шевеля потоком воздуха длинные нити паутины.
Осталось определиться – куда идти. Живых здесь не видно, но если есть мусор, то должен быть кто-то, кто его оставляет?
Эту проблему за Ивана решил Лепра. Крысорожий с трудом поднялся, прижимая левую руку к животу, затем засеменил вправо, опираясь о стену:
– Я с тобой еще поквитаюсь, урод! Шаттл он решил угнать! А кто за ремонт платил? Кто договаривался?! Да я…
Что там именно будет дальше – уже не разобрать. Лепра ускорился и засеменил быстрее. Ладно, раз он двинул туда, то Ивану в другую сторону. Не хотелось с барыгой по одной дороге идти. И встречаться с неизвестным Гарди, которому кто-то там должен. Поэтому нашарив в кармане маленький “твикс”, Осокин пошуршал оберткой, отправил соевую шоколадку в рот и спрятал фантик обратно. Надо было искать аборигенов. Возможная работа ради ужина сама себя не найдет.
Живые нашлись буквально через пятнадцать минут. Надо было пройти по одному из коридоров, уходившему в сторону от основного зала. Проход привел в вереницу “ангаров” габаритами поменьше. Эти пустые пространства в итоге собирались в подобие сот и цеплялись друг на друга. Между ними или змеились широкие проходы, или торчали распахнутые разномастные двери в стенах, или торчали пандусы и лестницы, зачастую без каких-либо ограждений. И везде – мелькали мужчины и женщины в залатанной одежде, стоптанной обуви, с пакетами или коробками в руках. В явно ключевых точках торчали по две-три мрачные рожи бандитского вида. Может, контролировали территорию, а, может, сканировали пытающихся прошмыгнуть мимо жителей на предмет, чем поживиться. Иван шел неспеша, разглядывая округу и один такой пост протопал без проблем. А вот на следующем к нему прицепились:
– Баул давай, – шагнул вперед парень лет двадцати пяти в когда-то белом комбезе и с жилеткой поверх.
– Баул – мой, – постарался как можно вежливее ответить бывший вахтовик.
– Ты совсем тупой, холо? Не понял, что сказали? – в лямку вцепилась грязная рука.
Вот надо оно ему? Аккуратно прижав сверху чужую ладонь, Осокин чуть надавил и заставил идиота заплясать от боли. Когда на буровой трубы кантуешь и “нитку” собираешь, только и успеваешь тяжести ворочать. Да и мама с папой здоровьем не обидели. И пусть внешне Иван не выглядел анаболическим мутантом, но гвозди пальцами гнул запросто. Что уж чужая рука.
– Баул мой. И я не хочу неприятностей.
Но мутные персонажи не послушали, наоборот – левый пнул в многострадальный живот, а правый попытался выдрать руку подельника из чужого захвата. Поняв, что по-хорошему разойтись не получится, землянин аккуратно пихнул дурачка в жилетке вместе с его товарищем с пандуса. Вроде не высоко, всего пару метров. Но полетели хорошо, с руганью.
Любителю пинаться без изысков дал в ухо с левой. Без фанатизма, исключительно, чтобы в чувство привести. Мужик ухнул в распахнутый проем двери и уже из очередного небольшого зальчика заголосил. Шагнув следом, Иван огляделся. Интересное место. В отличие от предыдущих пустых помещений, больше смахивающих на пешеходные площади, здесь явно народ попытался обустроить что-то вроде городка. Многочисленные контейнеры громоздились вдоль стены, облепленные разнокалиберными лесенками. Ближе к потолку тянулись вереницы сохнущего белья на тонких черных кабелях, развешенные рядом в трубами вентиляции. На балкончиках торчало несколько аборигенов, разглядывавших редкую толпу внизу. Справа пахнуло вонючим варевом – за бредущими людьми было плохо видно, но косая крыша из жести и тонкая труба вверх с присобаченной рядом вывеской наверняка могла принадлежать какой-нибудь точке быстрого питания. Жаль, полюбоваться видами не получилось: на вопли неожиданно быстро со всех сторон устремились еще человек семь в похожих жилетках. И у двоих в руках Иван заметил дубинки.
Пришлось озаботиться чем-то понадежнее, чем просто кулак. Справа у входа – пластиковый стул, даже на вид хлипковатый. Слева – еще один, рядом с пошарпаным столом. К ножке пластиковым хомутом привязан пацан лет девяти, с грязными разводами на насупленном лице. А вот вдоль железной серой стены тянется неисправный трубопровод, с которого какие-то умельцы отодрали все полезное: соединительные муфты, коленца и даже большую часть болтов для крепежа. Но прямой кусок метра так на два с лишним еще остался. Его Иван и потянул на себя. Не береза, которой давным-давно вразумлял обкурившихся хиппарей на турбазе, но тоже неплохо. Перехватив поудобнее, оценил вес и надежность орудия для причинения добра, затем коротко ткнул торцом в лоб самому шустрому и приготовился к битве. Главное, не пришибить насмерть кого ненароком. За мордобой спрос один, а за покойников – уже совсем другой. Этому жизнь научила.
* * *
Эпического сражения не получилось. Нет, пару раз по бокам и спине сумели дубинками достать, но размеры “дубины” и доброе слово смогли быстро вразумить недовольных. Четверо легли, без малейшего желания подняться. Двое отползли в сторону. Еще двое удрали вслед за рванувшей во все стороны толпой. Убедившись, что желающих обидеть на горизонте не наблюдается, Иван оперся о трубу и перевел дух.
– Они сейчас стволы возьмут и вернутся, – подал голос привязанный мальчишка. – Если не хочешь, чтобы завалили, лучше топай отсюда.
– А куда? – повернулся к грязнуле Осокин. – Я не местный, раскладов не знаю.
– Могу к нам, до утра. Если освободишь.
Шагнув к одному из “приголубленных”, Иван снял с пояса ножны на клипсе, вынул нож и разрезал стяжку. Пацан тут же поднялся на ноги, подошел к одному из “поверженных” и от души пнул того по голове:
– Урод паршивый, я с тобой еще поквитаюсь…
Затем быстро обшарил карманы, сунул все добытое в драный мешок и легкой рысцой двинул влево, к дальнему проходу. Поняв, что отдельного приглашения не будет, Осокин пристроил на плече столь удачно подвернувшуюся трубу и пошел следом. Карманы обшаривать не стал – не совсем понятно, как к этому отнесутся окружающие. Нет, трофеи, дело святое. Но хорошо бы сначала хотя бы чуть-чуть в местных реалиях разобраться. Накосорезить легко, исправить потом куда сложнее.
Мальчишка явно был местным. Он просквозил через соседнюю “деревушку”, ловко ввинтился в завешенный пластиковым куском узкий проход, затем свернул в один коридор, другой. И скоро Иван уже брел за ним, согнувшись в три погибели по каким-то технологическим колодцам, где лампочки горели в лучшем случае метров через пятьдесят, над головой и на стенах торчали обрывки кабелей, под ногами змеились жестяные короба и в нос шибало пылью. Наконец, свернув в очередной отнорок, парень опустился на корточки и полез в дыру, заусеницы на краях которой кто-то заботливо отогнул, чтобы не рвать одежду.
Внутри оказалась комнатка с теми
