– …Просыпайся! – женский голос. – Все нормально, детка, тебе просто приснился кошмар. Вставай, а то опоздаешь…
* * *
…Господи!!! Слава тебе всевышний! Это все-таки сон! Ура-а-а! Жизнь прекрасна!!! Клянусь учиться без отдыха до конца дней своих, клянусь стать Пироговым и Павловым современности, клянусь открыть сыворотку от рака, клянусь… господи! В клятвах тебе и в институт опоздать недолго… вон мать уже минут пять добудиться не может…
Ну и пробуждение, откровенно говоря… Словно после глубокого наркоза, у меня опыт есть, знаю, что говорю. Нет, пора вставать…
– Просыпайся, солнышко!.. – продолжал уговаривать ласковый голос. – Ведь сегодня день, которого ты так ждала, милая!
Боже, какая голова тяжелая… Правильно, ты бы еще до 4-х утра сидела со своими конспектами…
– Сегодня ты впервые идешь в школу!
… Куда я иду?!
Сильные руки сдернули с меня одеяло, затем я услышала мужской смех и меня взметнуло в воздух.
Я раскрыла глаза и… завизжала.
Кошмар продолжался.
Я сидела на руках у высокого светловолосого мужчины лет сорока, одетого в деловой костюм непривычного кроя.
– Она переволновалась, – высокая стройная женщина с золотыми волосами и изумрудными глазами погладила меня по щеке. – Такое событие, конечно. Ну, Аманда, теперь ты взрослая девочка, тебе 7 лет и ты ходишь в школу. Быстро в ванную!..
… Наконец все встало на свои места. Это ж надо – родных маму и папу не узнать!.. еще бы – после такого-то кошмара!
Приснится же такое! Я потерла лоб, пытаясь вспомнить, что же такое мне снилось. Так, какие-то обрывки… Двое мужчин, какие-то записи. Кто-то «предприимчивый»… Лес какой-то… Я пожала плечами и включила воду.
* * *
… Сидя за столом в новом нарядном платье и доедая традиционную овсянку, я болтала ногами и смотрела по головизору утренние новости.
– В свете данных событий наше правительство вынуждено принять следующие меры… – холодно доводил до сведения какого-то мохнатого существа с рожками высокий черноволосый мужчина в плаще. Интересно, это у головизора настройка барахлит, или он и впрямь такой зеленый?..
– Мам, кто это? – пользуясь секундным поворотом головы матери, я сбросила на сияющий паркет огромную ложку овсянки, с радостью встреченную американским коккером по кличке Норман.
– Это вулканский посол Сарэк, – ответила мать. – Ешь, не отвлекайся.
…Сарэк, хмыкнула я и облизала ложку.
И с чего бы этому имени звучать так знакомо?..
– … Джек, идиот!
– Сама идиотка! Лови его! Вон он, за деревьями!
– Тереза, кидай мяч! Ай! Да не в меня же!
– Вон он, вон он, вон он!!!!!! Миранда, держи его!
– А-а-а-а!
– Ой-ой-ой!!! Кто включил воду?!
– Гав-гав-гав!!!!!
… Рыжий коккер по кличке Норман, несмотря на свой почтенный возраст (недавно ему исполнилось 10 лет), весело носился по саду, оглашая своим лаем окрестности на милю вокруг. С хохотом и визгом за ним бегала компания подростков от 14 до 16 лет. По ходу дела кто-то включил поливальную установку, и теперь спаниель самозабвенно месил лапами грязь, пытаясь выудить из самой большой лужи волейбольный мяч. Не менее прискорбно выглядели и его преследователи – трое мальчишек и четыре девочки, еще утром одетые в самые стильные шмотки для крутой вечеринки в честь пятнадцатилетия своей подруги Аманды. На самом деле вечеринка не может состояться, когда на тусовке присутствует всего семь человек, это каждый дурак знает, но эти семеро были хорошо сдружившейся командой и в шумной толпе совершенно не нуждались. Тем более что от них самих было столько шума, что хоть вешайся.
Где не справлялись они, эстафету подхватывал Норман; если затихал он, кто-то наступал на хвост огромной дымчатой кошке по имени Терешкова; а когда скорбное крещендо кошачьего визга опускалось до возмущенного воя, в дело вступала стереоустановка на окне второго этажа. Вообще-то Аманда вполне сносно играла на фортепиано, но почему-то подростки предпочитали Григу и Листу душераздирающие вопли самой модной в Федерации рок-группы «Энтропия». Конечно, это удивляло родителей Аманды, а вовсе не саму девушку, как кто-то может ошибочно подумать.
Теперь родители сидели на кухне, с грустным видом допивая кофе. Это «ледовое побоище» началось в 11 часов утра и грозило завершиться только под утро. Хотя на самом деле жаловаться им было не на что. Аманда была их единственной дочерью, а 15 лет бывает только один раз в жизни. К тому же, как по опыту знали Барбара и Майкл, набегавшись до полусмерти, эта орава наверняка захочет есть. Вот тут уж они постараются, как любые родители. Принцип «от нас живым еще никто не уходил» не подводил старшее поколение ни разу. Наевшись деликатесов по самые уши, подростки обычно валились на кафель возле бассейна и уходили в пространные философские беседы. Остальные 364 дня в году это были – вы не поверите! – самые спокойные, благовоспитанные и одаренные дети на всю округу. Ну, за некоторым исключением.
«Исключение» сидело на ветке яблони с моделью космического корабля типа «Эмити» в руках и во весь голос распевало гимн звездолетчиков. Исключение было русоволосым голубоглазым парнишкой 16 лет. Его звали Рэм Кузнецов, и оно дурно влияло на Аманду. Кстати, благодаря ему добропорядочная американская кошка носила столь трудно выговариваемое имя первой женщины, полетевшей в Космос… В свое время, находясь под сильным влиянием все того же Рэма, Аманда пыталась перекрестить добрейшего коккера Нормана в прославленного космонавта Сергея К., но тут уж пес продемонстрировал редкую в его возрасте крепость духа и отказывался проявлять всякие признаки жизни, пока хозяйка не оставила все эти глупости и не вернулась к столь привычному для него, хотя и не столь героическому, имени Норман.
… – Ну почему я живу не в 20-м веке?.. – вздохнул Рэм, совершающий пикирующий налет на воображаемую цель в пространстве. – Я мог быть первым человеком, который полетел в Космос!..
– А ты уверен, что полетел бы? – спросил его Гарсия, смуглый темноглазый юноша с резкими чертами лица.
– Как пить дать! – уверенно ответил Рэм, пуская звездолет в очередное пике, – Хотя двадцать первый век тоже не плох… Я бы тогда построил «Прогресс» и первым встретил вулканцев…
– И первым бы пожал их послу руку, – прозвучал насмешливый девичий голос.
Раздался дружный хохот. Рэм покраснел: увлеченный миром собственных фантазий, он не заметил, как Аманда, уже укротившая бунт поливалки, подошла к остальным и тихо встала рядом.
– По крайней мере, я хоть знаю, чего хочу, – не растерялся он. – А вот кем собираешься стать ты?
Теперь настал черед Аманды краснеть. К стыду своему она до сих пор еще не определилась с выбором профессии. Ее тянуло одновременно в три места: в Звездную Академию (сказывалось влияние Рэма), на курсы актерского мастерства и, по совсем уж необъяснимым причинам, в медицинский колледж. Еще она немного музицировала, пела и рисовала, – как и положено образованной девушке из семьи среднего класса начала 23-го века.
