– Но тогда их флот уничтожит Землю.
– А вдруг нет? Посудите сами, уже двенадцать часов как у них есть такая возможность. Но они ею пока не воспользовались. А мы зато сможем поставить под непосредственную угрозу Эрруак – их материнскую планету.
Вот так логика! Не желая, чтобы Алонсо сейчас закоснел в своем знаменитом упрямстве, что непременно произойдет, стоит мне только начать отговаривать его от удара по метрополии тойлангов, я осторожно заметил:
– Тойланги и впрямь далеко ушли путем трансгрессии конечно–множественных оппозиций…
– Простите? – переспросил контр–адмирал.
– Я хочу сказать, их методы логического анализа и, соответственно, принципы выработки решений сильно отличаются от наших.
– Вот видите, значит, у нас есть надежда!
– Может и есть. Но сколь бы оригинально не мыслили тойланги в сферах технологии, изящных искусств и социальной философии, их военно–политические решения, как вы знаете, в целом подобны нашим. На любой акт агрессии с нашей стороны тойланги ответят уничтожением Земли. Я считаю, что мы должны добиться переговоров. Пусть выдвинут свои условия. Мне кажется, что не в нашем положении…
Тут меня разобрала злость и я резко закончил:
– Непонятно, зачем я это говорю. Что может значить голос какого–то лейтенанта?
– Перестаньте, Эффендишах, – глаза адмирала метнули в меня пару берсальерских молний. – Если с ваших шевронов когда–то сорвали дубовые листья, это еще не значит, что вы имеете право быть просто исполнительным лейтенантом бортбезопасности вымпела вспомогательного флота.
– Однако именно им я пробыл последние два года.
– Как вы думаете, Эффендишах, почему я хотел узнать ваше мнение относительно вторжения в систему Франгарна?
Как меня злил этот разговор! О, это можно понять только если учесть, что я был разжалован из полковников в лейтенанты по инициативе капитана первого ранга Алонсо ар Овьедо де Мицар!
– Не знаю. Я даже не знаю, зачем вам говорить с каким–то увечным лейтенантом. В то время как вы, будучи человеком долга, должны пойти и застрелиться.
Адмирал снял шлем. Вся правая половина головы у него была залеплена искусственной кожей.
– Вы хорошо разбираетесь в древнем оружии. Вы меня поймете. Ствол револьвера разорвало в момент выстрела, пуля не смогла пробить череп. Я покинул медицинский комбайн час назад.
Я был впечатлен, но впечатляться солдату не пристало.
– В следующий раз рекомендую воспользоваться «Гочем». Этот не подведет.
– В следующий раз я так и сделаю, – отчеканил адмирал, снова надевая шлем. – А пока что вернемся от Вечности к животрепещущему нерву мировой истории. Я рад, что вы, как и большинство членов адмиралитета, считаете переговоры лучшим средством решения конфликта. Поэтому вашу кандидатуру на пост чрезвычайного посланца Сверхчеловечества можно считать утвержденной. В качестве офицера охраны в состав дипломатической миссии включен капитан Джакомо Галеацци. Вашим заместителем назначен полковник Петр–Василий Дурново. Верительные грамоты и прочие штатские документы получите в каюте Бюро–9. Там же будет проведен дополнительный инструктаж. В систему Франгарна вас доставит крейсер «Аль–Тарик». Вылет через два часа. Переговоры начнутся сразу после вашего прибытия. Поэтому советую выспаться здесь, на «Кавуре». Удачи, бригадный генерал Эффендишах.
«Член адмиралитета… Чрезвычайный посланец Сверхчеловечества… Дурново, старый хрен… Джакомо жив???»
Впрочем, все ведь понятно. Все ясно как день. Господа адмиралы наложили в штаны. Может даже, и вправду кто–то застрелился.
Тойланги вышли на связь через нашу орбитальную антенну, показали, что с Землей пока все в порядке и предложили переговоры. Предложили, разумеется, членам Оперативной Ставки, носителям реальной власти, а не обезумевшему от ужаса Сенату Сверхчеловечества в Дели. Можно считать, что помимо прочих пертурбаций у нас произошел военный переворот.
В подобной ситуации офицеры Бюро–9 на Сандее оказались самыми сообразительными пройдохами в новоявленном правительстве–на–час. И доказали как дважды два четыре, что лучший из лучших – это Искандер Эффендишах, легенда Свинцового Солнца и Кетрарий, обиженный герой десантной операции на Утесе.
Не говоря уже о том, что Искандерчик – единственный активант, который так и не был активирован. И уж совсем бессмысленно сейчас вспоминать о том, что наш Искандерчик побывал в плену и с той поры ходит в подозреваемых. Об Искандерчике в случае успеха посольства можно будет забыть, а в случае провала – торжественно депортировать в Вечность за преступную халатность или сговор с противником.
Поэтому меня восстановили и даже повысили в звании. Поэтому меня назначили посланцем. Поэтому они будут выполнять любые мои прихоти до той поры, пока не спровадят меня на Эрруак.
Мы, бригаденгенералы Бюро–9, переспрашивать не привыкли. И со всякими там контр–адмиралами мы на «ты».
– Спасибо, Алонсо. Можешь идти. Впрочем, нет, обожди. Запиши, а то забудешь: две бутылки «Клико», паштет из местных омаров, ведро красной икры, дюжина рябчиков, две дюжины устриц и шашлык по–карски.
На большее мне фантазии не хватило. Наверное, сказались два года на стандартном боевом рационе.
– Нет, ящик. Ящик «Клико».
3. Владеющий языком владеет реальностью
– …Также народ Земли доводит до сведения владетелей пространства, что он восхищен искусством вашего высшего военного руководства, навигаторов и пилотов, которые показали, что равных нет и не появится никогда ни в Устойчивых, ни в Мерцающих Мирах…
Насчет «нет и не появится никогда» – большой вопрос, конечно. Но бесспорно то, что нет во всей Вселенной второй цивилизации, которая была бы столь же чувствительна к дипломатическому этикету, как тойланги. И, пожалуй, не было еще в истории Сверхчеловечества такого унизительного посольства, как наше.
Я шевелил губами, повторяя нейросуфлера, бубнившего внутри моей черепной коробки заготовленную речь, ощущал полнейшую экзистенциальную опустошенность и абсолютную бессмысленность нашей миссии, но… Но это было моей работой, сполна оплаченной пьяной оргией, которую я справил на борту «Кавура» каких–то шесть часов назад.
Наконец я покончил со вступлением и, сохраняя трагедийно–возвышенное выражение лица, замолчал. Тойланги, к слову, превосходно разбираются в мимике разумных рас вообще и человеческой в частности. Это тем занятнее, что, по моему мнению, у самих тойлангов что–либо даже отдаленно похожее на мимику отсутствует напрочь.
