Но правда сыграла с Вейдером злую шутку. Потому что мальчика нельзя было заставить что-то принять, если он того не хотел. Сын, вопреки логике, из-за страха предать своих друзей собирался бежать. Тогда они многое сказали друг другу в гневе. Вейдер высказался и про самоубийственное поведение, явно связанное с джедайским обучением; и про то, что Люк даже не понимает, кому предан; и что при попытке бежать все, кто его увидят, будут мертвы, а сам отпрыск отправится в тюремную камеру для обдумывания совмещения большого количества смертей и так называемой джедайской совести. Но больше всего сына задели слова про Альянс, который был экономически выгоден Империи, позволяя увеличивать вооружение и производить необходимые реформы. Но он уже выполнил нужные функции, и, так как Восстание уже переросло в агрессивную террористическую организацию, подлежал уничтожению. Как выяснилось на второй Звезде Смерти, надо было предложить Палпатину просветить мальчика насчет политической обстановки в Империи, а не устраивать весь этот эндорский спектакль.
Ярость мальчика была велика, от нее корежился металл - в тот момент джедай, контролирующий свои эмоции, исчез, и остался лишь мальчишка, чьи идеалы пытаются разрушить. Вейдер понял, что выбрал неподходящее время для того, чтобы бороться с наивностью Люка. Еще бы! Просветить сына по поводу джедаев - что светлые рыцари отправили мальчишку исправлять их ошибки, прекрасно зная, что отец не убьет сына, - и мальчик окончательно был потерян для него. Вейдеру банально не хватило терпения, и потому пришлось выслушивать про то, что если он как-то замешан в рождении Люка, то это еще не дает ему никакого права решать что-либо за сына. И сдерживать убийственную ярость, напоминая себе, что это его сын, которому он и так причинил много боли. Палпатин всегда говорил, что его ученику не хватает терпения. Мальчишка оказался слишком упрямым, не оставляя ситху выбора. Придется либо заморозить его, либо отпустить - а он так и не научился отпускать даже через столько лет.
Но сын смог его удивить. Вопреки всему: сторонам Силы, лжи джедаям, Восстанию и Империи, мальчик тянулся к отцу. И даже заявил, что понимает, что своими действиями отец пытался защитить его. Насчет понимания Лорд явно сомневался, однако это уже было сдвигом в лучшую сторону. А вот узнать, что у сына были кошмары, которые вполне имели вероятность сбыться, было неприятным сюрпризом. Судьба Люка имела столько вероятностей, что любой мог сойти с ума, пытаясь предвидеть ее. Она только формировалась, завися от решений и действий многих. Вот только убедить мальчика не заглядывать в свое будущее было сомнительной деятельностью. Мальчик унаследовал его упрямство и его способности.
Вследствие этих кошмаров у мальчишки появились бессонница и нервозность. И, как Вейдер выяснил, решить эту проблему с помощью транквилизаторов оказалось невозможным. Они лишь лишали мальчика возможности проснуться и освободиться от кошмаров. Так что остался лишь один способ: пообещать, что ситх не позволит видениям сбыться.
Но даже небольшое улучшение в отношениях подверглось угрозе, когда Император вознамерился посетить "Исполнитель", а Люку пришлось привыкать к новой для себя роли Кайла Наберрие - имперского военного. И при этом он все равно оставался открытой книгой для одаренных - такое же яркое присутствие в Силе, те же яркие эмоции. Вот Лея была другой - девушка подсознательно ставила щиты, ограждая себя. Тогда Вейдер решил пожертвовать важным козырем в отношениях и научить мальчика устанавливать хотя бы минимальные ментальные естественные щиты, которые бы не вызывали у Императора подозрений. Он знал способ, который позволял сделать это достаточно быстро. Проблема в том, что способ был достаточно неприятным. Но ситх давно ставил в приоритет цель, а не средства. Так как целью была жизнь его ребенка, Повелитель Тьмы был готов часами взламывать и выворачивать сознание сына, добиваясь нужного результата. Пусть даже если Люк его возненавидит за это. Он многое узнал о своем сыне: его чувства и воспоминания, однако ему не нравилось делать своему ребенку больно. И теперь у Люка была возможность закрываться от отца, потому что попытка проникнуть даже сквозь эти щиты не будет безболезненной для мальчика.
Когда Палпатин оказался на "Исполнителе", Вейдер окончательно понял, что учитель стал для него врагом. То, что случилось на Звезде Смерти, было последней каплей. Император стал угрозой - угрозой для его сына и государства. Палпатин разрушал Империю: Звезды Смерти, эксперименты, жертвой которых оказывались целые города, ликвидации сильных людей, преданных делу Империи. Что бы ни считали его враги, Вейдер всегда был против бессмысленных смертей. Даже резня, устроенная им в Храме, была направлена на цель - он защищал Империю. Он убивал магистров, мастеров и рыцарей, потому что они были предателями. Он убивал падаванов, потому что те могли отомстить за смерть своих учителей. И даже самое мерзкое - убийство юнлингов, маленьких детей, - имело смысл. Джедаи стали врагами, а Вейдер знал, как рано обучают философии в Ордене. И те малыши через десять, пятнадцать лет стали бы взрослыми рыцарями, которых он был бы вынужден уничтожить. Те дети были бы угрозой его собственным, и потому он убил их, оставляя эмоции за границами поля боя.
На "Исполнителе" Мастер все-таки заметил Люка, но Вейдер и не прятал мальчика. Если хочешь что-то скрыть, следует держать это на виду. И, как когда-то джедаи не увидели в канцлере ситха, так и сейчас Император не разглядел в адъютанте главнокомандующего убитого джедая. Ведь не было связи между сыном и отцом, не было этой пугающей Мастера нити. Был лишь испуганный мальчишка с огромной Силой и непонятным будущим. Вейдер знал, что Мастер не будет взламывать щиты потенциального ученика - в данном случае он бы проявил терпение, заставляя мальчика открыться самому с помощью лести и иных ухищрений.
А ведь Люк всегда был этим неопытным мальчишкой. Сын наивно считал, что уже стал джедаем. А эти его слова "Я джедай, каким был мой отец до меня" и отброшенный меч, и все это на глазах у ситха! Вейдер в тот момент поразился дурости сына, который так и не понял, что с ним играют, а за подобное могут и наказать. Вот только ситх и предположить не мог, что наказанием будет смерть.
Во время их первой дуэли, когда они оба понимали, что это всего лишь игра, Люк неожиданно осознал, что в предыдущих его сражениях с Темным Лордом его спасло только одно - отец не хотел его убивать. И все же на лице Люка выступил испуг, когда красный клинок отца застыл у его шеи.
