великого хана? — переспросил суйбаши.
— Великого хана. Твой сын, запросто может одурачить наших воинов, выдав себя за кого-нибудь из обслуги. А я уже говорила тебе, суйбаши, что он не должен видеть Зану до свадьбы!
Кайрат понимающе кивнул. Он и сам бы не упустил бы возможности лишний раз, хотя бы издали взглянуть на дочь хана Мэнэра. Тем более, что слух о приезде будущей жены, уже достиг покоев Едугея.
— Хорошо, хатун Басанг, я так и сделаю.
Он уже собирался покинуть женщин, когда вдруг понял, что те вполне возможны, голодны с дороги.
— Я пошлю вам еды, хатун, — проговорил Кайрат.
Суйбаши вышел. Около дверей остановился.
— А ведь такая супруга Едугею и нужна, — пробормотал он.
Неожиданно сам для себя Кайрат-бек вдруг понял, что никого другого на эту роль в сложившейся ситуации, лично он, не видел. Он подозвал буюрука. Распорядился, что бы то выделил несколько человек для охраны помещений.
— И еще, — добавил он. — Чтобы не один из воинов, без моего личного указания, не заходил в покои женщин.
— Все будет сделано, как велишь, суйбаши.
Едугею и не нужно было пробираться в покои будущей невесты. Он, конечно, попытался, но увидев охрану, решил не испытывать судьбу. Тем более что у него был прибор позволяющий взглянуть на девушку. Если уж с помощью аппарата Ван Тие Мина можно разглядывать звезды и ближайшие планеты, то уж заглянуть в окно, где находились покои хатун и ее дочери, он всегда сможет. Поэтому постояв и посмотрев, как суетится прислуга, Едугей развернулся и направился в башню, в которой у него совсем недавно был установлен оптический прибор. Причем постарался сделать это так, чтобы его никто не заметил. За то время, что Едугей прожил уже во дворце, он изучил все тайные ходы.
Башня была самой высокой, среди всех. С ее высоты хорошо просматривался не только внутренний двор дворца, но и город. Обычно сюда поднимались только двое — Великий хан и дервиш. Первый, чтобы взглянуть на свои владения, пусть даже и «невооруженным взглядом», второй, чтобы пообщаться с предками. Говорили, да и сам Ширэ Джиладкан этого не отрицал, что здесь была самая устойчивая связь с духами. Кто-то мог заявить, а как же зал Курултая? Нет, там таких возможностей не было. Амулеты нагревались и на этом все заканчивалось. Чтобы пообщаться с предками приходилось либо уединяться в свои покои, либо подниматься сюда. То же совершал во время Курултая дервиш — было лишь притворство. Получивший ранее информацию нищий, делал всего лишь вид, что вошел в транс. Причем это у него получалось очень даже хорошо. То, что произошло во время вручения ярлыка Едугею, обычный спектакль. Заяви Ширэ Джиладкан, что хану нужны люди для предстоящей миссии вот так вот без представления, и еще не известно выделил бы Мэнэр воинов. Скорее всего — нет. Едугей надеялся, что тайна спектакля останется известна, только троим: дервишу, китайцу и ему.
Сейчас же Едугею было не до общения с духами. Паренек считал, что скрывать от него невесту было большой глупостью. Неужели все считали, что он откажется от женитьбы, если вдруг та чем-то ему не приглянется. Едугей прекрасно знал, что все равно ничего иного он сейчас поделать все равно не сможет. Вот и одолело его любопытство.
Он быстро навел телескоп на окна покоев дочери хана Улзия. Супругу правителя Улуса, Едугей узнал сразу. Видел в прошлый ее приезд в столицу. Одетая в воинские доспехи, с собранными в пучок черными волосами, она казалась ровесницей своей дочери, и не знай Великий хан кого он разглядывает, то подумал бы, что это сестры. Зато наведя прибор на Зану, и наведя резкость, паренек ахнул от удивления. Неожиданно он рассердился. Обиделся и на суйбаши Кайрат-бека, и на хатун Басанг. Он понять не мог, зачем им понадобилось скрывать дочь хана Улзия. Девушка сразу же поразила его своей красотой. Темные, как у хатун, волосы были собраны в конский хвост. На голове сияя в лучах Юлдуз диадема. На Зане голубое, под цвет неба платье и темные сапожки.
Обе дамы играли в Шатрандж Аль-Хасан. Едугей явно различил знакомые ему фигуры. Паренек невольно закрутил настройку четкости. Шахматы стали отчетливо видны. Сразу стало ясно, что Зана выигрывала у матери. Правда, преимущество у нее было минимальное. Один ход и ситуация могла в корне измениться. Едугей вдруг предположил, что просто хатун не очень сильна в этой игре, но ситуация вдруг неожиданно изменилась, когда Басанга сделала очередной ход. Ни он, ни Урнур, да и ни один мужчина так бы не сыграл. В ее действиях не было никакого расчета. Не самый лучший на первый взгляд ход. Да вот только после нескольких ходов, сначала Заны, а потом ее матери, он вдруг неожиданно для Едугея сыграл, и он понял, что его будущая супруга потеряла все преимущество, которое до этого имела. Хотя делала все правильно, и казалось логично. Свое слово сказала хитрость Басанг.
Захваченный созерцанием, Великий хан даже не заметил, как дверь отворилась. Человек, что бесшумно вошел, прокашлял. Едугей оторвался от наблюдения и оглянулся. В комнате стоял его отец.
— Я так и предполагал, Великий хан, — проговорил Кайрат-бек.
Едугей покраснел. Отошел от телескопа и, забыв, что он правитель планеты, как провинившийся ребенок, пролепетал:
— Извини, отец.
Суйбаши подошел к телескопу, приник к окуляру.
— Хорошо, что они в игру играют, — проговорил Кайрат-бек. Он опустился на скамью, рядом с сыном и продолжил: — Значит так. Ты отсюда уходишь, и забываешь, что что-то видел.
