Она тут же извлекла на свет блокнотик и попросила сделать в нем оттиск моего номерного жетона. У них с девчонками, видите ли, спор, кто больше. И талон ГМС тоже присвоила. Проклятые профи. Впрочем, в тот момент я был готов отдать ей все свои талоны.
Она удобно устроилась у меня на плече и сказала: "А ещё я знаю вот такой способ…". Какой именно способ она знает, она не смогла рассказать, потому что уснула.
Я вошел в наш кубрик. Несмотря на раннее утро, с коек тут же свесились любопытствующие головы всего наличного личного состава в количестве пяти человек. Невысказанный вопрос "Ну как?" витал в воздухе. Традиция требовала подробного рассказа. О Елене думалось исключительно в восторженных тонах, и обсуждать её достоинства со всем кубриком совсем не хотелось.
— Она прекрасна, — кратко отчитался я, — только немного испорчена идеей повышения производительности труда.
Кубрик затребовал подробностей.
— Забавное дело, — сказал я, — женщины мечтают совсем не о том, о чем мужчины. Мы с ней обсуждали то, какие могут быть общие интересы между мужчиной и женщиной, и не нашли ничего общего.
— Точно, — поддержал меня Педро, вооруженец, — я тут как-то разговаривал с одной, так она сорок минут, я по часам засек, говорила о том, какие занавески будут у неё в доме, и не собиралась останавливаться.
— Похоже, мужчины мечтают о том, что сделать, а женщины о том, как сделать, — двинул я "глубокую философскую мысль" для того, чтобы отвести разговор от Елены. Разговор тут же свернул на третью любимую тему — женщины и их поведение. Остальными в первой четверке числились авиация, компьютерные игры и выпивка.
Смутно различая голоса товарищей, я провалился в сон.
14.03.3006
Проснулся я от сильного запаха дури из вентиляции. Нет, я не против, если парни решили расслабиться, но зачем же это делать в вентиляторной? Из-за нескольких придурков кашляет весь отсек. За последние недели эти случаи участились, и мы давно завязали узелок поквитаться с неизвестными курильщиками. У нас и специальное оборудование на данный случай было припасено. Из насельников моего бокса никого не было, и я понял, что действовать придется в одиночку.
Отвинтить заранее ослабленную вентиляционную решетку было делом нескольких секунд. Я отодвинул клапан аварийной герметизации и полез по вентиляционной шахте. В соседних боксах никого не наблюдалось, и я преспокойно долез до вентиляторной. Запах дыма стал сильнее. Отодвинув фильтры вентиляторной, для снятия которых нам пришлось пару недель назад провести целую операцию, я взвел светошумовую гранту и метнул её в вентиляторную. Раздался взрыв, сопровождаемый женским визгом. Проклятие, я и не предполагал, что там женщина. Вслед за визгом послышались ругательства, произнесенные громовым мужским голосом. Такой голос мог принадлежать на базе только одному человеку. Командиру базы!
Взвыли сирены тревоги разгерметизации. Переборщили мы немного с мощностью взрывчатки. Гранату делали наши оружейники; стащили немного ВВ из сигнально — осветительной ракеты от перехватчика. Говорил я им, что не надо взрывчатку из твердотопливного реактивного двигателя подкладывать, а они всё: "Маловато будет, маловато будет!"
На этом месте мне по сценарию полагалась прокричать нечто обидное курильшикам, а затем разразиться громовым потусторонним смехом, но присутствие женщины и комбазы исключало такое развитие событий. Было слышно, как комбазы вызывает по коммуникатору дежурные патрули ремонтников и военной полиции "для ликвидации последствий взрыва и прекращения беспорядков". Я проанализировал ситуацию. Ребята в ремонтных бригадах и военной полиции тренированные, бегают быстро. В ближайших боксах никого нет, так что вычислят меня в момент. В такой ситуации оставалось только вылезти и вежливо поздороваться, что я и сделал.
В вентиляторной я обнаружил обнаженную Елену, она лежала на спине, закрывая глаза руками, и выла. Очевидно, она получила сильнейший световой удар по глазам. Комбазы, часто моргая глазами, лихорадочно одевался. В дверь раздался громкий стук. Быстро бегают эти ребята. Я открыл, а то ведь снесут дверь, не охнут.
Глазам изумленных ремонтников и военной полиции предстала наша троица: я, одевающийся комбазы и воющая Елена.
— Вы… будете наказаны за превышение нормы ГМС, употребление наркотиков и устройство беспорядков! — выпалил комбазы и вымелся в коридор. Публика в коридоре проводила его недоуменными взглядами. Первым допёр капитан из военной полиции.
— Ребята, исчезните, — кратко посоветовал он своим. Те вняли и исчезли. Ремонтники поняли, откуда дует ветер, и последовали их примеру.
Капитан вошел в вентиляторную и взял меня за застежку аварийно — спасательного комбинезона.
— Слушай, лейтенант, комбазы — мужик хороший. Ему за превышение ГМС и за покушение на то, что предназначено для подчиненных, светит чистый дембель со свистком, а тебе — лишь три дня "губы". Ты по-хорошему скажи, что это ты всё затеял, и так будет лучше для всех. Врубаешься? — с этими словами капитан оставил мне в пользование мою застежку и освободил вентиляторную. Бедняга не знал, что летчикам нельзя курить дурь. Отстранение от полетов на два месяца и прости — прощай надежды на повышение.
В этот момент очнулась Елена.
— Ты? Что ты наделал! Это же Джек-пот! Никому из девчонок никогда не удавалось получить себе в блокнот жетон командира базы! Это же первое место в соревновании и легенда пожизненно! А я отработала по полной и ничего не получила! Ненавижу тебя! — Она схватила одежду и, как была, выскочила в коридор. В коридоре раздался рёв восхищения.
Что мне оставалось делать в такой ситуации? Организовать ремонтников на восстановление всех клапанов и решеток. Этим я и занялся.
Наша каюта превратилась в маленький штаб. Пришли многие мои товарищи по взводу. Мне сочувствовали. Общее мнение склонялось к тому, что комбазы, конечно, мерзавец, но его стоит спасти. В этот момент стало известно, что комбазы решил играть по-плохому. По его указанию прокурор допросил ремонтников и полицию, и те дали показания, что они застали в вентиляторной меня с женщиной, и что пахло взрывчаткой и дурью. Дело шло к трибуналу. За хищение взрывчатки и применение на станции грозила очень большая статья. И никто не станет разбираться, что граната было световая.
— Притворись шлангом, вали всё на нас, — предложил Педро, — а мы скажем, что сделали гранату из обломков пластика от стаканов. Я правда такое умею.
— Историю с девкой и дурью полностью бери на себя, даже ценой увольнения со флота. — мрачно посоветовал Стив, наш самый старший и самый неразговорчивый сосед. Он уже выслужил два срока и, по идее, давно уже должен был быть переведен на Землю, но его держали на базе как уникального специалиста по гироскопам, — Начальство на всё готово, чтобы не возвращаться на Землю к одинарному ГМС. Вы и представить себе не можете, какие тут дела творились. Комбазы один раз парню голову оторвал только за то, что тот его обругал с пьяных глаз.
