— А куда выходить-то? — невесело усмехнулся Иван. — Что ты там забыла, снаружи? Схаргов?
— Ну да, сюда-то они сунуться побоятся: неровен час, за ржавый топор зацепишься или меч-кладенец на голову упадет! Страшное дело!
— Да, боятся, — с трудом гася искру раздражения, проговорил Голицын. — Но, конечно, не топоров и мечей, а «Исполнителя Желаний». Его Силы.
— Ах да, я чуть не забыла: со мной же сам магистр ордена джедаев! Враги трепещут, ощущая его присутствие!
— Ну, трепещут, не трепещут… Что ты опять да меня докопалась?! — не выдержал Иван. — Я не просил этой Силы! Но если бы не она, нас бы уже давно уничтожили! Еще в самый первый день!
— Может быть… А может и нет… Не знаю! Бесит все! — бросила Эмма, отворачиваясь к окну.
Ивану оставалось лишь молча развести руками.
По крайней мере, в одном Эмма была права: Сергей Владимирович Боголюбов не показывался в коттедже уже третьи сутки. И о том, где он был и что делал, оставалось только догадываться. Впрочем, полковнику сейчас тоже не позавидуешь: попал, как кур в ощип! Шаг вправо, шаг влево — кто знает, что схарги сочтут за угрозу?! А, может быть, они уже даже добрались до Боголюбова, поэтому тот и пропал? Случись непоправимое, дала бы Сила «Исполнителя Желаний» знать об этом Ивану? Голицын очень хотел надеяться, что дала бы, но уверен, увы, не был.
— А у нас, по ходу, гости, — проговорила, тем временем, Маклеуд, угрюмо глядя в окно. — Ух ты, какие люди! Или это опять схарг чужую личину нацепил? Ну-ка, глянь, Скайуокер!
— Схарг?! — Иван метнулся к окну. — Нет, это не схарг, — облегченно выдохнул он через секунду. — Но это же…
— Твоя французская подружка, — фыркнула Эмма, также узнавшая незваную гостью. — Соскучилась, видать. Ты ей хоть писал?
— Писать — это ее тема… — пробормотал Голицын.
По тропинке от калитки к крыльцу уверенной походкой шла белокурая Николь Декуар.
Они познакомились с Николь два года назад в Восточной Африке, где курсанты находились с миротворческой миссией, а юная француженка подвязалась фотокорреспондентом не то «Нэшнл Джиографик», не то еще какого-нибудь «Гео». Потом, после спровоцированных Ранолой трагических событий, именно Декуар помогла брошенному в джунглях Ивану выбраться из объятой гражданской войной страны, а после, уже в Москве, коварно предала, опубликовав в прессе полученные от Голицына секретные сведения. К счастью, в итоге особого ущерба это не нанесло никому, кроме разве что самой Николь — пострадала ее профессиональная репутация — но в этом заслуги журналистки уже не было.
— Что она здесь делает?! — воскликнул Иван, отпрянув от окна.
— Пришла навестить старого друга — что тут такого? — невинным тоном проговорила Эмма.
— Но как она узнала, что мы здесь?! Да отойди ты от окна, заметит! — он попытался отстранить Маклеуд. Та ловко увернулась.
— Боишься, что я тебя скомпрометирую? — хмыкнула она. — Не дрейфь, здесь стекла прозрачны только изнутри, снаружи как зеркало.
— Правда? — немного успокоился Голицын. — Я не заметил…
— Да что ты вообще замечаешь?!
— Нельзя ее сюда пускать! — заявил, не ввязываясь в пустой спор, Иван. — Ей только дай повод — завтра о нас напишут во всех газетах Европы.
— Во всех? Круто!
— Издеваешься?! — рявкнул Голицын.
— Немного, — позволив легкой улыбке коснуться своих губ, кивнула девушка.
Тем временем Николь достигла крыльца, и через мгновение гостиную наполнила пронзительная трель дверного звонка.
— Ну что, сделаем вид, что никого нет дома? — уже серьезно спросила Маклеуд.
— Наверное, — пробормотал Иван.
Звук звонка повторился.
— Настойчивая, — негромко заметила Эмма.
— Что есть — то есть…
Звонок прозвучал в третий раз, затем, почти без перерыва, еще дважды. Маклеуд и Голицын притихли, затаившись.
Между тем, убедившись, что открывать дверь ей никто не собирается, гостья сошла с крыльца, приблизилась к окну и уткнулась носом в самое стекло. Иван невольно попятился, Эмма осталась невозмутима.
Тем временем, очевидно, так и не сумев ничего рассмотреть через зеркальное стекло, журналистка двинулась в обход коттеджа. Переходя из комнаты в комнату, Маклеуд и Голицын следили за ее перемещениями. Несколько раз Декуар останавливалась, подходила к окну, пытаясь все-таки заглянуть внутрь, подергала заднюю дверь — безрезультатно. Наконец, завершив полный круг, Николь вновь вернулась к крыльцу, достала из сумочки фотоаппарат-«мыльницу», сделала несколько снимков (Иван вновь невольно отпрянул) и, наконец, удалилась в сторону калитки.
Откуда-то издалека донесся приглушенный раскат грома. Похоже, приближалась гроза.
Капли дождя вперемешку с горошинами градин дробью барабанили в стекло. Вспышки молний рвали ночную тьму, гром грохотал почти без пауз. Поднявшись с кровати, где вот уже второй час безуспешно пытался заснуть, Иван натянул джинсы и вышел из комнаты на внутренний балкончик-галерею, нависающий над пустой темной гостиной, постоял немного, опершись на перила, задумчиво глядя в забрызганное дождем окошко второго света, пробормотал себе под нос: «Стихия, понимаешь!..» и уже собрался было возвратиться в спальню, как внезапно снизу послышался громкий дверной хлопок.
— Эмма? — неуверенно окликнул Голицын, и, перегнувшись через перила, попытался рассмотреть происходящее на первом этаже.
Ответа не последовало, однако внизу — не в гостиной, а где-то за ней, в коридоре, зажегся неяркий свет.
— Эмма, это ты там? — повторил свой вопрос Иван и, не получив ответа, двинулся по галерее к лестнице. Миновал приоткрытую дверь комнаты, в которой ночевала Маклеуд, сделал еще несколько шагов, но, внезапно замерев, поспешил вернуться и заглянуть в спальню девушки: так и есть, не показалось — Эмма безмятежно спала, широко разметав по подушке свои великолепные волосы.
Все в порядке, Маклеуд на месте.
Но если она здесь — кто же тогда хозяйничает там, у входа?! Может, это Боголюбов, наконец, вернулся?
Вновь шагнув к перилам, Голицын посмотрел вниз: в освещенном дверном проеме возник темный силуэт. Нет, это не Боголюбов… По сравнению с полковником ночной гость был куда ниже ростом, фигуру имел тонкую, можно даже сказать хрупкую…
— Николь?! — ахнул, испугавшись собственной догадки, Иван.
Фигура внизу резко обернулась на звук его голоса, вскинула руки — Голицын еще успел подумать, что с фотоаппаратом — и в следующий миг, перекрывая не унимающуюся за окнами грозу, раздался сухой треск автоматной очереди.
Реакция Ивана не подвела: курсант ничком повалился на пол, и пули прошли высоко над его головой, поразив разве что кирпичную кладку стены. Вторая очередь последовала уже ниже, кроша мраморную балюстраду, но и здесь опасность для Голицына представляли разве что брызнувшие во все стороны острые осколки изящных балясин. Иван согнул в локте руку, готовый открыть ответный огонь, и только тут с ужасом осознал, что «Шилка» на запястье нет.
