Когда рабочая команда прошла, Пикард с Беверли вновь возобновили движение по коридору.
Далеко впереди коридор словно закручивался в штопор, но они с Беверли уже определили, что это всего лишь иллюзия расстояния на борту – иллюзия, вызванная протяженностью станции-гиперкуба внутри. Большей частью они теперь пытались сосредоточиться взглядом лишь на том, что рядом.
Они подошли к перекрестку. Проходы изгибались, как лопасти колеса, в шести разных направлениях. Пикард изучил трикодер. Отсек станции-гиперкуба, где находились ромуланские корабли, которые они видели до стыковки, был справа.
Они торопились. И чем ближе они подходили к сектору, в котором, как думал Пикард, держали пленные экипажи ромуланских кораблей, тем сильнее становился надоедливый запах гниющей плоти.
Еще один перекресток привел их к огромному огороженному проходу, который опоясывал кромку открытого резервуара по меньшей мере километр в поперечнике.
Пикард заглянул за ограду и тут же в ужасе отшатнулся назад.
Этот резервуар был озером, в котором, казалось, корчились внутренности. Хлюпающих, сосущих звуков, что поднимались оттуда, было достаточно, чтобы Пикард зажал себе рот.
Беверли просканировала эту сцену из ада с помощью трикодера. Голос ее был тих и неровен.
– Это резервуар рециркуляции, Жан-Люк. Очищает воздух и удаляет ненужные примеси из воды.
Пикард понял идею. Но большинство колоний полагались на растительные системы рециркуляции воды и воздуха. Видеть тот же процесс, производимый переделанной плотью животных – это лишало присутствия духа.
Они шли по дорожке, отмеченной на их трикодерах, не обращая внимания ни на что, прячась от рабочих команд, дыша ртом, чтобы избежать вездесущего зловония.
Только завернув за угол, они приостановились, потому что увидели десятиметровый кусок полированного зеленого металлического коридора, который можно было поднять неповрежденным только из ромуланского корабля.
Пикард пробежался пальцами по стене. Пусть даже это было ромуланским, тот факт, что она была гладко отделана и узнаваема, сделал ее долгожданным облегчением от кошмара облеченных в плоть брусьев, труб и воздуховодов, сквозь который они шли.
Беверли быстро просканировала этот район.
– Данные о сильных признаках жизни в этом направлении. Более тысячи. Скорее всего ромуланцы.- Она указала на коридор.
Они снова вгляделись вперед. Но вдруг Пикард остановился, когда они наткнулись на ромуланскую переборку.
– Жан-Люк? – тревожно сказала Беверли, поворачивая обратно и присоединяясь к нему, когда она осознала, что идет в одиночестве.
Пикард стоял перед экраном ромуланского дисплея. Внизу была панель управления. Виртуальная конфигурация командных клавиш пылала, указывая, что панель еще активна.
– Борг весьма продуктивен в процессе ассимиляции, – проборомотал Пикард, уставясь на экран.
– Думаешь, терминал компьютера действует? – прошептала Беверли.
– Мы не узнаем, пока не попробуем. – Пикард снял перчатки скафандра и сунул под мышку. Затем еще раз ознакомился с жирными загогулинами ромуланского шрифта и нажал управление активации. Экран над панелью ожил. Пикард огласил надпись поперек экрана – она определяла корабль, к чьей компьютерной сети имел доступ этот терминал.
– Это с корабля, который называется «Коготь, разрывающий плоть врага», – сказал Пикард Беверли.
– Для меня это вроде «боевой птицы». – Беверли попыталась улыбнуться, но ей это не удалось.
Пикард знал, что ему придется избегать любых запросов, которые могли бы побудить систему спросить его код или пароль члена экипажа. На мгновение он задумался, а затем начал с просьбы показать основные приказы на этот день. На «Энтерпрайзе» такой тип запроса выдал бы меню, предоставляющее доступ к дневным переменам в назначениях, развлечениям, обучающим программам и значимым событиям – дням рождения, особым встречам и всем остальным вехам сообщества из тысячи отдельных личностей.
Пикард понятия не имел, что выведет такой запрос на ромуланском корабле, но для первого выбора это было разумно.
Он начал читать меню, которое появилось на экране. И у него перехватило дыхание.
– Беверли… этот терминал связан не с системой ромуланского корабля… он связан с системой станции!
Беверли подвинулась поближе и заглянула через плечо.
– Но почему?
Пикард поднял панель на рукаве скафандра и быстро вызвал на трикодер экран программы универсального переводчика.
– Лучшее, что я могу придумать – что когда Борг включил эту палубу в состав станции, то подсоединил воздуховоды к собственным, силовые кабели к своим кабелям, и компьютерную сеть к… к той компьютерной системе, которую использует.
В голосе Беверли он услышал настоящую улыбку. И облегчение.
– Как эффективно с их стороны.
Пикард настроил трикодер на передачу, затем задержал дыхание. Если в ромуланской компьютерной системе есть файл со сведениями, содержащими стандартные протоколы… Он был.
Виртуальная клавиатура замерцала и заменилась на стандартную конфигурацию Звездного Флота. Ромуланский текст на экране преобразовался в стандарт Звездного Флота.
– Жан-Люк, – с трепетом сказала Беверли. – Это словно… открывается окно в коллектив Борга.
Но Пикард покачал головой.
– Основа коллектива – не компьютер. Это разделенная нервная сеть, которая распределяется среди органических компонентов Борга. Но это его механическое сердце.
В нем поднялась волна адреналина. Он набрал запрос – список текущих стыковок.
Система Борга не запросила идентификационного кода. В конце концов, кто еще, кроме Борга, мог иметь сюда доступ?
Пикард мрачно улыбнулся, когда на экране начал разворачиваться перечень стыковок. Как минимум половина строк была составлена из пометок в квадратных скобках note 1. Пикард решил, что это транспорт с систем, еще не известных Федерации.
Но тут и там он видел названия, которые мог опознать. Судя по воинственному тону, ромуланские «Боевые Птицы». Пикард едва сдержал возбуждение.
– Беверли, это поразительно. Те «Боевые Птицы», которых мы видели… все они пристыковались здесь за последние тридцать часов.
– Борг захватил десять неповрежденных «Боевых Птиц» меньше чем за два дня?
Даже Пикард знал, что он не может быть прав.
Дрожащими пальцами он набрал запрос о положении экипажей. Экран стал показывать визуальное изображение. Казарм.
Пикард пристально, в деталях, изучал эту картину. Он узнал ромуланский асимметричный стиль расположения коек. Видел пищевые репликаторы, развлекательные экраны, тренажеры. Экипажи ромуланских судов не были перемещены на станцию-гиперкуб, они до сих пор оставались на борту своих кораблей.
