– Нет, такого не было, – упорствовал Крим. Он решил, что лучше для него будет все отрицать.
– Возможно, – не стал спорить полицейский. – И как же тогда вы лишились личной карточки?
– Не знаю… Наверное, просто выпала из кармана.
– И упала прямо в урну?
– Не знаю, всякое бывает… Большое спасибо, господин офицер, что вы помогли мне ее вернуть!
– Не за что, это наша работа. Жаль только, что вы не хотите в свою очередь помочь нам.
– Я бы рад, – вновь развел руками Крим.
– Ладно, дело ваше, – бросил полицейский. – Можете идти. И если впредь вдруг надумаете когда-нибудь покупать билет на корабль, постарайтесь обратиться в официальное агентство. У серых маклеров нет и не может быть настоящих билетов. В лучшем случае вас просто облапошат и оставят без денег, в худшем – подсунут фальшивку, с которой вас снимут с рейса, когда что-то исправить будет уже поздно.
– Спасибо, господин офицер, я обязательно учту ваш совет, – произнес Крим. – До свидания.
– До свидания, господин Шторр.
Когда Крим вышел из здания терминала, на улице было уже совсем темно.
На следующий день за полчаса до полудня Крим с чемоданом в руке переступил порог Малого Дворца Гильдии имперских государственных служащих. Это было массивное облицованное темно-серым мрамором здание, увенчанное круглым куполом на широком каменном барабане, с монументальной колоннадой в портике фасада, от которой к подножию вели широкие гранитные ступени. Стены Дворца украшали контрастные барельефы, изображающие сцены знаменитых исторических событий.
Миновав две пары тяжелых, обитых металлом дверей, Крим оказался на парадной лестнице. Взбегая от входа вверх, она упиралась в огромный портрет Его Величества Императора и, словно разбиваясь о мысы его черных кавалерийских сапог, распадалась на два рукава, расходящихся вправо и влево. Белые каменные ступени были отполированы до блеска, и изображение монарха отражалось в них как в зеркале – вниз головой и словно сложенное гармошкой.
Усмехнувшись, Шторр переложил чемодан из одной руки в другую и ступил ногой на отражение головы Его Величества.
– Что вам угодно, любезный брат?
Крим оглянулся: из ниши слева от дверей – он и не заметил ее, войдя – к нему обращался кешлянин в длинном черном плаще-накидке поверх такого же, как у него самого, серого костюма с гербом Гильдии на груди.
– Мне… Я это… – Крим торопливо достал из кармана уже изрядно помявшееся письмо и протянул его человеку в плаще. – Насчет Гимназии…
– А чемодан зачем? – поинтересовался кешлянин, лишь мельком взглянув на бумагу в руках Шторра.
– Это мои вещи. Я выписался из гостиницы и…
– Все понятно, – прервал его человек в плаще. – Поднимайтесь на второй этаж. Чемодан пока оставьте здесь, у меня, потом заберете.
На мгновение Крим заколебался – в чемодане лежала основная часть оставшихся у него денег, но, решив не подавать виду, послушно спустился со ступеньки и задвинул свой багаж в указанную кешлянином нишу.
– Теперь поднимайтесь на второй этаж, – повторил человек в плаще. – Вверх и направо, там найдете. Зал номер один.
– Спасибо, – кивнул Крим. – Простите, а вы не подскажете, где здесь у вас выдают разрешения на поездки?
– Там вам все объяснят, – неопределенно ответил кешлянин.
– Будем надеяться… – пробормотал Шторр себе под нос, так, чтобы человек в плаще не услышал.
Лестница вывела его в холл или, скорее, широкий коридор второго этажа. Здесь было довольно многолюдно. Юноши в уже знакомых ему серых костюмах-тройках и девушки в таких же серых прямых юбках до колен, белых блузках и серых жилетах – с неизменным гербом Гильдии на груди – сидели на расставленных вдоль стен широких деревянных скамьях, собираясь небольшими группками, что-то негромко обсуждали, неспешно прохаживались вдоль коридора, пытались заглянуть сквозь матовое стекло за закрытые двери, над которыми красовалась большая металлическая табличка в форме цифры «один».
Найдя свободное местечко в углу, Шторр пристроился на краю скамьи и с безразличным видом принялся незаметно разглядывать окружающих. Большинство тут были кешляне, но встречались и представители других рас Империи – в основном вегоиды и улляне – кстати говоря, вовсе не жители Кеш-Улли, как можно было бы подумать, судя по названию, а один из народов Окраины. Все присутствующие были весьма молоды: многие, насколько он мог судить, даже младше его, Крима. Все с нетерпением чего-то ждали.
Ждал и Шторр. Ждал и при этом отчаянно боялся дождаться. Последняя надежда, оставшаяся у него, в любой момент грозила обернуться разочарованием.
Вчера в порту он окончательно убедился, что без специального разрешения с Кеш-Улли его не выпустят. Значит, необходимо во что бы то ни стало такое разрешение получить. Что для этого требуется, он не знал. Но знал одно: разрешение выдает Гильдия.
И он пришел за ним в Гильдию.
Скрип ключа в замке оторвал Крима от его мыслей. Двери зала медленно открылись, и в проеме показался высокий человек в плаще. В первый момент Шторру показалось, что это тот самый кешлянин, с которым он разговаривал внизу, но как только незнакомец заговорил, Крим понял свою ошибку: голос был совсем другой, при этом в нем явно слышался легкий провинциальный акцент.
– Любезные братья и милые сестры! – торжественно провозгласил человек. – Прошу всех в зал!
Все устремились к дверям, и сидящий почти у самого входа Крим невольно оказался среди первых. Зал номер один имел вытянутую прямоугольную форму и был почти сплошь заставлен ровными рядами кресел. Двигаясь вдоль прохода, Шторр насчитал не менее тридцати таких рядов, в каждом ряду было примерно два десятка мест. В конце зала, в центре небольшой сцены, высилась деревянная кафедра. Тяжелые, с золотыми кистями, бордовые шторы на окнах и шесть широких круглых колонн, подпирающих высокий потолок, придавали помещению определенную помпезность.
Зал быстро заполнялся народом. Крим выбрал себе место во втором ряду, у самого прохода, и опустился в мягкое кресло. Слева от него оказалась совсем юная девушка, желто-зеленый цвет волос которой выдавал в ней выходца с Веги – одной из древнейших провинций Империи. Словно почувствовав взгляд Шторра, она подняла на него большие изумрудного цвета глаза и улыбнулась. Крим улыбнулся в ответ, однако его соседка почему-то смутилась, покраснела и быстро отвернулась. Шторр тоже отвернулся, переведя взгляд на кафедру – и как раз вовремя: на нее неспешно поднимался пожилой кешлянин. На нем был уже традиционный плащ-накидка, но не черный, а белоснежный.
Выждав с минуту, пока в зале воцарится тишина, кешлянин поправил микрофон, установленный на кафедре, и заговорил.
