— Вонк, Чавес, работайте с ним… — скорее попросил, чем приказал Фантом.
— Сделаем, Фантом, не бзди, — откликнулись в эфире.
Да, самомнения пилотам было не занимать. Безумству храбрых поем мы песню…
В эфире орали, матерились, проклинали, звали на помощь. «Шар» из жучиных кораблей раскрылся, будто апельсин разломали на дольки. Они все еще двигались к Плюшке, но им уже было не до боевых порядков — все превратилось в кучу малу. Мне на хвост сели два жука, игнорируя выстрелы Бегуна — но пролетающий мимо корабль сжег их двумя залпами.
— Спасибо! — закричал я. — Это Катран, спасибо!
— Это Антибиотик, — хрипло ответили мне. — Сейчас — пожалуйста, но как-нибудь потом поговорим о Сасе Боссе…
Вот так… мне помог кто-то из Рыцарей Удачи. Налет жуков отменил старые счеты… во всяком случае, на время их отложил.
А тем временем мы с Бегуном приближались ко второму мегажуку, с которым сейчас обменивались залпами два больших человеческих корабля. Мы были все ближе и ближе, навстречу нам выскочили два мелких жука — и я с удовольствием открыл огонь из лазерной пушки. Пару секунд мы сближались, паля друг в друга, стрекотал индикатор расхода энергии, символы силовых щитов на пульте наливались красным — моя защита теряла способность поглощать удары.
И когда один из кораблей начал выходить на меня в лобовую — то ли и впрямь решив таранить, то ли пытаясь сбить с курса, я ударил в него из плазменной пушки. Не накачивая энергию, как с Сасой, а обычным залпом.
Вот это было зримо!
Вперед протянулась огненная струя, извивающаяся, покачивающаяся из стороны в сторону, будто ищущая добычи змея. Жук стал уходить — но струя потянулась за ним и ударила в борт.
Корабль как-то сразу весь смялся, сложился и оплавленным комком промчался мимо. Второй жук стал уходить — и вслед ему Бегун всадил две свои ракеты ближнего радиуса.
Ракеты оказались быстрее, чем жук.
— Есть! — закричал я, почему-то обрадовавшись успеху ведомого больше, чем своему. А ведь я сбил уже двоих! Пусть первого случайно, но второго-то абсолютно сознательно.
— Есть! — радостно подтвердил Бегун.
А мегажук уже занимал полнеба. Невооруженным глазом было видно, что корабль окутывает светящаяся пленка, наливающаяся алым, когда в нее попадали выстрелы, несколько секунд мерцающая — и вновь набирающая бело-голубой цвет.
— Бегун, что у тебя осталось?
— Плазменник! «Секач»!
— Он хорошо бьет?
— Нет! Только вблизи!
— Попробуем!
В общем-то я понимал, что этому монстру наши выстрелы совершенно фиолетовы. Но мной овладел какой-то веселый бесшабашный азарт. Перекинув мощность щитов с задней полусферы на переднюю — на что мне ведомый, если не прикроет? — я с энтузиазмом палил в приближающийся корабль.
И, кажется, у жука не выдержали нервы — или что там у него вместо них имелось.
Мегажук неожиданно быстро развернулся к нам. В вытянутом вперед «клюве» гигантского корабля разгорелась алая точка — и плюнула в меня столбом света. Опомнившись, я потянул штурвал, уходя в сторону.
К счастью, не успел.
К счастью — потому что выстрел мегажука пришелся в переднюю, накачанную энергией полусферу силового поля.
По «Фениксу» будто стукнули чугунной чушкой. Иллюминатор полыхнул алым — и долю секунды мне казалось, что «стекло» разлетится вдребезги — хотя я и знал, что это никакое не стекло, точно такой же материал, что и у всего корпуса — просто прозрачный.
Искусственная гравитация отказала в то же мгновение. Мне повезло, что первый удар вдавил меня в кресло, а швырять корабль (и меня внутри кабины) стало уже на излете — когда помятый, с отключившимися щитами «Феникс» по касательной прошел мимо мегажука и понесся сквозь боевые порядки жуков и людей.
По мне не стреляли только потому, что сочли убитым.
Я пришел в себя минуты через три, витая посреди кабины. Лицо было разбито в кровь, во рту было солоно. Один глаз заплыл и не хотел открываться. Безумно болел палец — я вспомнил, что цеплялся им за кресло и как минимум вывихнул.
Кресло было надо мной. Я потянулся, схватился за спинку, начал втягиваться внутрь. В этот момент включилась гравитация — не на полную мощность, от силы на треть земной.
Это помогло мне не сломать себе шею.
Оказавшись в кресле, я первым делом расстегнул пояс, вытянул его из джинсов и попытался пристегнуться вместе со спинкой. Не вышло. Тогда я снял свитер и, забросив за спинку, привязал себя к креслу рукавами. Только потом уставился в иллюминатор.
Экран не работал, но и без него вокруг было много чего занятного. Вспышки света — один за другим сгорали корабли, и я даже не знал чьи. Битва внезапно вступила в решающую фазу, судя по всему, минуты через две-три никого просто не останется.
Внезапно зажегся экран. Померцал — и выдал картинку, на которой остатки красных точек пытались перегруппироваться и уйти от зеленых. Бегство возглавлял один мегажук.
Второго не было.
Плюшка была совсем рядом, и я понял, что решило исход сражения. Сцепившиеся корабли приблизились на расстояние прицельного огня с Плюшки. Наверное, это и было той целью сражения, которую не стали доводить до рядовых пилотов.
И Плюшка выдала все, на что была способна. Потом мне рассказали, что за полминуты боя было уничтожено двадцать с лишним жуков. От этого удара вражеская эскадра уже не оправилась.
В эфире была тишина, но я все-таки потряс звеневшей головой и позвал:
— Бегун, это Катран. Ты где?
Тишина.
И вдруг — голос Фантома.
— Жив, Катран?
— Да… кажется. Меня подбили, но корабль оживает. Что делать?
— Ползи к Плюшке. Ты и так сделал достаточно.
— Да? — удивленно спросил я.
— Вы с Бегуном отвлекли на себя мегажука. Он сосредоточился на вас — и мы с Рамией его сожгли.
— А где Бегун? — спросил я.
— У него щиты были куда слабее твоих, — просто ответил Фантом. — Все, уходи к Плюшке. Отбой.
Некоторое время я молчал, глядя на экран.
Потом услышал голос Лены.
— Катран, ты как? Водила.
— Жив, — ответил я. — Ты где?
— Ползу к Плюшке. Вижу тебя. У тебя правый бок весь в пробоинах. Летим, Катран. Мы на сегодня свое отвоевали.
Я взялся за штурвал и стал разворачиваться к Плюшке.
«Феникс» слушался плохо.
Но все-таки мне удалось направить его к станции.
Из чужих кораблей ушел только один мегажук. Всю мелочь доклевали наши корабли, преследовавшие налетчиков некоторое время.
У нас не вернулось тридцать кораблей. Большей частью мелочь с пилотами-новичками, но было и несколько опытных пилотов на хороших кораблях. Пятерых удалось вытащить — они катапультировались из сбитых кораблей в жилых отсеках.
