Нет, — покачал я головой. — Пойдем все вместе.
— Зачем? Мы же только что оттуда — там чисто!
— Если здесь встречается жидкий пол, то и стены могут преподнести сюрпризы, — веско проговорил я. — Как выпрыгнет на тебя твой монстр!
— Только этого и жду! — буркнула юнга, положив ладонь на рукоять бластера — по сути, однако, более не возражая.
Возвращались обратным порядком — впереди шла Ксен, я — прикрывал тыл. Вынужденный постоянно оглядываться назад, а то и вовсе двигаться полубоком, ко второму на пути повороту я отстал от державшейся посередке Дик на добрых полтора десятка шагов, и только собрался было этот разрыв подсократить, как пол внезапно ушел у меня из-под ног. Кажется, не поплыл и не растаял — просто взял и исчез вовсе!
Отчаянно и бессмысленно взмахнув руками, я с криком рухнул из светлого коридора куда-то в темноту — с дурацкой мыслью: «Зря только возвращались, тут бы никакой щуп не помог!»
* * *
Тьма снова сменилась светом — пожалуй, даже более ярким, чем наверху, в тоннеле. Я лежал, распластавшись навзничь. На чем-то упругом — малейшее движение приводило к интенсивному покачиванию — и, видимо, очень липком — мои спина, конечности и даже затылок крепко удерживались на месте. Разве что голову можно было слегка повернуть — ценой дикой боли из-за немилосердно выдираемых волос — и правая рука оставалась свободна ниже локтя — как видно, при падении ее кисть оказалась задрана вверх и ни к чему не приклеилась.
Потолок терялся во тьме — возможно, его там не было вовсе.
— Ксен! — громко позвал я. — Дик! Вы здесь?!
Ответом мне послужило лишь скупое эхо.
Как смог, я огляделся: судя по всему, подо мной была туго натянутая сеть, типа гигантской паутины, с ячейками размером в мой кулак. В паре дулов справа и слева от меня она крепилась к каменным стенам — весьма тонкими с виду нитями. Со стороны ног — раскачавшись, мне удалось немного приподнять голову над ступнями — паутина просто обрывалась, ни за что не цепляясь. Там же, ниже, у меня вышло разглядеть пол — до него было не более полудула. Если что — падать уже невысоко!
Придя к такому выводу, я задрыгался в «гамаке» сильнее — в надежде оборвать его крепления, но здесь не преуспел.
«Бластер!» — подсказала мне Аран.
Я и сам как раз подумал о том же: стрельбой теперь точно ничего не испортить!
Как смог, я вывернул частично свободную правую руку, но дотянуться ею до оружия не сумел. Резко дернул бедром навстречу пальцам — раз, другой, третий — но лишь чиркнул подушечкой мизинца по рукояти бластера. Окажись та развернута вперед — как у Дик и Ксен — возможно, мне бы и удалось ее ухватить, но так — нет…
«Досадно, — констатировала шестисолнечница. — А куртку расстегнуть и выскользнуть из нее — не вариант?»
Не вышло и это.
«Шаккр!» — емко оценила мои успехи Аран.
— Шаккр! — вторил ей я — но уже отнюдь не по поводу неудачи с застежкой: над моими ногами мелькнула тень, и, скосив взгляд, я с ужасом узрел неспешно ползшее ко мне по стене нечто — невероятную в своей отвратительности помесь паука, скорпиона и осьминога. Огромную — с соба с Бака размером — и закованную в поблескивающий панцирь.
«А вот и обещанное чудовище…» — обреченно пробормотала шестисолнечница.
Я бешено затрепыхался — в последней надежде каким-то образом все же ухватить пальцами рукоять орденова бластера — но с прежним невеселым результатом. А не обращавший ни малейшего внимания на мои конвульсии монстр уже поравнялся со мной и ловко спрыгнул со стены на «паутину». Почему-то к нему она совершенно не липла — я четко видел, как неумолимо приближается, целя мне куда-то в шею, грозно задранный пластинчатый «скорпионий» хвост с длинной острой иглой на конце.
Которая и вонзилась мне — правда не в шею, в плечо — несмотря на мои отчаянные попытки увернуться.
Всю левую половину моего тела обожгло, словно ее обдали кипятком, затем этот жар волной ударил мне в голову — и, опалив мозг, задернул вокруг него плотный занавес небытия.
Если жизнь после смерти все же существует, то, пожалуй, это был бы далеко не самый отстойный ее вариант.
Я находился в прекрасном саду. С кристально-голубого неба ласково улыбалось теплое солнце. В кронах невысоких, сплошь усыпанных розовыми и белыми цветами деревьев щебетали голосистые птахи, там и тут порхали ярко раскрашенные бабочки, где-то на удалении деловито жужжал шмель. Приятный легкий ветерок играл тонкими ароматами — черемухи, лаванды, мяты, лотоса…
Что характерно, я понятия не имею, как должен пахнуть тот же лотос — но признал его сразу и без лишних сомнений.
Сам я лежал на мягкой зеленой траве — судя по всему, полностью обнаженный. Что, наверное, по-своему, логично: с чем мы приходим в мир, с тем и должны его покинуть — поэтому одежды остались там, в оборвавшейся жизни…
Взамен же смерть одарила меня спутницей: ко мне доверчиво приникла чудесная девушка — как и я, ничуть не обремененная нарядом. Но то была не Ксен и не Брин, и даже не Аран в ее телесном воплощении — хотя, подобно шестисолнечнице, жгучая брюнетка. Помню, как сперва меня это смутило на миг: возлечь с первой встречной, решительно выкинув из головы моих близняшек, показалось мне как-то не совсем правильным… Но тут же пришло твердое понимание: суждено, чтобы случилось именно так. При том, что девушка определенно была мне знакома — пусть я и не мог никак взять в толк, где и когда встречал ее раньше. Может быть, мы пересекались еще на Земле? А то и не просто пересекались? Вдруг здесь, за границей жизни и смерти, я снова обрел свою первую юношескую любовь, начисто забытую из-за пресловутых манипуляций с наложенной памятью?
Как бы то ни было, еще несколько десятков ударов сердца назад мы с брюнеткой упоенно дарили себя друг другу в этом цветущем саду, а теперь, насытившись, просто отдыхали, крепко обнявшись. Рассыпавшиеся волосы девушки щекотали мне щеку, горячие упругие груди и впалый животик крепко прижимались к торсу, стройная, чуть согнутая в колене ножка покоилась поверх моего бедра…
Радость, уют, умиротворение…
Жаль, что все это великолепие было лишь болезненным бредом умирающего
