— Здравствуйте, могу я поговорить с господином Роббинсом?
Упитанный дежурный офицер, одетый в привычную среди полиции планеты-курорта форму, состоящую из светло-бежевых шорт и такой же рубашки с короткими рукавами, приоткрыл один глаз и уставился на посетительницу. И тут же открыл оба глаза, разглядывая гостью с видимым удовольствием. Талера была избалована красотками, но все же не так часто подобных ослепительных блондинок заносит в Главное полицейское управление планеты.
Гостья и в самом деле была великолепна. Короткое (на грани приличий — а на Талере эта грань была едва ощутима) белое платье, изумительно контрастирующее с загорелой бархатной кожей, вьющиеся золотые локоны, умопомрачительные голубые глаза. Офицер считал себя знатоком и истинным ценителем женских прелестей, хотя прошло Уже много лет с тех пор, когда ему удавалось завлечь какую-нибудь красотку в свои сети, не обговаривая заранее тарифы. Сидячая работа, общее ощущение расслабленности — неизменный признак любого курорта — сделали свое Дело, превратив стройного мускулистого выпускника Академии в стареющего оплывшего мужчину, уже временами Всерьез подумывающего о том, чтобы пустить не слишком солидные сбережения на исправление накопленных недостатков внешности.
— Может, я смогу вам чем-нибудь помочь, мэм? — Улыбка вышла любезной, но в то же время немного сальной. Мысленно он уже раздевал девушку, к тому же тонкий белоснежный шелк и без того не слишком много скрывал.
— Очень надеюсь, что можете, гостья дружелюбно улыбнулась в ответ… но офицер явственно ощутил в ее позе, в наклоне головы и в изгибе идеально очерченных губ готовность сохранить дистанцию. — Мне очень нужно видеть господина Роббинса. По важному делу.
— Полковник занят. — Голос дежурного чуть заметно дрогнул, давая понять, что лгать этот мужчина толком так и не научился. — Но если вы сможете немного подождать…
Если говорить откровенно, то полковник Гидеон Роббинс был занят всегда. И всегда одним и тем же — он был занят ожиданием пенсии и генеральского звания, к этой пенсии прилагаемого. Где-нибудь на Земле, Гее или Хоуп. Главное полицейское управление целой планеты непременно возглавлял бы человек с более высоким званием, но так уж повелось, что эта должность на всех менее значительных колониях соответствовала званию полковника, и не более. А заветного «генерала» можно было заполучить, только имея за плечами безупречные годы службы… и лишь освобождая теплое место более молодому преемнику.
Потому более всего на свете полковник Роббинс желал, чтобы ничто и никогда не омрачило эту «безупречную» службу. Чтобы его люди ловили брачных аферистов, карманников и мелких наркоторговцев, чтобы присматривали за лишенными предрассудков любителями антиквариата, чтобы чуть-чуть (в пределах разумного) прижимали хвост контрабандистам. Те ведь и сами осознавали, что полиция не может вообще не работать, а потому к редким операциям, проводимым людьми Роббинса, относились с пониманием. Полиция задерживала несколько мелких сошек, то ли слишком неудачливых, то ли намеренно «сданных» хозяевами. Полицейские получали поощрения и премии, их противники — месяц-другой относительно спокойного существования. А полковник Роббинс — достаточно пухлый конверт в довесок к ежемесячному жалованью. С некоторыми из контрабандистов, скажем, с капитаном Хуком, у полковника установились достаточно теплые отношения, при этом он понимал, что если капитану «Нарвала» перейти дорогу, то теплота этих отношений вполне может перейти в жар. Например, в поджаривание пяток — капитан Хук очень не любил, когда его вежливые просьбы, к кому бы они ни были обращены, исполнялись без должной старательности. Но, и в свою очередь, умел вовремя и щедро оплачивать ценные услуги. Роббинс предпочитал не злить капитана Хука по пустякам.
В последнее время Роббинсу изрядно портили жизнь энтузиасты из «Скайгард» — эти сопляки (он именовал их «сопляками», хотя и знал прекрасно, что среди патрульных хватало людей всех возрастов) не признавали сложившихся отношений и негласных договоренностей. Уже не раз полковнику намекали, что ему пора бы принять меры, иначе изменение Status quo может больно ударить его по карману. Пока удавалось отговариваться тем, что «Скайгард» не подчиняется планетарной администрации… вернее, подчиняется — но лишь до определенного предела. А в качестве акта доброй воли он время от времени требовал от этого напыщенного ублюдка Шеденберга бесплатного сопровождения уходящих с Талеры судов. Но хотя формально должность Шеденберга в табели о рангах располагалась чуть ниже, чем у начальника Главного управления полиции Талеры, полномочий руководителя базы «Скайгард» хватало на то, чтобы в большинстве случаев уклоняться от выполнения навязываемого ему «долга».
Таким образом, не было ничего удивительного в том, что известие о какой-то девке из «Скайгард», требующей встречи, не вызвало у полковника ни малейших положительных эмоций. И его мрачное настроение не поколебал Даже тот неоспоримый факт, что незваная гостья оказалась премиленькой блондинкой.
— Я слушаю вас…
— Елена Градова.
Он сухо кивнул, давая понять, что с формальностями покончено и пора бы переходить к делу, чтобы не отнимать драгоценное время у чрезвычайно занятого человека. Леночка, несколько обескураженная столь холодным (и ведь явно безо всяких оснований) приемом, присела в кресло напротив стола полковника.
— Я хочу сделать заявление.
— У вас украли сумочку? — Роббинс не скрывал сарказма.
— Неужели вы думаете, что я побеспокоила бы вас по столь пустячному поводу? — передернула плечами блондинка.
— Дело гораздо серьезнее…
— Ну как же, я понимаю! — взмахнул руками полковник. — Знаменитый «Скайгард» напал на след преступления века, не так ли? Там, где мои парни — хочу заметить, имеющие многолетний опыт работы, оказались полными профанами, вы сумели раскрыть заговор вселенского масштаба, не так ли? Что там у вас? Покушение на Президента Федерации? Шпионская сеть Роя? Продажа малолетних девочек в публичные дома Кейптауна?
— Кто дал вам право говорить со мной в таком тоне? — холодно осведомилась Леночка.
Полковник некоторое время буравил ее взглядом, затем плюхнулся в кресло. Может, и стоило бы выяснить отношения со «Скайгард», но отыгрываться на этой пигалице и в самом деле было как-то… мелковато. Вот прижать к ногтю Шеденберга — о, это было бы весьма интересно, весьма!
А вдруг у нее и в самом деле что-то есть? Многие операции, проводимые под носом у Роббинса, имели достаточное прикрытие — но ведь в любых хороших планах могут оказаться нестыковки. Допустим, капитан Хук не допустит распространения информации о тех особых отношениях, что связывают его и полковника, но Хук — умнейший человек и опытный делец. А среди других контрабандистов хватает всякого дерьма. Если эта дура и в самом деле что-то раскопала, последствия могут быть неприятными. Лучше будет принимать решение, располагая всей полнотой информации. Если ничего умного не скажет — отправится восвояси. Ну а и впрямь что-то знает — так заткнуть ей рот вряд ли станет проблемой.
