Или рак. Гельмут никак не мог избавиться от представления процесса именно таким образом. На этой горькой, яростной планете-монстре тот же самый карбид кальция, с помощью которого получали ацетиленовый газ для ламп, существовавших две сотни веков назад на Земле. При таких скоростях ветра подобные песчинки глубоко внедрялись во все, с чем сталкивались. И при давлении в пятнадцать миллионов паскалей, в присутствии катализатора — соды, прессованный лед вбирал в себя аммиак и карбон-диоксид, создавая протеиноподобные смеси быстрой, прожорливой цепочкой распада.
O H H O H O
| | | | | |
C H N C C H N C C H …
|/ /| / |/ /| / |/
C C H N C C H N C
| | | | | | |
| O H | O H |
| | |
C S C S C S
2| 2 | 2|
| | |
| H O | H O | H O
| | | | | | | | |
C N H C C N H C C N H C …
/ | / / / / / / /
H C C N H C C N H C C N
| | | | | | | | |
O H H O H H O H H
Одно мгновение Гельмут просто наблюдал, как растет пятно. Все-таки это — одна из тех практический невозможных возможностей, ради изучения которых и создан Мост. Подобная смесь на Земле, если вообще могла соединиться, представляла бы собой пористый, твердый и прочный, как рог носорога материал. Здесь же, при почти трехкратном земном тяготении, молекулы вынуждены формироваться в строго алифатическом порядке. Но на пересечении их расположение гексагонально, словно смесь пыталась превратиться в какой-то ароматически компаунд, если бы ей только удалось. И даже здесь, на пересечении эта штука представлялась достаточно прочной — но по длинной оси она размазывалась, как графит. Атомы кальция и серы легко меняли свое настроение в том, что касалось того, кто из них будет действовать как металл валентной пары, отдавая обусловленный давлением захват одного атома углерода, в надежде ухватить следующий по очереди. Или вообще сдаваясь, чтобы стать включенными в радикал с внутренней двойной связью с атомом серы, в чем-то похожий на цистин…
Назвать происходящее формой рака — представлялось не таким уж и далеким от истины. Эта смесь наиболее близка к тому, чтобы оказаться местной формой жизни Юпитера. Она росла, насыщалась, воспроизводила самое себя, и показывала наличие некоторых характерных черт земного вируса, например такого, как табачный мозаичник. Конечно же, она росла под воздействием снаружи, наращением, как и всякий неживой кристалл, а не изнутри, инвагинацией, как клетка. Но вирусы тоже развивались подобным образом, по крайней мере — in vitro.[14]
Да, это не тот состав, чтобы поддерживать основание величайшего инженерного проекта человечества. Вполне возможно, что это подходящая смесь в качестве основы для грудной клетки какой-нибудь Юпитерианской медузы. Но для кессона Моста — это рак.
На краю повреждения работал скреперный механизм, откидывающий срезанные аминокислоты и наращивающий новые слои льда. А тем временем распад с поверхности кессона распространялся все глубже. Скорее всего, скреперу не удастся добраться до ядра неприятностей — не являвшейся кальциево-углеродной пылью, которой атмосфера насыщена сверх всякой меры. Напротив, это всего лишь одна-единственная щепотка вплавившейся металлической соды, сама не принимавшая никакого участия в реакции — достаточно быстрой, чтобы истребить ее. Она едва ли могла поспевать за поверхностным распространением болезни.
И покрывать новым льдом поверхность раны — бессмысленно. Эва должна была понимать это. При такой скорости реакции, весь кессон должен расплавиться и растаять как масло под весом Моста в течении часа.
Гельмут отослал бесполезный скрепер обратно. Пробурить скважину к щепотке металла? Нет — сейчас она уже находится слишком глубоко и местонахождение ее неизвестно.
Он быстро вызвал два бурильщика из множества работавших внизу, где постоянные взрывы все глубже и глубже вдавливали основание кессона в сомнительную «землю» Юпитера. Он направил обе слепых, пышущих огнем, машины прямо вниз, в разлом.
Дно этой язвы оказалось на глубине около ста футов внутри огромного ледяного блока. Тем не менее, Гельмут нажал на красную кнопку.
Бурильщики взорвались с тяжелой, практически невидимой вспышкой, как и задумывалось при их создании. В поверхности кессона образовалась яма.
Ближайшая к нему ферма выгнулась вверх под воздействием ветра. Одно мгновение она трепетала, пытаясь сопротивляться. Затем она согнулась еще больше.
Лишенная своей основной поддержки, она неожиданно оторвалась и, вращаясь, унеслась во тьму. Неожиданная вспышка света на мгновения осветила ее и Гельмут увидел удалявшуюся ферму, похожую на летучую мышь с порванными крыльями, уносимую циклоном.
Скрепер спешно спустился в яму и начал наполнять ее льдом от самого дна. Гельмут также заказал доставку вниз новой фермы и группы строительных лесов. Повреждение такого порядка требовало времени на исправление. Он понаблюдал, как смерч срывает неровные куски с краев ямы до тех пор, пока не уверился в том, что рак-катализ остановлен. И затем — вдруг преждевременно, опустошенно усталый — он снял шлем.
И поразился той неприкрытой ярости, которая превратила крупные черты красивого лица Эвы в белую маску.
— Ты еще пока не взорвал весь Мост, а? — спросила она, без всякого предисловия. — Сгодится любой повод.
Сбитый с толку, Гельмут беспомощно отвернулся. Не лучший выход. Скрытый лик Юпитера взирал сморщенно, через иконоскоп, точно так же, как и на палубе прораба.
Он, Эва, строители и весь спутник-5 падали по направлению к Юпитеру. Их размеренная жизнь взаперти на Юпитере-5 воспринималась как совершенно нереальная, по сравнению с четырьмя часами каждого из этих неотличимых дней, проводимых ими на постоянно меняющейся поверхности Юпитера. И каждый новый день подводил их умы, как корабли, потерявшие управление, все ближе и ближе к этому яркому инферно.
Не представлялось возможным для мужчины — или женщины — на Юпитере-5 как-то иначе взглянуть на гигантскую планету. Простое понимание, разделяемое ими, что планеты не занимают четыре пятых всего небосвода, если только сам наблюдатель не находится в небе планеты. И падает по направлению к ее поверхности. Все быстрее и быстрее…
— У меня нет никакого намерения, — устало ответил он, — взрывать Мост. Мне бы хотелось, чтобы до тебя дошло наконец. Я хочу чтобы Мост — существовал. Хотя я и не созерцаю звезды, доводя себя до состояния, когда уже некомпетентен разобраться в том, что происходит на строительстве. Может ты считала, что это гнилое пятно исчезнет само собой, после того, как заплавить его льдом? Разве ты не знала…
Несколько голов в шлемах, находившихся поблизости слепо повернулись на звук его голоса. Гельмут заткнулся. Любая отвлекающая беседа и активность здесь, на рабочей палубе, считались табу. Жестом он приказал Эве продолжить работу.
