— Нельзя быть слишком старым, чтобы учиться у врага. Я учился у жукеров. Ты будешь учиться у меня.
Старик положил ладонь на замок, дверь приоткрылась. В этот миг Эндер прыгнул и ударил учителя сомкнутыми ногами в копчик. Ударил так сильно, что отлетел в сторону и даже смог приземлиться на ноги. А старик с криком боли осел на пол.
Он встал медленно, цепляясь за притолоку, с искаженным от боли лицом. Казалось, он едва стоял на ногах, но Эндер ему не очень-то верил. И несмотря на подозрения, старик все же застал его врасплох. Через мгновение Эндер уже валялся у противоположной стены, нос и губы кровоточили: падая, он ударился о койку. Эндер с трудом повернулся и увидел, что старик стоит в дверях, фыркая и потирая поясницу. Потом старик улыбнулся ему.
Эндер улыбнулся в ответ.
— Учитель, — сказал он, — а имя-то у вас есть?
— Мэйзер Рэкхем, — ответил старик.
И вышел.
С того дня Эндер проводил время только с Мэйзером Рэкхемом или в одиночестве. Старик редко говорил, но постоянно был рядом — за обедом, на лекциях, у компьютера, в комнате по ночам. Иногда он уходил, но тогда дверь не открывалась до его возвращения. Однажды неделю кряду Эндер называл его Тюрягой Ракмэном. Мэйзер откликался на прозвище так же охотно, как и на собственное имя, и не подавал виду, что это хоть сколько-нибудь его беспокоит. Поэтому Эндер довольно быстро сдался.
У нового положения были свои преимущества. Мэйзер показал Эндеру все видео, что остались после Первого и Второго нашествий, в том числе и те, что повествовали о страшных поражениях Международного флота в самом конце войны. Это были не обрывки, разбросанные по трижды выхолощенным пропагандистским лентам, а длинные и подробные записи. И важные сражения обычно снимали десятки видеокамер, фиксирующих тактику и стратегию жукеров в разных ракурсах. Эндер смотрел эти записи по многу раз, и впервые в жизни учитель рассказывал ему вещи, до которых тот не сразу доходил самостоятельно. Впервые Эндер встретил человека, чей разум восхищал его.
— А почему вы еще живы? — спросил однажды Эндер. — Вы ведь сражались семьдесят лет назад. Но вам не дашь больше шестидесяти.
— Чудеса релятивистики, — ответил Мэйзер. — Меня промурыжили здесь двадцать лет после той битвы, хотя я молил дать мне под команду одно из судов, отправлявшихся атаковать родные миры и колонии жукеров. Потом до них стало доходить кое-что… насчет действий солдат на поле боя. Насчет того, как на них влияет напряжение битвы, и так далее.
— И как же?
— Тебя слишком мало учили психологии, чтобы понять. Скажу одно: они наконец сообразили, что, хотя я не смогу командовать флотом — умру прежде, чем он достигнет цели, — никто другой не понимает жукеров, как я. Я единственный, признали они, кто выиграл у жукеров благодаря расчету, а не слепой удаче. Я был нужен им здесь — чтобы обучить человека, который будет командовать флотом.
— Поэтому вас запихнули в корабль, разогнали его до скорости света…
— Я сделал круг и прилетел домой. Очень скучное путешествие, Эндер. Пятьдесят лет в космосе. Фактически для меня прошло всего восемь лет, но они тянулись, как пять столетий. И все это для того, чтобы я мог передать свои знания тому, кто придет за мной.
— Значит, мне суждено стать этим самым командиром?
— Скажем так, ты на сегодня лучший из тех, на кого можно делать ставку.
— Вы готовите и других?
— Нет.
— И опять все сходится на мне.
Мэйзер пожал плечами.
— Исключая вас. Вы ведь еще живы, не так ли? Почему бы вам не возглавить флот?
Мэйзер покачал головой.
— Но почему? Вы же побеждали раньше.
— Я не могу командовать. На то есть веские причины.
— Покажите мне, как вы победили жукеров, Мэйзер.
Лицо учителя окаменело.
— Вы прокручивали мне все остальные сражения много-много раз подряд. Мне кажется, я придумал пару-другую способов, с помощью которых можно было бы разбить жукеров. Но вы так и не показали, как на самом деле победили их.
— Эта запись — один из самых больших наших секретов, Эндер.
— Знаю. Я отчасти восстановил картину по кусочкам. У вас была небольшая группа истребителей, резерв, у них — армада, десятки кораблей-маток и сотни истребителей. Вы атакуете вражеский корабль. Огонь! Взрыв! И тут видео всегда обрывается. Дальше идут только кадры с морскими пехотинцами, проникающими на корабли жукеров, чтобы найти одни трупы.
