Внутри «Грома» царил настоящий хаос. Куски обшивки, обрывки кабелей, изувеченная аппаратура, предметы из экипировки десантников, инструменты и запчасти из разбитых зипов – все это толстым уродливым ковром покрывало пол десантного трюма. Пол? Грабовский подумал, что наверняка переварил бы вид этого моря бедствия намного легче, разгуляйся оно на поверхности палубы. А нет же, все было совсем наоборот. Рифленые плиты пола оказались у лейтенанта над головой, и он, словно муха, делал шаг за шагом, ступая по потолку. Причем казалось, что этими аномальными свойствами обладал лишь он один. Все остальные обитатели этого жуткого места были диаметрально противоположного мнения о верхе и низе. Они привычно сидели в своих креслах, удобно пристроив ноги на фиксирующих подножках. Правда, была одна странность. Руки у большинства людей оказались задранными вверх, как будто они все скопом собирались сдаться в плен неизвестному врагу.
Стараясь не споткнуться о разбросанные предметы, Грабовский медленно подошел к одному из кресел. Это было кресло того самого капрала, у которого разведчик отобрал ключ. Человек неподвижно висел на плотно натянутых ремнях. Отвоевался, приятель. И в этом даже не заслуга или вина Марка. Он лишь ускорил процесс. Капрал бы все равно погиб. В груди у спецназовца зияла широкая рваная рана, из которой торчал зазубренный край металла. Может, кусок обшивки, может, панель от какого-то прибора, может, еще что… Грабовский уже собирался повнимательней присмотреться к тонкой металлической пластине, как вдруг его отвлек едва слышный ритмичный звук. Тук-тук-тук… Что-то настойчиво барабанило по его правому ботинку. Марк опустил глаза и увидел отвратительный блеск густой красной влаги. Кровь стекала по руке капрала и капала точно на ногу разведчику. Поэтому лейтенант уже стоял в небольшой алой лужице.
Вмиг все изменилось. Отныне Марк не воспринимал это место как технологическое диво, пусть даже разрушенное и мертвое. Для него это была бойня… грязная бойня, а висящие вверх ногами тела стали кровоточащими, теплыми, только что забитыми тушами. На миг к горлу подкатил тошнотворный ком, но «головорез» мужественно проглотил его и попытался восстановить контроль над мыслями. Стоп, солдат! Ты чего это раскис? Трупов, что ли, не видел? Видел ты их… видел еще и поболее, еще и пострашнее. Обезображенных, растерзанных, размолотых в кашу. Белых, черных, желтых, женщин, стариков и детей. Да, в своей жизни ты много насмотрелся. Так что чего уж теперь? Утри сопли и делай то, зачем пришел.
Автомат капрала был на месте, именно там, где ему и полагалось, – в зажиме справа от кресла. Лейтенант осмотрелся по сторонам и заметил поблизости какой-то прямоугольный блок с огромным количеством цветных клавиш на лицевой панели. Предназначение этого агрегата оставалось для разведчика тайной за семью печатями, но он и не пытался ее разгадать. Гораздо более важное значение сейчас имел тот факт, что корпус прибора был выполнен из прочной листовой стали. Поставив агрегат под болтающийся вниз головой труп капрала, лейтенант взобрался на него, как на табуретку. Высоты как раз хватило, чтобы дотянуться до автомата. Марк отстегнул скобу блокиратора, и оружие само упало ему в руки. Ощутив его тяжесть, Грабовский повеселел. Он повертел в руках компактное орудие убийства, придирчиво изучил его состояние. Вроде бы все в порядке. «Р-90» выглядел новеньким и целехоньким, в прозрачном пластиковом магазине виднелся полный комплект патронов.
Глядя на шеренгу из пятидесяти остроконечных цилиндриков, Грабовский вдруг подумал: «Странно, что «Архангел» продолжает использовать огнестрельное оружие». Это «головорезы», в спешке отправляясь к звездам, просто не имели возможности вооружиться чем-то более разрушительным и смертоносным. Лишь заменили боеприпасы и вперед… к черту на рога! А вот «Архангел» – совсем другое дело. Учитывая нешуточный возраст проекта и его возможности, они уже давно должны были стрелять из каких-то там бластеров, фазеров или лучеметов. Но нет же, «Архангел» упрямо продолжал использовать оружие Земли. Что это? Какой-то пока непонятный, неведомый Грабовскому расчет или просто накрепко засевшая привычка? Может, и так. Люди, они ведь странные существа, они частенько поступают непредсказуемо и нелогично, даже эти сверхчеловеки из «Архангела».
– Да уж… сверхчеловеки… – задумчиво произнес Марк, глядя в ртутную глубину защитного шлема А-420. Голова мертвого капрала находилась сейчас как раз напротив лица Грабовского, и «головорезу» на миг показалось, что рейнджер наблюдает за ним. Оттуда, из-под тонированного бронестекла, американец глядит на лейтенанта, глядит и придирчиво оценивает.
– Настырный америкашка, ты даже после смерти не хочешь успокоиться! – пробурчал себе под нос Марк и уже хотел спрыгнуть со своего невысокого постамента, когда в голову ему пришла одна мысль.
А ведь этот верзила, кажется, тоже француз. И если он вскрикнул по-французски, значит, это не эмигрант, позабывший свой родной язык. Это наемник, продающий свой опыт, свои навыки и рефлексы. Но разве может «Архангел» опускаться до вербовки обычных наемников? Обычных наверняка нет, а вот самых лучших, уникальных в своем роде… А почему нет? Может, рейнджеры проекта сплошь и рядом состоят из элиты мирового спецназа? Все эти британские «САС», русские «Альфы», израильские «Дувдеваны» только и нужны, чтобы отбирать лучших из лучших для основной, главной работы?
Поддавшись этой мысли, лейтенант оглянулся. Если все так, то кто тогда этот капрал? За долгие годы службы в знаменитом Втором Парашютно-десантном полку Иностранного легиона Грабовский повидал почти всю элиту французского спецназа. Быть может, он не вспомнит всех по именам, но уж в лицо-то… в лицо он узнает любого из них точно.
Марк повесил автомат на шею и на всякий случай снял его с предохранителя. Зачем? Почему? Грабовский не знал ответа. Быть может, предчувствие… гадкое ощущение чего-то нехорошего, недоброго. Разведчик бегло огляделся по сторонам. Все спокойно. Значит, шалят нервы. Не очень-то он в настроении общаться с мертвецами.
Но лейтенант должен был довести до конца начатое дело. Возможно, именно сейчас ему откроется еще одна, новая тайна «Архангела». Медленно, словно страшась, что шлем угостит его разрядом электрического тока, Грабовский протянул руку и коснулся гладкой полированной поверхности. Побарабанил по ней пальцами. Ничего не произошло. Хотя что такого могло произойти? С такими ранами люди долго не живут. Да что там долго, они не живут ни секунды! Стальной обломок ведь наверняка дошел до самого сердца.
Грабовский обругал себя за мнительность и нерешительность и тут же принялся шарить по основанию шлема. Кнопку отключения он нашел сразу. Внизу слева, под самой челюстью… Марк отлично помнил уроки Великого Мастера.
