– В техническом.
– А… я?
– «Балласт», – улыбнулся Соколов.
– Сам ты балласт! Как оно по-нормальному называется?
– Силовое.
– Ну вот, другое дело, – кивнул Голицын. – А то чуть что – сразу «балласт»! Так говоришь, мы теперь сержанты?
– Аналогия не прямая. Наше звание – «од-ин» – имеет какое-то значение только здесь, на корабле, и только для членов нашего экипажа. Для всех остальных мы – обычные курсанты-третьекурсники.
– Ничего, и так неплохо… А по какому принципу распределяли по кораблям? И почему Эмма – навигатор, а, скажем, ты – техник?
– Понятия не имею, – пожал плечами Глеб. – По каким-то своим соображениям. Они ж – альгерды – наблюдали все это время за нами, делали для себя какие-то выводы… Распределение, кстати, не окончательное: кого-то еще могут перекинуть – и между подразделениями, и даже с корабля на корабль. Но только второкурсников, нас обещали не трогать. Если не проштрафимся, конечно, – а то ведь и разжаловать могут.
– Это у них быстро, – кивнул Иван, живо вспоминая прошлогоднюю историю со своим едва не состоявшимся отчислением. А как наших молодых распределили?
– Довольно удачно, я бы сказал. Лерка и Фадеев со мной. Маленький у тебя в балл… У тебя, короче. Еще на «Альфе» Игорек Фролов – под началом Эммы. Пухов и Фоменко на «Бете».
– Понятно… – проговорил Голицын, слегка отодвигая пустой контейнер. Соколов тут же отправил его обратно в синтезатор, достав оттуда взамен стакан с соком.
– Апельсиновый. Ты же вроде любишь?
– Я все люблю, кроме крови невинно убиенных помидоров…
– А томатного и нет. Жалко, кстати, я бы не отказался.
– А что еще есть? Скажем, пиво? – в надежде спросил Иван.
– Если и есть, то только в офицерском доступе, – развел руками Глеб.
– Офицерском? Это у кого ж такой? У Эммы?
– Нет, у нее, как и у нас с тобой, сержантский. В экипаже сейчас ни у кого офицерского нет, а преподы здесь не питаются. Вот когда реально в космос полетим, с нами должен будет находиться постоянный наблюдатель. Ему, наверное, положен офицерский.
– Ясно… А если потихонечку загрузить нужную формулу?
– Так где ж ее взять-то?
– Ну-у…
– Короче, мечтать не вредно! – заключил Глеб. – Борщ и котлеты Боголюбов обещал, а на счет пива я ему, честно говоря, и не заикался.
– Ну и зря… Или надо было к нему Лерку подослать…
– Смеешься? – хмыкнул Соколов. – Сергей Владимирович до сих пор считает, что она ничего крепче кефира в жизни не пробовала!
– Да ладно! Нет в ФСБ таких наивных полковников!
– Когда речь касается родных детей, слепнут самые прозорливые из прозорливых! – глубокомысленно произнес Глеб. – Впрочем, не суть: так или иначе, Лерка тут – самый безнадежный вариант. Она и сама это признала.
– Ну, может вы и правы, – не стал продолжать спор Иван – из последней фразы его друга можно было заключить, что вопрос в таком ключе все же поднимался. – Ты мне лучше вот что еще расскажи: что там у нас за беда с криском?
– С криском все просто: как я уже сказал, в Кубке Школы мы в этом году не участвуем: играют одни первокурсники. У нас же будут команды по подразделениям – по три на каждом корабле. Мы, третий курс – капитаны. В течение семестра разыгрываем первенство корабля, потом сборные «Альфы» и «Беты» сыграют за главный приз – не помню, как точно называется, что-то вроде Кубка Космоса.
– Понятно… – протянул Голицын. – Сбылась, значит, мечта администрации – перемешать национальные команды.
Два года назад, вводя в программу Школы криск, альгерды весьма прозрачно намекали, что не стоит при составлении команд ограничиваться рамками национальных делегаций, однако преодолеть стереотипы землян им тогда так и не удалось.
– Не исключено, что с этой целью все и затеяно, – кивнул Соколов. – Ведь пока мы на Сопроле – вполне могли бы играть в старых составах, добавив, конечно, кого-то из талантливых новичков. А в финальных играх, в крайнем случае, можно было бы обойтись и без первокурсников. Но решили – наоборот, играть без нас…
– По-моему, это просто дискредитирует Кубок Школы, – пожал плечами Иван. Перспектива быть капитаном команды, да еще и формировать ее из иностранных курсантов его ничуть не вдохновляла. Хорошо хоть Маленький с ним – есть на кого положиться. Вот Глебу повезло: у него и Лерка, и Серега Фадеев: считая самого Соколова – три обладателя Кубка Школы прошлого года! Еще того, не ущербного.
– Что решено – то решено, приказы не обсуждаются… Ты готов? – Глеб бросил взгляд на часы.
– В смысле? – не понял Иван.
– В смысле – сок допил?
– А-а… Да, – отставил стакан Голицын.
– Тогда пошли, представлю тебя баллас… Тьфу ты, привычка! Вы нас, технарей, кажется, тоже как-то обидно обзываете… Представлю тебя твоему подразделению. Ну и по классам – обед заканчивается, время занятий.
– Пошли, – согласился Иван, поднимаясь. – А нашивку такую красивую мне где взять? – кивнул он на рукав товарища. – А то ведь и не признают за сержанта…
– Признают, куда денутся. А нашивку у Эммы получишь, после ужина.
– У Эммы – это хорошо…
Ловким движением Глеб скормил пустые стаканы синтезатору, и друзья вышли в коридор.
– Кубрик ба… гм… силового подразделения находится на батарейной палубе, – проговорил через плечо Глеб. – Видимо, чтоб, если что, ближе было бежать по тревоге. Твоя каюта там же, прям соседняя дверь. Можно поселиться и вместе со всеми – там есть десятая койка, но это, говорят, считается на флоте дурным тоном.
– Почему? – спросил Иван, вслед за другом взбегая по очередному трапу.
– Не знаю. Наверное, чтоб матросы могли расслабиться, отдохнуть от всевидящего командирского ока…
– Разумно, – кивнул Голицын. – Наверное, я уж лучше в отдельной каюте…
– А вот, кстати, и она, – Глеб остановился возле ничем не примечательной двери. – Поднеси ладонь к детектору, – он указал на узкую, почти незаметную металлическую полоску на косяке. – Просто поднеси, касаться не обязательно.
Иван сделал, как он просил, и полоска из серой тут же сделалась светло-зеленой.
– Отлично, ты ее «приручил», – улыбнулся Соколов. – Теперь, если надо открыть дверь, – просто проведи ладонью сверху вниз. Потом, если захочешь, сможешь настроить допуск другим – всем, кому сочтешь нужным.
– А ты у себя кому настроил? – поинтересовался Иван.
– Я? Да так… – неожиданно замялся Глеб. – Кое-кому из своих… Хочешь, тебе сделаю?
– Давай, а я – тебе, – деликатно не стал приставать с расспросами Голицын. – Как это сделать? – он вновь потянулся к двери.
– Давай потом – нас же ждут.
– А, ну да…