Мэйзер улыбнулся:
— М-да, секретность называется. Ладно, пошли посмотрим.
Они были одни в видеозале. Эндер запер дверь:
— Показывайте.
Фильм начинался с той самой сцены, о которой рассказывал Эндер. Самоубийственная атака Рэкхема, клин истребителей, летящий на главные силы врага, одиночный взрыв, а потом…
Ничего. Крейсер Мэйзера чуть повернул, избегая ударной волны, и нырнул в гущу вражеских судов. Но жукеры по нему не стреляли. Их корабли продолжали следовать прежним курсом. Два их истребителя столкнулись и взорвались. Совершенно бессмысленная и легкопредотвратимая авария. Однако ни один из пилотов не предпринял ровным счетом ничего, чтобы ее избежать.
Мэйзер нажал кнопку быстрой перемотки.
— Мы ждали там три часа, — пояснил он. — Никак не могли поверить. Потом корабли Международного флота начали медленно приближаться к армаде противника. Пехотинцы пошли на абордаж. Камеры показывали сотни мертвых жукеров — и никаких следов борьбы. Так что, как видишь, — резюмировал Мэйзер, — ты и раньше все знал.
— Так что же произошло?
— Никто толком не знает. У меня есть свое мнение. Но ученые хором заявили, что я недостаточно образован, чтобы его иметь.
— Но ведь вы выиграли сражение?
— Я тоже считаю, что это по крайней мере придает моим суждениям некоторый вес, но ты же знаешь, как бывает. Ксенобиологи и ксенопсихологи не могут вынести мысли о том, что какой-то офицеришка надрал их ученые задницы, опираясь лишь на чистые догадки. Они вообще порядком меня ненавидят, ведь, посмотрев эту пленку, они вынуждены оставаться навсегда здесь, на Эросе. Требования безопасности. Вот радость-то…
— Выкладывайте.
— Жукеры не разговаривают. Они обмениваются мыслями; это процесс мгновенный, как филотический обмен. Как действие ансибля. Но большинство людей считают, что это именно мыслеязык, то есть они разговаривают: я посылаю тебе мысль, а ты мне отвечаешь. Только я в это не верю. Жукеры реагируют на любое изменение ситуации все вместе и слишком быстро. Ты видел наши записи. Жукеры не совещаются, не спорят насчет наилучшего варианта. Каждый корабль действует как часть единого организма. Так ведет себя в бою человеческое тело: различные его органы мгновенно и машинально исполняют, что им положено. Нет, чтобы вести диалог, пусть даже мысленный, нужно обладать разными мыслительными процессами. Но у жукеров мысли не рождаются, они просто присутствуют, единые для всех.
— Вы говорите о единой личности? Для которой каждый жукер просто часть тела, как рука или нога?
— Да. Я не первый, кто высказал такие предположения, но первый, кто в них всерьез поверил. И еще кое-что. Идея настолько детская и глупая, что наши ксенобиологи подняли меня на смех, как только я заикнулся о ней, пусть даже дело происходило уже после моей победы. Жукеры-то по природе своей жуки, насекомые. Вернее, не совсем жуки, а муравьи или пчелы. Значит, есть королева и есть рабочие. Сотни миллионов лет назад наверняка так и было, именно с этого они начали свое развитие. Конечно, с тех пор многое изменилось, но ведь что-то должно было остаться. Совершенно очевидно, что те жукеры, с которыми нам довелось столкнуться, не способны воспроизводить потомство. И даже если они научились думать вместе, почему бы им не иметь королевы? Может, в центре каждой отдельной их группы находится именно королева? С чего бы им менять заведенные порядки?
— Значит, королева. И она управляет группой.
— У меня есть доказательства. Только наши спецы не хотят их видеть. Первое нашествие не в счет, это была разведка. Но во второй раз к нам летели колонизаторы. Они собирались устроить на Земле свой новый муравейник, или что там у них.
— Они везли с собой королеву.
— Сейчас я снова покажу тебе несколько видео времен Второго нашествия, когда нас громили в кометном поясе. — Он вызвал на экран изображение армады жукеров. — Попробуй найти корабль королевы.
Это было нелегко. Эндер все смотрел, смотрел — и не видел. Корабли жукеров постоянно двигались. Не обнаруживалось явного флагмана, очевидного нервного центра. Но постепенно, внимательно разглядывая в сотый раз прокручиваемые Мэйзером сцены, Эндер стал понимать, что все движения вражеского флота как бы фокусируются на одном корабле, исходят из одной точки. Она тоже перемещалась, но, понаблюдав за ней некоторое время, Эндер уверился в собственной правоте. Именно оттуда осуществлялось управление остальными кораблями, именно там находились глаза флота, «я» флота. Он показал на корабль.
