— Ещё раз вякнешь — придушу, — прошептал он. — Лежи молча и не встревай. Понял? — Мэтью кивнул. Стивен убрал руку, повернулся к Герхарду:
— А староста действительно редкая сволочь, если из-за какой-то коровы так уделал беднягу.
— Угу! — Миллер осторожно приподнялся. — Пойду, посмотрю, что там и как. Оставайся на связи.
Он выскользнул из кустов и, низко пригибаясь, перебежал к ближайшему дому. Стивен видел, как Герхард прижался спиной к стене, сделал несколько глубоких вдохов и выглянул из-за угла.
Церемония по прежнему двигалась к пагоде, никто из крестьян и не думал оборачиваться. Герхард рывком пересёк улицу, завернул за дом и выпал из поля зрения напарника.
Когда Миллер исчез из виду, Стивен сосредоточил внимание на толпе крестьян. К тому времени те уже добрались до площади. Староста отделился от общей массы, поднялся на возвышение, сел в кресло. Подчиняясь его жесту, молодчики вытолкали Чана вперёд, поставили на колени и заковали в грубые деревянные колодки.
Стивена отвлёк шёпот Мэтью:
— Дай и мне посмотреть.
— Поищи у Герхарда в сумке, — не отрывая глаз от бинокля, бросил Джонсон.
Мэтью завозился, забрякал запасными обоймами, загромыхал оружием. Стивен старался не обращать на него внимания. Пилот — что с него возьмёшь? Не привык на земле в разведку ходить. У них там, в космосе, не нужно часами тихариться в засаде. Налетел на неприятеля, пустил пару-тройку ракет и свободен.
Наконец Мэтью затих, наверное, нашёл бинокль. Джонсон облегчённо выдохнул, возня пилота его изрядно достала, и сосредоточился на Герхарде. Тот уже добежал до выступившего на площадь дома и снова попался на глаза напарнику.
Стивен оценил его выбор. К тому времени Цикат занял такое место на небосклоне, что Герхард находился в густой тени и мог видеть всё, сам оставаясь невидимкой.
В отличие от него, Стивен видел только часть площади с помостом, возле которого выстроилась кучка шавок Сяо Ляна. Они стояли в ряд перед корзинами, доверху набитыми отбросами и гнилыми фруктами. На площади что-то произошло, холуи старосты потянулись к корзинам и стали швыряться объедками.
— В чём дело? В кого это они? — спросил Стивен.
— Бросают в Чана, — прошуршало в шлеме. — Староста обвинил его в краже коровы. Сказал, он освежевал её в лесу, а мясо тайком передал матери.
— Вот сволочь! Я же сам её застрелил.
— Так пойди к нему и скажи. Может он тебя послушает и отпустит беднягу, — злобно скрипнул зубами Герхард. — Пора кончать с этим ублюдком. Найди у меня в сумке «Си-4» и заминируй дом старосты.
Стивен повернулся к пилоту:
— Эй, Мэтью, поищи у Герхарда в сумке взрывчатку.
Даймонт кивнул, отложил бинокль и приступил к поискам.
С площади долетел короткий свист, сменившийся глухим стуком. Потом опять свистнуло, и раздался звук, будто ударили по свёрнутому ковру.
— Чана бьют, — сообщил Герхард, — лупцуют палками почём зря. Поторопись, не то поздно будет.
Мэтью закончил копаться в сумке, вывалил на траву четыре брикета. Стивен схватил все, выбрался из кустов и, почти не таясь, побежал к деревне. Быстро преодолев открытое пространство, он запетлял как заяц, перебегая от дома к дому. Стараясь держаться в тени, пробрался к жилищу старосты.
К тому времени Сяо Лян прекратил экзекуцию пастуха и снова приступил к допросу. Дом находился близко от площади, до Стивена долетал каждый звук. Он слышал громкий голос старосты, обвинявшего Чана в преступлении против его собственности, приглушённый ропот крестьян, обидные выкрики прилипал, старавшихся угодить сюзерену.
Джонсон рывком преодолел последние метры, перемахнул через невысокое ограждение и оказался на террасе. Осторожно шагая по вощёным доскам, добрался до высокой двустворчатой двери с растительным орнаментом, сдвинул одну створку в сторону, шагнул в прохладную тень и сразу уткнулся носом в стену. Она перегораживала проход, не давая сходу попасть в дом.
Шёлковую драпировку стены украшали золотистые драконы. Свиваясь в тугие кольца, они злобно щерили зубастые пасти, держа наготове лапы с изогнутыми когтями. Чудовища казались живыми, Стивену даже почудилось, будто драконы настороженно следили за ним, пока он украдкой шёл вдоль стены.
Обогнув неожиданную преграду, Джонсон вышел в длинный коридор. Одна из стен была целиком из бамбуковых решёток, оклеенных плотной бумагой. Они могли сдвигаться, открывая проходы в многочисленные комнаты.
Время поджимало, искать подходящее помещение, означало терять драгоценные секунды. Стивен доверился чутью, сдвинул решётку перед собой, шагнул в наполненную рассеянным светом просторную залу.
Большую часть комнаты занимал низкий стол, стулья без ножек окружали его со всех сторон. Циновки из рисовой соломы раскинулись длинными дорожками на полу, деревянные стеллажи с посудой тянулись вдоль бумажно-бамбуковых стен. В углу возле раскрытого окна стоял коренастый человек в кожаных доспехах. На голове у него был шлем с сеткой вместо забрала, а изогнутый меч в руке указывал на грудь пришельца.
Автомат мгновенно очутился в руках спецназовца, доля секунды и трескучая очередь разорвала бы тишину дома, но к счастью взломщик вовремя сообразил, что это манекен, закинул оружие за спину и полез под стол. Вынув из карманов взрывчатку, он прикрепил её книзу столешницы, воткнул радиодетонаторы и выбрался из дома старосты.
— Всё готово, — сообщил Стивен, оказавшись на террасе. — Я заложил «Си-4» под стол в обеденном зале.
— Спасибо, — шёпотом отозвался Миллер. — Давай обратно в лес, настал мой выход.
Получив сообщение от напарника, Герхард засёк время. Пяти минут Стивену должно хватить, потом можно приступать к исполнению плана. Он присел на колено, снял автомат с предохранителя и приготовился действовать.
Тем временем события на площади достигли апогея. Не выдержав издевательств над сыном, мать вступилась за него, за что была наказана шакалами Сяо. Они накинулись на бедную женщину, избили, связали за спиной руки и заткнули рот подгнившим яблоком.
Когда избиение закончилось, старушка с трудом поднялась на ноги. По её морщинистому лицу текли слёзы, седые волосы растрепались, голова тряслась, а порванное платье сильно испачкалось. Во время издевательств она потеряла деревянные сандалии и теперь босая стояла на холодных камнях.
Никто из жителей деревни не пришёл на помощь пожилой женщине. Все боялись жестокого старосту и его прихлебателей. Только сжатые в бессильной ярости кулаки говорили о кипевшей в сердцах людей ненависти.
