Жаим вздохнул. Суета сует, одно слово. Не будь даже разногласий между высокожителями и нижнесторонними, которые, по словам Ванна, покойный Эренарх Семион поощрял в политических целях, людей разделяли бы другие, еще более простые психологические факторы. «Тот, кто видит перед собой одну-единственную дорогу, поневоле идет туда, куда она ведет», – сказала как-то Рет Сильвернайф, его подруга.
Жаим заставил себя вернуться к настоящему и сосредоточился на других завихрениях в общем потоке: молодые флотские офицеры держались отдельно от обеих штатских групп, офицеры высшего ранга такой сепарации не соблюдали, Найберг предусмотрительно держал нейтралитет.
Но фокусом всего приема был Эренарх. Взоры Дулу сразу замечали перстень, поблескивающий на пальце Брендона, и быстро уходили в сторону, встречаясь с другими. Жаим не мог разгадать, что значат эти взгляды, но чувствовал в них вопрос.
Внезапно толпа раздалась – Жаим не понял почему, но Дулу понимали. Пожилой мужчина с красивым лицом, серебряными волосами и остроконечной бородкой преклонил колени перед Брендоном. Его худощавая фигура, одетая в темно-синий бархат, производила впечатление большой физической силы – так ножны, в которые заключена шпага, выдают ее остроту; Жаим понял, что видит перед собой мистера уланшу, и на сей раз прислушался к информации Ванна.
(Архон Шривашти. Глава одной из самых влиятельных Семей.) Ровный голос Ванна намекал на опасность – да Жаим и сам ее чувствовал.
– Добро пожаловать, Ваше Высочество, – хрипловатым, чуть громче шепота, голосом произнес Архон. – После всех дурных известий ваше возвращение в мир живых кажется благодетельным чудом.
– Благодарю, ваша светлость, – ответил Брендон, слегка коснувшись протянутых ладоней.
(Эренарх использует титул без обозначения территории, – заметил Ванн. – Архон потерял свою планету Тимбервелл и вынужден был поселиться в космосе.)
Шривашти встал, оказавшись выше Эренарха. Его светлые глаза странного оттенка, среднего между карим и серым, слегка сузились, и Брендон сказал:
– Спасибо, что одолжили мне своего портного.
– Я вижу, он не угодил вам?
– Он чуть не уморил сам себя, стараясь создать поистине достопамятный шедевр. – Не почудилась ли Жаиму легкая заминка перед словом «достопамятный»? Брендон небрежно повел рукой сверху вниз и добавил: – Но не имея известий об отце...
– О да, – с низким поклоном молвил Шривашти. – Вы совершенно правы.
Еще один поклон, Брендон кланяются в ответ, и Архон исчезает в толпе.
Жаим обнаружил, что не дышит. Что, собственно, здесь произошло?
Ванн, вероятно, почувствовал что-то, потому что сказал:
(Эренарх носит траур как частное лицо. Он мог бы от имени отца объявить при дворе официальный траур, появившись в соответствующем костюме, но не сделал этого.)
В ровных интонациях не содержалось никакого намека, но Жаим был уверен, что упустил что-то важное. Решив разобраться с этим позже, он заметил, что Дулу опять расступаются – но теперь это сопровождалось перешептываниями.
Брендон посмотрел через всю длину зала на двух только что вошедших женщин – точнее, на одну из них, маленькую и стройную, одетую в белое. Простота ее туалета, особенно разительная среди окружающего ее разноцветия, подчеркивала плавные линии тела.
(Ваннис Сефи-Картано, вдова покойного Эренарха.)
Вот, значит, кто выселил штатский персонал и офицерские семьи из их домов – ловко, с улыбочкой. Женщина остановилась в дверях – до того легкая и грациозная, что казалась скорее голограммой, чем живой фигурой, – а затем двинулась вперед походкой профессиональной танцовщицы. Рет Сильвернайф тоже так двигалась. Жаим в новом приступе горя не мог отвести глаз от Ваннис. Шурша платьем, она приближалась к Эренарху.
– Брендон! – произнесла она звонким, мелодичным голосом и склонилась в глубоком, исполненном печали поклоне, но глаза ее выражали радость.
– Ваннис, – откликнулся Брендон. Он помог ей выпрямиться и надолго поднес ее пальцы к губам. Она ответила ему ослепительной улыбкой, и их руки опустились одновременно.
Ваннис посмотрела по сторонам, словно пробудилась от сна, и сделала рукой легкий, стремительный жест.
– У нас еще будет время поговорить. Я слышу музыку – давай потанцуем.
Брендон с поклоном подал ей руку.
Жаим отступил назад, созерцая прищуренные глаза и ехидные улыбки вокруг.
Невидимый оркестр искусно обратил создававшую фон музыку в вальс, и Дулу, разбившись на пары, с привычной легкостью закружились по блестящему полу. В центре танцевали Ваннис и Брендон – простота их нарядов выделяла их среди украшенных драгоценностями оттенков белого, серого, черного и сиреневого.
Жаим, с интересом глядя на это, почувствовал, что кто-то подошел к нему сзади, обернулся и увидел знакомое лицо.
Это был Осри Омилов, сын гностора. Темные глаза, исполненные такой ненависти во время долго путешествия на «Телварне», теперь смотрели озабоченно.
Жаим с опозданием вспомнил о своей оплошности и поклонился, как полагается кланяться сыну шевалье.
Осри, к его удивлению, смутился и лишь потом ответил коротким кивком.
– Ты уже... – начал он и умолк, поскольку толпа снова взволновалась.
На сей раз шепот выражал недоумение, даже тревогу. Дулу расступились быстрее, чем прежде, и Жаим увидел белые пушистые фигурки эйя – они шли, открыв голубые рты, в фасеточных глазах отражались огни настенных светильников. Двигаясь быстро, они не смотрели ни на кого из людей. Их легкие, как паутинка, одежды колыхались. Позади них, высокая, стройная, внушающая тревогу, шла Вийя в своем всегдашнем черном комбинезоне. Он выглядел здесь до того неуместно, что Жаим усмехнулся.
Она повернула голову, махнув по бедрам хвостом блестящих, черных, как космос, волос, и ее черные глаза встретились с глазами Жаима. Она слегка, без улыбки, кивнула ему, и Жаим вздрогнул, увидев, как она провела двумя пальцами по своей одежде. «Встретиться. Как можно скорее», – говорил этот жест.
Осри затаил дыхание.
– Что она здесь делает?
– Наверное, выполняет обязанности переводчика. Она единственная, кто может общаться с эйя.
– Мне следовало бы спросить, что делают здесь они.
Жаим снова усмехнулся. Он уже привык к эйя, которые, несмотря на свою устрашающую славу пси-убийц, ни разу не причинили вреда экипажу «Телварны».
– У них посольский статус – хотя никто не может сказать, известно ли им об этом.
«Должно быть, это Вийя их привела, чтобы иметь возможность со мной связаться».
Сердце Жаима тревожно забилось.
* * *
До этого Ваннис танцевала с Брендоном только однажды и уже забыла, какой он хороший партнер. Поначалу все ее внимание ухолило на то, чтобы приспособиться к нему и двигаться с ним в лад: он, видимо, любил быстрый темп, и Ваннис напрягалась, чтобы кружение не мешало ей видеть происходящее.
