— Никто не сделал для династии больше, Улле. Мы спасли твоего внука.
— Вы могли попытаться спасти меня.
— Мы не участвовали в перевороте, — твердо сказал Олаф. Его очень затрудняло отсутствие у собеседника глаз и самого лица. Некуда смотреть и некуда адресовать слова, разве в пространство. Впрочем, если вспомнить обычное выражение глаз Улле, когда тот бывал не в духе — почти всегда в последнее время при жизни — этому обстоятельству можно бы втихую и порадоваться. — И я уверен, ты знаешь, что мы делали потом.
— Я знаю. Я разговариваю с внуком, когда он находит для меня время и когда у него подходящее настроение. Это случается реже, чем следовало бы. Немудрено — он ведь продукт Эстергази. Не думаю, чтобы он лукавил предо мной сознательно, но его видение — с ваших слов.
Взгляд Кирилла выражал усталую иронию и нечто вроде «я вас предупреждал».
— Очень мелодраматично. Конечно, вы не могли прийти на помощь мне. Здесь было слишком горячо. Вы предпочли вывезти невесту наследника, Лору Геммел-Чиорра, которую по существу никто не охранял. Кому бишь принадлежала эта блестящая идея налета на генетический банк?
— Моей невестке Адретт.
— О да, конечно, — ехидный смешок из пустоты вполне охарактеризовал отношение Императора Улле к ненордическим этносам вообще и к леди Адретт в частности. — Твой мальчишка в кресле пилота, вероятно, с очень большими глазами, твоя невестка с бластером и пузом, не забывающая демонстрировать Лоре твердость духа зиглиндианок, сам несгибаемый ты для придания операции имени и статуса. Я удивлен, почему кино не сняли. Или сняли? Чудная пропагандистская картинка! По крайней мере, для моих генов вы выбрали чистый сосуд.
— А вот этого не будет, — вполголоса произнес Кирилл. — Я сказал. Насчет Адретт я предупреждал неоднократно. Кому-то здесь этот наци-бред может показаться утомительным и скучным.
— Генетический материал твоего сына и Лора Геммел-Чиорра, а также избирательная верность Эстергази в совокупности оказались равны твоему внуку на престоле Империи.
— Эстергази бесхитростные и честные, как молот Тора? Бросьте. Дорого бы я дал, чтобы увидеть, куда на самом деле был направлен тот бластер! Козырная карта, которую Эстергази вынули из рукава в нужный момент, когда гражданская бойня грозила пожрать самое себя. Компромиссный фактор. Но твой сын жив, а мой — нет.
— Мой внук, будучи еще эмбрионом, закрывал собой твоего… покуда его везли в аптекарской бюксе. И вот теперь твой внук жив. А мой — нет.
— Он был истинным Эстергази… конечно?
— Он был от рождения крылат.
Возвращаясь обратно старыми пустыми коридорами, а следом — капсулой лифта, осуществлявшей связь меж явью и миром теней, Олаф Эстергази был молчалив и задумчив. Кирилл поглядывал искоса, вопросительно. Потом заговорил.
— Большей частью он раздражен, но иногда дает дельные советы. Я фильтрую, конечно. В конце концов — единственный живой родственник. Ну не живой… но доступный общению. Леди Геммел-Чиорра не сочла факт моего существования достаточно веским, чтобы остаться на Зиглинде.
— Зиглинда была тогда кровавой бойней, — отозвался Олаф. — И. таков с самого начала был уговор: в обмен на ваше рождение, сир, вывоз в любой мир на выбор плюс компенсация за моральный ущерб. Не могу осуждать ее за превратно сложившееся мнение.
— Эстергази не осуждают женщин?
— Без ее согласия ничего бы не вышло. Она была объявленной невестой наследника. Обе стороны публично объявили о намерении вступить в брак. Никакая другая женщина, выступи она в роли вашей суррогатной матери, не позволила бы вам законно претендовать на престол. Юридический прецедент для Зиглинды, но вполне в рамках галактического права. Я по сию пору не убежден, что смена формы правления позволила бы Зиглинде сохранить суверенитет.
— Мужчины выполняют свой долг, — хмыкнул Кирилл.
— Что-то вроде того.
— Да я ничего. Я разве спорю? Он ведь всегда был таким?
— Полное сохранение личности, — вымолвил Олаф, с облегчением опускаясь в анатомическое кресло в прохладе жемчужно-серого кабинета, и, судя по выражению лица, пребывая не здесь. — Адекватные реакции. Модуляции голоса. Хотя звук чуточку иной. Кстати, насчет голоса… как это вообще возможно? При отсутствии дыхательного горла, гортани, связок…
— Использует то, что есть, насколько я понимаю. Вибрации стен, бронестекла, эхо наших собственных голосов и шагов… Вся физика звука идет у него в дело. А в целом… обычный династический призрак, — ухмыльнулся Кир. — Насильственная смерть, помноженная на силу духа. Видеодрамы смотрите?
— Не гоните пургу… лейтенант.
— Слушаюсь, адмирал. Съер. Есть не гнать пургу. В основу эффекта заложены принципы электромагнетизма. Душа взвешена, измерено ее напряжение на входе и на выходе, исследованы условия, при которых она входит в резонанс с объектом. Исследованы — стало быть, могут быть созданы искусственно. Причем ученые утверждают, будто бы нет никакой необходимости поддерживать их непрерывно. Чему я охотно верю. Избавиться от дедушки можно разве что взорвав старое крыло. На что я по здравом размышлении не пойду — я ж не варвар. Держим взаперти, чтоб не буянил.
— Император Улле был чудовищем, — без улыбки сказал Эстергази. — Непредсказуем и неуправляем. На моих глазах он наградил друга нашего детства юбилейной медалью, а назавтра в подвале расстрельная команда развеяла его в пепел. Ладить с ним можно было лишь полностью признавая примат его личности, вплоть до указаний, с какой стороны разбивать яйцо. Я не шучу. В нордическую систему ценностей он не верил ни на йоту: его занимали только производные от нее разграничительные линии, как средство упорядочить жизнь. Скажем так, браком Харальда он был разгневан, во всеуслышанье называя его ублюдочным союзом. Приходилось держать в тайне даже беременность Адретт. Ничто не мешало имперским взломщикам войти в любой дом, а там — несчастный случай… Кому жаловаться? Иной раз мне казалось, он тянет с действием только потому, что ему нравится держать нас на волоске. А сейчас он швыряется мебелью?
— Полноценный полтергейст, — ухмыльнулся Кир. — С отвратительным характером. Впрочем, я бы сказал, продолжительное одиночество ему на пользу. Мне, например, он даже рад.
— Сына он любил, — вздохнул Эстергази. — Хотя, простите, сам по себе ваш отец ничего не значил. Тень в тени трона. Возможно, единственная форма безболезненного сосуществования с Улле. Хотя, конечно, мы не знаем, насколько безболезненным для кронпринца было это сосуществование. Я прошу Врат Валгаллы для Рубена, — без перехода сказал он. — В теле его истребителя. Тецима, насколько мне известно, практически цела. Что может быть совершеннее боевой машины?
