— А европейские корабли огневой поддержки? — возразил офицер. — Тот же «Локи», он не матка и не истребитель. И есть корабли боевого управления, наши «Косатки», например, или европейские флагшипы. Тральщики есть. И лазерные платформы остались…
— Только матки и истребители, — покачал головой старшина. — «Локи» — та же матка, только поменьше. «Локи» — ремонтная база, космодром и казарма, но не воин. Не случайно мы его так легко захватили. Еще за грузовиками он может гоняться, но истребитель ему не догнать, особенно на маневре — что мы недавно и доказали с «Одином». Тральщик вообще не боевой корабль, это вспомогательный специализированный флот, а лазерные платформы… пока что есть, но скоро не будет. Рудимент первой звездной, вот что они такое. Они крайне уязвимы сейчас. Одна постановка помех — и ослепшую платформу покрошит любой истребитель. Собственно, с постановщиками помех мы подошли к современной войне, к новому ее виду. Космос — это скорость, это расстояния, это мрак. Без радаров, без средств ориентации, без сканирования пространства, без связи космические корабли мало что могут сделать. Да что там мало — вообще ничего не могут! И средства подавления электроники — и соответственно средства защиты от подавления! — потихоньку, незаметно выдвинулись на первый план. Зрячий всегда победит слепого, как бы ни был силен слепой. Понятно?
— Олл — аут, — пробормотал офицер.
— Олл — аут, — усмехнулся старшина. — Он, проклятый. Но не только он. Еще и защита от него. Кто видит, тот владеет космосом, вот какое сейчас положение вещей, которое не все осознали. Адмирал Штерн по — прежнему ставит на маневренность истребителей да несокрушимость маток. Понятно, о чем я? Вот… можете использовать это при планировании операции. Если мы действительно идем на Клондайк.
— Ах как помогли! — не удержался от язвительности офицер. — Связь даже теоретически не защитить от олл — аут, разовые комплекты — они и есть разовые, на весь бой не напасешься! И средства контроля пространства примерно одинаковы у всех сторон, потому что отражают современное состояние мировой науки!
Старшина сожалеюще развел руками, мол, не оценил помощь, не наша проблема. Стрелок разулыбался, пилот скорчил недовольную рожу, вроде как он предупреждал, что вот этот — не поймет ценности информации.
— У «тринадцатого», наверно, исключительное зрение? — вдруг спросил офицер.
— «Тринадцатого» не существует. Но, чтоб побеждать, «тринадцатый» должен видеть намного лучше других, — буркнул старшина. — Видеть и слышать. Но чтоб его самого при этом никто ни сном, ни духом, как говаривал герой фильма «Россия, вперед!». Чем мы, собственно, сейчас и занимаемся. А кое‑кто нам мешает.
— То есть, — начал догадываться офицер, — Олег сейчас снимает облегченные трассеры, чтоб в освободившиеся ниши поставить… что?
— Спецоборудование, — признался стрелок. — Такая штучка для… в общем, штучка. Вы не поймете, но вам понравится. Только она не лезет. Не совмещается, дрянь. Но мы ее сейчас подпилим, подрежем и кувалдой ее, кувалдой, как принято у нас, русских…
— Снимаем, что устарело для боя, ставим средства защиты от лазеров, системы невидимости, то — се, всякую хрень! — проворчал пилот и снова взялся за манипулятор холодной сварки. — Конструкторы — уроды! Если уж слизали базу задарма у европейцев, то могли б в оставшееся время улучшить системы РЭБ? Работай теперь за них… уроды…
Последнее слово донеслось уже из внутренностей диска.
— Как вам должна осточертеть война, — тихо пробормотал офицер. — Вы же участвовали во всех, начиная с первой звездной. Горели в крейсерах, высаживались с десантами, дрались в обороне крепостей, у вас военного опыта больше, чем у всех ныне живущих — и все равно вы проигрывали, проигрывали все вместе с Россией… но почему‑то не сбежали ни к европейцам, ни к америкосам. Хотя наверняка могли.
— Не болтайте лишнего, товарищ император! — непочтительно буркнул старшина. — Нас нет, мы умерли давно. И вообще не ваше это дело. Ваше дело — вон, Лючия третий раз мимо проходит. Наверняка что‑то разведывательное по Седьмому флоту желает сообщить… без свидетелей.
И огромной ладонью подтолкнул своего командира и лидера бунта в нужном направлении. Офицер поморщился, потер левую сторону груди и действительно пошел, но не вслед за стройной испанкой, а на шум в ремзоне.
В ремзоне происходило то, что и предполагалось: среди завалов битой техники сошлись грудь в грудь временный комендант «Локи» майор Быков и зампотех центральной базы космофлота генерал Кожевников. Два русских медведя в берлоге выясняли, кому в ней править. Группы поддержки угрюмо оценивали силы противника и пододвигались на убойную дистанцию. Офицеры — техники базы справедливо желали поквитаться с обнаглевшей десантурой, десантники справедливо готовились отстаивать свое право распоряжаться на «Локи». Офицер снова поморщился. Генерал Кожевников, чуть ли не единственный в руководстве, умел работать и работал, властной рукой правил гигантским организмом центральной базы космофлота. В критический момент не побоялся взять командование на себя, вывел личный состав с минимумом потерь — небывалый поступок для представителя генералитета. Техники готовы были стоять за генерала насмерть. А десантники — за своего майора, не предавшего роту в бунте, прошедшего с ней огонь и смерть в драке с Пятым флотом. Офицер заметил притаившихся за металлоломом бойцов в экзоскелетах. Что‑то следовало делать, пока не полетели клочки по закоулочкам — в самом прямом смысле.
— Смирно! Равнение на императора! — прокатилась внезапно команда.
Офицер оглянулся — его полосатые телохранители невозмутимо торчали за спиной. Старшина — десантник еле заметно улыбался.
В наступившей тишине офицер прошел к месту действия. Внимательно оглядел красного от злости майора, бледного от ярости генерала. Что‑то следовало делать.
— Товарищ майор, господин генерал. Реальность такова: вы, товарищ майор, никогда не сможете эффективно руководить столь сложным организмом, как «Локи» — в силу отсутствия специальных знаний и управленческого опыта. Вы, господин генерал, никогда не сможете занять руководящую позицию в иерархии восставших — вы из высшего руководства российского космофлота и причастны ко всем творящимся там мерзостям. От немедленного расстрела вас отделяет всего один шаг. Этот шаг — уважение мое и ваших подчиненных. Не теряйте его.
Генерал выпятил челюсть и попробовал шагнуть вперед — но наткнулся на дульный срез «Шмеля» одного из телохранителей. Как показалось офицеру, очень болезненно наткнулся. Десантники не собирались церемониться с представителем генералитета.
